– Знаешь, Светушка, я, наверно, больше не приеду, – опустила голову мать. – Тяжело мне, да и накладно для нас с Луисом… – Она недоговорила, как-то странно замерла с открытым ртом, глядя куда-то мимо.

– Что с тобой? – не поняла Света.

Что-то невероятное творилось вокруг, чего она не понимала. Дверцы зеленого «мерседеса» отлетели в разные стороны, и оба парня, щедрой рукой Пита предназначенные ей в охранники, выскочили наружу с такой скоростью, будто в машине у них обнаружилось осиное гнездо. Они приняли боевые позы, устремив взгляды в ту же сторону, куда смотрела Татьяна Витальевна.

Светлана обернулась.

По пустынной привокзальной площади вышагивал коренастый мужчина с солидным брюшком, в черном, мешковато сидевшем на нем костюме, галстуке и лакированных туфлях. Жирные, цепкие пальцы крепко сжимали ручку кейса. На лице застыло жалкое подобие улыбки. Анастаса Карпиди сопровождали два здоровенных телохранителя. Вся процессия направлялась к черному «шевроле» с затемненными стеклами, неизвестно когда пристроившемуся неподалеку от Светиной малолитражки.

При виде двух женщин Поликарп замедлил шаг и едва приметным кивком головы поприветствовал Светлану Васильевну. Она ответила тем же.

Она поняла все, когда заработал мотор «шевроле». Поняла по презрительно сузившимся глазам матери, по ее дрожащим бледным губам. Она никогда не видела мать в таком состоянии.

– Какой ужас! – прошептала Светлана. – Как я раньше не догадалась, что это мой отец?

– Све-туш-ка! – по слогам произнесла Татьяна Витальевна. – Я боюсь за тебя. – И уже совсем без надежды в голосе добавила:

–Уедем отсюда…

– Ну уж нет! – одними уголками рта улыбнулась дочь. – Теперь я уж точно никуда не уеду!..

– С каких это пор в нашем городе стали охранять директоров магазинов? – спросил Поликарп своих спутников, когда они выехали на трассу.

– Кулибина – больше не директор магазина, – пояснил кто-то, сидевший сзади. – Пит Криворотый на днях сделал ее своей помощницей.

Карпиди невольно осклабился – полученная информация не вызвала восторга.

– Этот голуба с испорченным фэйсом допляшется у меня! – процедил он сквозь зубы. – Баба, конечно, толковая, нет слов, но подстава Мишкольца! Куда смотрит этот болван?

– Он зрит в корень, – откликнулся тот же голос на заднем сиденье. – У себя на кругу они проголосовали за сближение с Мишкольцем.

– Хорошенькие пирожки вы приготовили к моему приезду!

– Это еще не все пирожки, – предупредил тот. – Один из боевиков Пита предложил совершить покушение на вашего сына.

– Гаденыш! – вырвалось у обозленного босса. – Откуда об этом известно?

– Есть магнитофонная запись всего заседания в загородном доме Пита.

– Сам постарался?

– Угу.

– Сколько хочешь за нее?

– Десять.

– Не многовато?

– У всех есть загородные дома, а у меня нет, – с долей обиды заметил тот.

– Резонно. Так, может, возьмешь готовым домом?У меня есть один на примете. Завтра же оформим документы.

– Идет.

– А что слышно про девку Овчинникова?

– Ничего нового. Сидит под стражей в загородном доме Пита.

– Выкрасть ее нельзя?

– Не советую. Пит хорошо позаботился о ней.

– Ясно. На кой она ему сдалась? – Поликарп прекрасно знал, зачем Криворотому девка, но хотел прощупать собеседника, знает ли он.

– Не знаю, – был ответ. – Ему советовали отдать ее правоохранительным органам, ведь на ней висит убийство Демшина, но Криворотый уперся.

– Пит – довольно несговорчивый малый, – с удовлетворением отметил босс.

– И последний пирожок, – предупредил голос сзади. – Возможно, он вам покажется самым невкусным, но от фактов никуда не уйдешь.

– Не томи!

– На днях убили одного из бизнесменов Криворотого…

– Какое мне до этого дело?

– На месте преступления найден значок «Андромахи».

– Та-а-ак! – присвистнув, пропел Карпиди. – Заварухи, видно, не миновать.

– Пит рассматривает это убийство как месть за Демшина.

– То есть ты хочешь сказать, как начало войны?

– Да, но тут есть небольшая натяжка. Дело в том, что оба эти убийства отделяет всего несколько часов. К тому же оба убиты из одного и того же дамского револьвера, и почерк одинаковый – выстрел в лоб. Петуху понятно, что в обоих случаях действовала Овчинникова, но Криворотый вцепился в этот значок и ничего не хочет слышать!

– Вот какой он, Петя-петушок! – засмеялся босс.

– Я достаточно поработал в этом направлении, – продолжал осведомитель, – и выяснил мотивы второго убийства. Погибший бизнесмен раньше был личным шофером Овчинникова.

– Алик? – не сдержал своего удивления босс.

– Так точно.

– Вот ведь кукла! – с восхищением произнес Поликарп. – Кто бы мог подумать, что эта малява!.. – Он запнулся, поняв, что сболтнул лишнее.

– Вы хотели сказать, что малява запомнила в лицо убийц своего папаши?неожиданно выдал тот.

– Что-то вроде того, – пробурчал гробовщик. – Тебя где высадить? – повернулся он наконец к осведомителю.

Человек, сидевший за спиной у Карпиди, сразу подтянулся, как солдат под строгим взглядом офицера, и отрапортовал:

– Я оставил свою машину на стоянке управления.

– Нашел место! Я высажу тебя за квартал…

За квартал до Управления внутренних дел Пал Па-лыч покинул черный «шевроле» босса. Следователь решил не пользоваться услугами общественного транспорта. Пеший ход больше годился для раздумий. И огромными шагами, на какие только были способны его длинные ноги, он отправился в путь.

Дум в голове скопилось множество, но самая большая дума была о загородном доме. О нем он мог мечтать часами, ибо рассматривал его как убежище от жены. Там он поживет в свое удовольствие!

Кто бы мог подумать, что это так дешево ему обойдется? Ничего себе дешево! А черепушка-то не казенная.

Припомнив роковую встречу с Серафимычем, он потрогал пострадавшее темечко и вздохнул. Он ведь тогда хотел отказаться от этого проклятого дела и отказался бы, и Пит бы его не уломал! Но вовремя появился человек от Поликарпа и сказал: «Босс не поскупится. Вы останетесь довольны». Вот и оправдываются наспех брошенные слова. И при этом никто не может бросить в него камень. Пит остался доволен его работой и заплатил сполна. От Поликарпа он тоже неплохо получил за то, что все время держал его в курсе дела. Он и не ожидал, что Карпиди так заинтересуется дочкой бывшего председателя райисполкома и отвалит столько деньжищ. А завтрашняя сделка с аудиокассетой – просто чудо из чудес!

Нет, пусть говорят, что хотят, а работа у него блатная, и он мастер своего дела, не первый год сидит в отделе по борьбе с организованной преступностью, а уже добился таких успехов! Трехкомнатная квартира в центре города, машина – не какая-нибудь там засранная «Нива», а «мерседес»! И вот теперь еще – загородный дом! А что касается непосредственно борьбы, так разве он не борется? Создал такую взрывоопасную ситуацию между Питом и Поликарпом, что не сегодня завтра полетят буйные головы.

Это он открыл Карпиди карты – рассказал насчет второго убийства, насчет одинакового почерка, насчет мотива с шофером Аликом, чтобы тот почувствовал, как Пит хочет с ним поцапаться. Пит же ни черта об этом не знает.

Назревает, назревает потихоньку скандал! Да уж не скандал, а великая сшибка!

После которой можно будет с чистой совестью умыть руки, а при желании даже встать под душ, а потом погреться возле камина в своем загородном доме, потягивая из керамической кружки горячий грог или, на худой конец, чай с молоком!

Разобью английскую лужайку, заведу английские порядки, куплю британского кота, размечтался Беспалый и, не зная, что ему придумать еще, бухнулся в свой нежно любимый «мерседес» и воскликнул, как истинный британец:

– В сраку всех! В сраку! воздев к небу кулаки.

…Настя третий день не притрагивалась к еде и вообще потеряла всякий интерес к жизни. Пять лет она жила одной-единственной надеждой, страстной жаждой мести, похожей на счастье. Все остальные чувства атрофировались в ней, еще не родившись. Жизненными соками не питалась ее душа. Она ни о чем и ни о ком больше не жалела. И даже то, что до конца не выполнила свою миссию, ничуть не тревожило Настю. В одно прекрасное, солнечное утро она утратила смысл существования, а за одну задушевную, тихую ночь устала навсегда.