— Вы совершенно не наскучили мне, — тихо произнес он.

— Правда?

— Да.

— А в этом есть нечто необычное?

— Да. — Он взял ее руку, осторожно поднес к губам и нежно поцеловал пальцы. — Спокойной ночи, Джеллис.

— Спокойной ночи.

Он улыбнулся в последний раз, потом отпустил ее руку и ушел. Однако, пока она с глуповатой улыбкой отпирала дверцу машины, он остановился и вернулся к ней.

— Куда мы поедем завтра?

— Завтра? — недоуменно отозвалась она.

— Гмм.

— Не знаю, — беспомощно сказала Джеллис.

— Тогда буду выбирать я.

— Хорошо, — слабо согласилась она.

Он молча улыбнулся и снова пошел прочь.

— Но где же мы встретимся? — настойчиво спросила она.

— Там, где встретились сегодня утром, разумеется, — откликнулся он.

Возвращаясь в свою квартиру, глуповато улыбаясь, Джеллис подумала: «И я еще сомневалась, понравится ли мне мой отпуск?»

Рядом закрылась дверь, Джеллис подумала, что это соседняя, и резко открыла глаза. «Сколько времени я грезила наяву? Слишком долго». Глубоко вздохнув, с болью в сердце, которая, как ей показалось, никогда не оставит ее, она печально прошептала:

— До свидания, Себастьен.

Глава шестая

В гостиной Джеллис быстро нацарапала на клочке бумаги номер телефона Натали и оставила его на камине. Она огляделась, не забыла ли чего-нибудь, потому что не собиралась больше сюда возвращаться.

Она посмотрела на диван, на котором они в первый раз любили друг друга. Повинуясь чувствам, она не захотела расставаться с ним и сейчас думала о том, сколько всего могло бы произойти, если бы она не приехала к нему в ту ночь…

— Ты останешься на ночь? — тихо спросил он.

Видимо, в ее глазах промелькнула тревога. Джеллис действительно была встревожена и взволнованна.

— У меня есть свободная комната, — улыбнулся он.

— О!

— Однако искушение будет слишком велико. А ведь мы не должны ему поддаваться, не так ли?

— Да, — согласилась она, не совсем понимая, с чем соглашается.

— Хочешь, я прослежу за тем, чтобы твои вещи высохли?

«Хочу ли я?»

Себастьен снова улыбнулся. В его глазах прыгали дьявольские смешинки. Он провел длинным пальцем по ее губам.

— Ты видишь, как со мной удобно?

Джеллис не слушала его. Полная страстного желания, она раскрыла губы и нежно куснула его за палец.

— Это опасно, — шутливо предупредил он. И словно в подтверждение его слов, за окном зловеще прогрохотал гром, а ветер возобновил попытки снести дом. Дождь неистово бился в окна. Себастьен улыбнулся и подошел к ней вплотную. — Слишком поздно, слишком поздно, — промурлыкал он. — Это значит, что ты не можешь поехать домой.

— Да, — согласилась она. — Себастьен!

— Что? — рассеянно спросил он, прикоснувшись губами к уголку ее рта.

Джеллис взволнованно вздохнула, сердце колотилось у нее в груди.

— А почему ты ждал две недели, чтобы поцеловать меня? — настойчиво спросила она.

Он замер и затем снова стал ласкать ее.

— Я не хотел никаких осложнений. — Он соблазнительно покусывал ее губы.

— А теперь хочешь? — с трудом произнесла она.

— А теперь мне не удается оставаться добродетельным.

— Но я вовсе этого не хочу, — прошептала она.

— Знаю.

Он немного отодвинулся от нее, и Джеллис, устремив на него свои кажущиеся огромными на маленьком личике глаза, нерешительно спросила:

— А ты этого хочешь?

Он как-то странно улыбнулся.

— О да, Джеллис. Еще как. Я хотел этого с самого первого раза, когда мы вместе обедали.

— Тогда почему…

— Потому что я думал, что справлюсь. А теперь мне кажется, что у меня ничего не выйдет. Чем больше я тебя вижу, тем больше хочу тебя. Я только об этом и думаю все эти дни и недели. А сегодня, когда во время дождя ты, смеясь, повернулась ко мне, я поддался искушению.

— И это было так ужасно?

— Да нет, не ужасно. Но немудро.

— Потому что…

— Потому что у тебя такой ранимый вид. В тебе есть какая-то… беззащитность, хрупкость. Когда я впервые увидел тебя, я не мог отвести от тебя глаз. Да и ни один из сидевших поблизости мужчин тоже.

— Но ты же читал газету!

— Только когда ты смотрела на меня. У тебя был такой таинственный вид, ты так отличалась от других… Элегантная и хрупкая, словно тебя коснулась неизбывная печаль, какое-то несчастье.

— Неужели? — изумленно спросила она.

— Да. Ты сидела одна, но не казалась одинокой или потерянной. На губах твоих была улыбка, и в глазах тоже, хотя ты вроде бы пыталась читать французскую газету. Ты шевелила губами и всякий раз, когда понимала написанное, удовлетворенно кивала головой. А когда слово не поддавалось тебе, ты хмурилась, раздумывала над ним и заглядывала во французский словарь.

— Я пыталась усовершенствовать свой французский.

— Понятно. За тобой было страшно интересно подсматривать, любоваться твоим изумительным ротиком. А потом еще эти твои прекрасные волосы, до них так и хотелось дотронуться. Вот так, — гортанно промурлыкал он и схватил колечко ее волос, поднес ко рту, потом отвел в сторону, поглядел на ее милое лицо и застонал.

Он еще что-то прошептал, чего не поняла Джеллис, и все не сводил с нее глаз, потом отпустил ее волосы и медленно начал развязывать пояс на ее халате. Точнее, на его халате.

Джеллис порывисто вздохнула и посмотрела на него в ожидании, потом вздрогнула, почувствовав на животе прикосновение его теплых пальцев.

— О, Себастьен! — воскликнула она, задыхаясь.

— Да, — сдавленно ответил он. — «О, Себастьен!» — это как раз самые подходящие слова. — Он снова приблизился губами к ее рту и стал рукой водить по ее обнаженному телу, тихонько приговаривая: — Я хочу смотреть на тебя. Хочу видеть тебя всю — ласкать тебя, целовать, держать в руках. Я хочу видеть твою наготу, твою страсть… А ты испытываешь ко мне страсть, Джеллис?

— Да, — сдавленным от страсти голосом пролепетала она.

— Да, — подтвердил он. — Поэтому ты так нервничаешь, не так ли? Потому что ты… хочешь. Как и я хочу, чтобы эти прекрасные руки касались меня, льнули ко мне, чувствовали меня… Я хочу… я так много хочу от тебя.

Джеллис уже не могла сдерживать себя, ее сотрясал озноб, она просунула руку ему под свитер, прикоснулась пальцами к теплой плоти и почувствовала, как он слегка вздрогнул.

— Сними это, — тихо произнесла она.

От его резкого движения она едва не упала на пол. Себастьен поднялся, сбросил свитер и швырнул его на диван. Потом, повернувшись к ней, он раздвинул полы ее халата и прижался к ней грудью. Плоть к плоти, теплая, наэлектризованная, волнующая. Он схватил ее волосы, в каждую руку по пряди, поднял ее голову и стал целовать так, как никто никогда ее не целовал.

Они намеренно сдерживали страсть, но Джеллис нуждалась в его поощрении. Последние дни и недели она мечтала только об этом. Руки ее оказались зажаты между их телами, но она все же выпростала их и обняла его. Дрожащими пальцами она расстегнула молнию на его брюках, сдавленно вздохнула, обнаружив, что под ними у него ничего не было надето, и помогла ему освободиться от одежды.

Не отрывая от нее губ, Себастьен приподнялся немного, чтобы ей было удобнее, и, освободившись от брюк, опустился на нее. Они вздохнули одновременно, и Джеллис обвила его обеими руками, крепко-крепко, и поцеловала его так, словно мечтала навечно растянуть это наслаждение.

Они ни о чем не думали, не строили никаких планов, не было между ними и неловкости — они просто приникли друг к другу так, словно всю долгую жизнь любили друг друга. Они двигались в унисон, любили друг друга восторженно и страстно. Их будто загипнотизировали… Он двигался, и она вторила ему, он стонал, и она отзывалась эхом. Не было никакой боли, одно только наслаждение и короткий всплеск смеха, когда они скатились на пол, чудом не столкнувшись с кофейным столиком и не опрокинув чашек с остывшим кофе.