Но не успели еще его достроить, как на город обрушилось наводнение, которое и было отнесено к разряду катастрофических (первое по времени и третье по мощности). В ночь с 21 (10) сентября 1777 года уровень воды поднялся на 321 см. Весь город был затоплен, только Литейная и Выборгская части не скрылись под водой. В седьмом часу вечера вода начала сбывать и в полдень вступила в свои берега. За два дня до этого бедствия в Петербурге прошла буря, которая принесла большие разрушения в город и сопровождалась человеческими жертвами. После этого бедствия Екатерина II в указе, данном вице-президенту адмиралтейств-коллегий и главному галерного флота командиру графу И. Г. Чернышеву, повелела учредить знаки и сигналы, по которым жители должны были принимать спасательные меры.

Но ни работы по строительству спасительного Екатерининского канала, окончившиеся в 1790 году, ни начатая постройка Обводного канала при Александре I, не смогли предотвратить бедствия, названного «потопом XIX века». А ведь многие народные приметы предвещали катастрофу еще месяца за четыре до того рокового дня – 18 (7) ноября 1824 года. Так, летом камень, лежащий близ берега на Каменном острове, был весь покрыт водой, а муравьи устроили свои «склады» зимних запасов необыкновенно высоко – на верхней перекладине ворот. По приметам старожилов, это предвещало повышение воды осенью. За день до наводнения кошка в одном из домов перетащила своих котят на ту ступеньку лестницы, до которой вода потом не поднялась. Крысы и мыши из подвалов перебрались на чердаки. Но большая часть жителей отнеслась к чудовищным порывам ветра с беспечной легкомысленностью, хотя ветер вздымал воду в реках и каналах Петербурга и вода в Неве сильно поднялась. «Нева металась, как больной…» Многочисленные реки и каналы Невской дельты слились с водами, покрывающими улицы. Вода все продолжала прибывать. В середине дня ветер достиг особой силы. Именно это катастрофическое наводнение было описано в знаменитой поэме А. С. Пушкина «Медный всадник»:

Но силой ветра от залива Перегражденная Нева Обратно шла, гневна, бурлива, И затопляла острова, Погода пуще свирепела, Нева вздувалась и ревела, Котлом клокоча и клубясь… И всплыл Петрополь, как тритон, По пояс в воду погружен.

«Ужасный день!» С вечера 6 ноября, когда вода только поднялась на три с половиной фута, на Адмиралтействе были зажжены сигнальные фонари, и всю ночь (на 7 ноября) неоднократно раздавались пушечные выстрелы. Вот как писал об этом в своих записках писатель Фаддей Булгарин: «К 10 часам толпы любопытных все равно устремились на берега Невы, которая высоко вздымалась пенистыми волнами и с ужасным грохотом разбивала их о гранитные берега. Невозможно описать того ужасного явления, которому были свидетелями люди, бывшие в это время на берегу Финского залива и чудесно спасшиеся от гибели. Необозримое пространство воды казалось кипящей пучиною, над которой распростерт был туман от брызгов волн, гонимых против течения и разбиваемых ревущими вихрями. Белая пена клубилась над водяными громадами, которые, беспрестанно увеличиваясь, наконец, яростно устремились на берег… Люди спасались как могли, в уцелевшие дома, на бревнах, плавающих кровлях, воротах и т. д. Многие погибли, как и домашний скот и пожитки… в одно мгновенье вода полилась через края набережных, через подземные трубы она хлынула в виде фонтанов».

В полдень улицы уже представляли собой быстрые реки, по которым носились барки, галеоны, полицейские будки, крыши с домов, дрова и вообще всякий хлам. Среди порывов ужасной бури со всех сторон раздавались отчаянные людские крики, ржание коней, мычание коров и истошный лай собак. Исаакиевский мост, который представлял тогда из себя крутую гору, бурей был разорван на части. Нева явила свою страшную силу, поднявшись выше ординара на 421 сантиметр!

В Адмиралтейской части и везде, где строения были каменные, наводнение оказало не столь пагубное воздействие. Но затопление всех нижних этажей, магазинов, складов, лавок, лабазов и погребов нанесло несметные потери. Было затоплено около половины всей площади города, полностью разрушено 324 дома, повреждено 3257 разных строений (т. е. половина всех имевшихся на то время). Из 94 судов, стоявших в гавани, удалось спасти только 12. Быков, лошадей, коров и прочей домашней живности в одном только Петербурге погибло 3609 голов. Их невозможно было свозить за город и закапывать, поэтому сжигали прямо в городе. Материальный ущерб составил 15–20 миллионов рублей. В городе погибло более трех тысяч человек, большей частью люди из низшего сословия. Но и те, которые уцелели, немногим отличались от мертвых – так они были измучены борьбой с волнами. Долгое время в городе свирепствовали простудные заболевания. Цены на продукты питания, сено и дрова резко подскочили.

Больше половины территории Петербурга было покрыто водой. А. С. Грибоедов вспоминал, что «…Невский проспект превращен был в бурный поток». Другой очевидец наводнения А. Философов описывал свои впечатления в письме: «По Невскому проспекту, до самого Белосельских дома, ездили в лодках. Летний сад, Царицын луг, Семеновского полку парадное место, все окрестности Петербурга, словом, весь Петербург до Фонтанки, начиная от Пантелеймона, был в воде, и все прибрежные улицы. Домы плыли по улицам, барки и лодки въезжали на набережную – деревья Летнего сада повалены, мосты все разорваны, исключая тех, которые на Фонтанке. Новый мост согнут, украшения, быки Суворовского моста вдребезги разбиты, парапет и сиделки большой набережной повалены. Галерной гавани, Кларкова чугунного завода едва след остался». Огромный ущерб был нанесен Кронштадтской крепости. Почти весь остров Котлин был залит водой. После этого в течение ряда лет продолжалось восстановление гаванских стенок, крепостных сооружений. Деревоземляные сооружения были заменены каменными. И еще долгое время спустя это наводнение именовалось «потопом».

Нельзя сказать, что стихия ежегодно «пробует на зуб» город на Неве. За свое почти 300-летнее существование Питер прожил 130 лет без наводнений, включая 32 годовых перерыва, 8 – двухгодовых и 10 – трехгодовых. Имели место перерывы в 4–9 лет, особенно на рубеже XVIII–XIX веков. Но случаются повторные наводнения, которые происходят через 5–7 суток после основного, а также и внутрисезонная повторяемость с интервалами в 1–2 месяца. Характер грозной стихии изучен до мелочей. Согласно многолетним исследованиям, природа невских наводнений вкратце такова. Циклон, несущий с собой ненастную, ветреную погоду, пересекая Балтийское море, выводит из равновесия его водные массы и чаще всего формирует особого рода длинную волну. Высота такой волны в центральных районах моря обычно не превышает нескольких десятков сантиметров, а ее длина сравнима с длиной самого моря. Особенно опасна волна, которую ветер гонит с юго-запада на северо-восток. Именно тогда циклоны увлекают длинную волну непосредственно в Финский залив и у его горла как бы возникает выпученность за счет воды, согнанной сюда из открытых районов Балтики и отчасти из центральных районов Финского залива. С подходом к вершине залива высота волны возрастает, так как залив делается уже и мелководнее, а атмосферный фронт как бы подхлестывает волну, создавая эффект резонанса.

Впервые предупреждения об угрозе наводнения в Петербурге (без указания ожидаемой высоты подъема) стали составляться Главной физической обсерваторией в 1897 году. С тех пор и по настоящее время предупреждения о наводнениях регулярно составляются в старом «Доме погоды». Но если предсказывать беду научились, то предотвращать – нет. Сколько было всевозможных проектов – от научно обоснованных до авантюрных. Большая часть специалистов и по сей день склоняется к предложению профессора П. П. Базена, который с 1824 по 1834 год занимал пост директора Института инженеров путей сообщения. Он через год после «потопа XIX века» представил правительству проект заградительной каменной дамбы длиной 22 км, которая перекрыла бы Финский залив от Лисьего носа через Кронштадт до Ораниенбаума. Это была бы в полном смысле слова дамба, так как предлагалось сделать лишь одно отверстие – шлюз в районе Морского канала для пропуска. А также водослив – у южной оконечности дамбы. Предложение не получило поддержки. В основном возражения вызвала необходимость проводить суда через шлюз и факт значительного подъема грунтовых вод в городе. Об этом проекте вспоминали, только когда город вновь попадал во власть стихии, а потом опять благополучно откладывали «на потом».