— Лично я считаю, что ты в этом наряде просто великолепна! — воскликнул молодой американец, и женщина, стоявшая рядом, весело согласилась с этим комплиментом.

Тельма явно была другого мнения, об этом говорил ее холодный взгляд, она стояла, натянутая, как струна, стараясь сохранить непроницаемый вид. Глэдис стало неприятно смотреть на них с Ларсоном, и она повернулась к американцу.

— Спасибо за милые слова, — произнесла она с чарующей улыбкой.

— Я в восторге! — не унимался американец, тоже улыбаясь, но весьма игриво, что, как ни странно, польстило ей.

Тельма подошла ближе, почти прижалась к плечу Глэдис — ростом не вышла, чтобы склониться к уху! — и проговорила тихо:

— Может быть, тебе стоит переодеться во что-нибудь менее… — она замялась, взглянув на Ларсона, — менее откровенное?

Что это — дружеский совет? Или, может, она печется о ней, как старшая сестра? Как бы не так!

— Нет, — бросила Глэдис достаточно громко, чтобы Ларсон услышал. Не хватало после всего уйти переодеваться! Потом прийти в обычном невыразительном платьице и чувствовать себя полной дурой. — Может быть, я считаю, что разливать напитки — очень интересное занятие, и хочу повеселиться! — заявила она, глянув Тельме прямо в глаза.

Глэдис взяла из рук американца бокал и спросила, что он пьет. Тот просто растаял:

— Вынужден признать, мне нравится ваш подход к обслуживанию, — воскликнул он. — Это британский обычай? Очень здорово.

Только благодаря ему она чувствовала себя уверенно.

— Насколько я знаю, нет, — ответила она. — Я импровизирую.

Он понимающе подмигнул ей.

— Понял.

Американец крутился возле Глэдис весь вечер — ходил за ней как тень, пока девушка подавала напитки, стараясь при этом не попадаться на глаза Ларсону.

Часа через два Глэдис поняла, что ей совсем не скучно среди этих незнакомых людей, а наоборот, очень весело: она оказывалась в центре внимания, где бы ни появилась.

Представители мужского пола изо всех сил старались попасться ей на глаза. Те, к которым она еще не успела подойти с бокалами, подходили сами, вежливо заговаривали, шутили, ее повсюду сопровождали восхищенные взгляды. Только Ларсон оставался серьезным, не выпуская ее из поля зрения. Ну и наплевать! Пусть сердится; настала его очередь дуться.

Еда казалась такой аппетитной. Глэдис взяла тарелку и присела ненадолго, чтобы попробовать угощение. И тут же возле нее собрался довольно большой круг гостей, и за место рядом с «официанткой» возник молчаливый спор.

Светловолосый американец опять оказался в первых рядах. Как выяснилось, его звали Филипп Моррис. Он представился и тут же стал объяснять, что родители сыграли над ним злую шутку с этим именем.

— Жаль, что я завтра улетаю в Нью-Йорк, — сказал Филипп со вздохом.

— Действительно, жаль, — ответила Глэдис; не то чтобы парень ей понравился, но с ним так весело и легко.

— Если случайно будешь в Нью-Йорке, обязательно позвони, — и он протянул свою визитную карточку.

Последние гости ушли около часа ночи. Незадолго до этого Глэдис постаралась спрятаться от Ларсона в толпе уходящих. Она решила прибрать немного в гостиной, потушила верхний свет и только услышав, как захлопнулась входная дверь, поняла, что они остались одни. Ларсон наверняка все еще сердится. Он ни разу не заговорил с ней за весь вечер, но сейчас молчать не будет, это точно.

Глэдис отправилась на кухню. Официанты и повара ушли, наведя идеальный порядок. Да, они потрудились на славу, все было сделано на высшем уровне.

Но мысли ее были о предстоящем разговоре с Ларсоном. Глэдис мечтала об одном, — чтобы это произошло не сейчас, чтобы у нее было время обдумать свои доводы и постараться избежать ненужной ссоры.

Глэдис принялась мыть стаканы, которые принесла из гостиной. Она стояла спиной к двери, но сразу почувствовала, когда вошел Ларсон.

— Может, ты оставишь в покое посуду и повернешься ко мне? — раздался вопрос.

Глэдис повиновалась. Ларсон стоял, облокотившись о косяк двери, руки в карманах, взгляд серых глаз напряженный, пронизывающий.

— Вечеринка, кажется, удалась… — начала она, но осеклась и замолчала, чувствуя неловкость от своего бодрого тона. Именно в этот момент Глэдис вдруг поняла, что ее юбка очень короткая, а вырез на блузке слишком откровенный. — Все прошло удачно, ты согласен? — отважилась Глэдис на новое замечание. — Угощение замечательное! Здорово, что были холодные закуски и не пришлось сидеть и ковыряться с ножом и вилкой. Мне все понравилось!

Пока она произносила эти слова, Ларсон молчал и ждал, когда же ее храбрость иссякнет. Глэдис, действительно, хватило ненадолго.

— Какого черта ты надела на себя все это? — спросил Ларсон после небольшой и тягостной паузы.

Самое ужасное, что голос его звучал не грубо, а как-то подозрительно вкрадчиво. Глэдис стало не по себе.

— Я, кажется, все объяснила, — ответила она, пытаясь улыбаться.

Но улыбка быстро сползла с лица, потому что Ларсон молчал.

— Ты ни за что бы не пригласил меня, если бы я не жила у тебя в квартире. Мне здесь не место Ларсон. Вот я и подумала — может, стоит помочь по хозяйству, чтобы не выглядеть непрошеной гостьей среди твоей теплой компании.

Глэдис говорила, и ей казалось, что ее голос отдается эхом в кухне.

— Так ты, значит, решила одеться соответственно своей гениальной идее? — вполголоса спросил Ларсон.

— Это же просто шутка!

— Выставить себя напоказ всем моим гостям — для тебя шутка?

Вот как он все повернул! Представил это отвратительным и дешевым трюком? Глэдис рассердилась и метнула на Ларсона гневный взгляд.

— Всем, кроме тебя, понравилась моя идея!

— Это глупая идея инфантильной девицы!

Глэдис даже поперхнулась, от такой наглости.

— А чего ты ожидал от меня? Да, я — глупа и инфантильная! Ты сам неустанно твердишь об этом. Что ж, извини, что я так подвела тебя в присутствии стольких друзей!

Ларсон нервным жестом пригладил волосы.

— Все мужчины глазели только на тебя, — процедил он сквозь зубы. — Этот Моррис бегал за тобой, как собачонка, весь вечер.

Глэдис и сама заметила это. И, в общем, была не против.

— Мне он понравился. Хороший парень.

— Ему только одно и было надо!

— Неправда!

Обстановка накалялась, и разговор принимал довольно неприятный оборот.

— Что за наивность! — воскликнул Ларсон — О чем может думать нормальный мужик, глядя на тебя в этом наряде?

Глэдис покраснела и отвернулась, чтобы поставить стакан, который судорожно сжимала в руках. Когда все-таки пришлось снова повернуться к Ларсону лицом, она скрестила руки на груди, словно закрываясь от его взгляда.

— Далеко не у каждого мужчины в голове один секс, — сказала она.

— Ты так думаешь? Но им невольно приходит именно это на ум, когда они видят такое тело, как у тебя. Да еще в этом наряде.

Глэдис не сразу поняла истинный смысл услышанных слов. Такое тело? Что он имеет в виду? Значит ли это, что она привлекательна? Она было обрадовалась, но тут ей вспомнились все прежние девицы Ларсона, в том числе и Тельма…

— Такое тело, как у меня, — передразнила она Ларсона. — Прекрати. Я слишком высокая, слишком полная. Кроме того, наивная и инфантильная. Разве я могу стать секс-бомбой даже в этих тряпках?

Ларсон вдруг двинулся к ней, и Глэдис в испуге прижалась спиной к буфету, у которого стояла. Сердце бешено колотилось, а он медленно приближался, и глаза его сверкали.

— Ну, пожалуй, ты слегка похудела, да это и неважно. Ты очень соблазнительна, Глэдис.

Выражение его лица красноречиво подтверждало, что он говорит серьезно.

— Я? — Девушка рассмеялась. — Перестань издеваться, Ларсон.

Никто никогда не считал ее соблазнительной. Однажды отец сказал, что она симпатичная и привлекательная девчонка, другие вообще не касались темы ее внешности. Вот такие, как Тельма, — другое дело. В них все говорит само за себя — лицо с ярким чувственным ртом, глаза с особым блеском, фигура, манеры, стиль одежды.