Маргарет постаралась выдавить из себя улыбку.

— Ладно, не отвлекайся.

— Нет, подожди, здесь кое-что еще, кроме ее чувства юмора. «Будучи горожанкой, я всегда мечтала любоваться широкими просторами полей и необъятным голубым небом… Я с радостью готова баловать любимого мужчину домашней пищей и…»

— Достаточно, положи письмо в стопку «плюс». — Нет, не надо было уговаривать Коуди выполнить волю тетушки Мод. И помогать ему. И вообще возвращаться в Сэконд-Ченс. Или никогда отсюда не уезжать… А теперь поздно что-либо менять.

Девушка резко встала.

— Все, я уезжаю.

Коуди посмотрел на Маргарет, и ей показалось, что он где-то очень далеко от нее, возможно, в Бостоне, где его ждала привлекательная зеленоглазая блондинка, жаждущая изучить необъятные просторы природы.

— Как? Мы и десятой части еще не просмотрели.

— Знаю, но я устала.

Он вскочил.

— Устала она! Можно подумать, что это я, а не ты весь вечер играл в покер. Чем ты вообще занималась весь день? Ну-ка пойдем на кухню. Я приготовлю кофе, а ты мне расскажешь. — Коуди по-братски положил девушке на плечо руку. Теперь, когда у него было столько женщин, готовых по первому зову ворваться в его жизнь, он относился к ней как к сестре, подруге. Или секретарше. А Маргарет это не нравилось.

— На самом деле тебе ведь не интересно узнать про мой сегодняшний день, — сказала она, смущенная своим обиженным голосом.

— Неправда. Я хочу услышать все про твой день, неделю, год. Мне интересно все, что ты делала эти шесть лет, — настаивал Коуди, уверенно подталкивая Маргарет к кухне.

Девушка действительно чувствовала себя утомленной, но Коуди так крепко сжимал ей плечо, что она не смогла бы вырваться, даже если бы и попыталась. Ей захотелось вдруг оказаться рядом с ним у мерцающего камина, прижаться к нему, ощутить прикосновение его губ, блуждающих по ее телу, вызывающих чувственность, доводящих ее плоть до сладостного экстаза. Плечи у Маргарет невольно вздрогнули от накатившего желания.

Усадив девушку в старинное кресло-качалку, Коуди занялся приготовлением кофе. Раскачиваясь взад-вперед, Маргарет, словно загипнотизированная монотонным движением, ощутила, как улетучиваются куда-то вся ее ревность, злость, все ее сожаления. Она даже не заметила, как Коуди поставил на стол чашку кофе с густой шапкой взбитых сливок, как она всегда любила. Он наклонился к ней, упираясь ладонями в подлокотники кресла.

— Эй, ты в порядке? — спросил он. Лицо Коуди было так близко, что расплывалось перед ее взором. Теплое дыхание коснулось ее лица. Мужчина медленно, нежно провел пальцами по щеке Маргарет, и она ощутила, как сразу же участился у нее пульс. Господи, все начинается сначала. Внезапный прилив страсти породил острое желание преодолеть незначительное расстояние, разделявшее их. Дать волю чувствам, отбросить все сомнения и любить его до изнеможения…

Губы Маргарет дрогнули навстречу губам Коуди. Но мужчина проигнорировал их, нарочито медленно отстраняясь от ее лица.

— Итак, — сказал он, усаживаясь на стул, — чем же ты занималась все это время?

Глава седьмая

— Ты правда хочешь знать?

— Но я же спросил.

Голос Коуди прозвучал резко, но выражение его глаз пробудило в Маргарет надежду. Возможно, он действительно хотел это услышать. Возможно, если она расскажет ему, он в конце концов ее поймет. Когда-то он понимал ее лучше, чем кто бы то ни было. Когда-то она могла доверять ему абсолютно все, он был ее лучшим другом. Как же она скучала по нему… все эти годы. Скучала по их разговорам, смеху, любви…

Девушка глубоко вздохнула, и слова, которые она так долго хранила в своей душе, вырвались наружу. Она рассказала ему про Чикаго, про все то, чем она не могла никогда поделиться даже с тетей Мод. Про то, как девочка, бывшая гордостью всего городка, в одно мгновение стала никем.

— Я думала, как же будет чудесно оказаться в таком месте, где меня никто не знает, где каждый мой шаг не станет в мгновение ока известен всему городу. В сущности, так и случилось. Но мне было так одиноко. Так одиноко…

Коуди нахмурился.

— Но твоя тетя говорила…

— О, я никогда не рассказывала ей, что скучаю по дому. Не могла рассказать, потому что она бы тогда ужасно разочаровалась.

— Ты скучала по дому? — спросил Коуди, не в силах скрыть своего удивления.

— Да, и была напугана и взволнована.

— Я этого не знал.

— Я не могла тебе этого рассказать. Никому не могла. И это было страшнее всего. — По щеке девушки покатилась слезинка. Черт. Она ведь не плакала даже тогда. Почему же сейчас готова разрыдаться?

— Почему же ты не вернулась домой?

Маргарет впилась пальцами в подлокотники кресла.

— Я не могла. Не могла после того, как я уехала. — Она не могла поднять глаза и посмотреть на Коуди. Он знал, как все произошло. — Не могла вернуться, пока не добьюсь успеха. Но это оказалось не так легко, как я думала. Никто не знал, какое разочарование ждало меня в большом городе. У меня есть талант. Я всегда знала это, иначе бы мне не досталось стипендии. Но вот о чем я не знала, так это о том, что другие люди тоже бывают талантливыми и имеют стипендии больше, чем была у меня. Моя самоуверенность разбилась вдребезги, и я забросила рисование, переключившись на дизайн. У других были готовые портфолио, опыт и рекомендации, у меня не было ничего, кроме благословения тетушки и абсолютно нереальных ожиданий. Мне приходилось работать вдвое больше остальных, чтобы хоть как-то держаться на плаву.

Брови Коуди удивленно приподнялись.

— Но твоя тетя рассказывала, что у тебя все идет отлично и ты на вершине успеха. Что ты лучшая студентка. Королева, одним словом.

— Я такого ей не говорила. — Маргарет поднялась с кресла и стала ходить по кухне, избегая взглядов Коуди. — Я не говорила ни того, что достигла успеха, ни того, что у меня все плохо. Тетя Мод делала свои собственные умозаключения. Она никогда не знала, насколько подавленной и разочарованной я себя чувствовала. Как сильно я скучала… — Девушка едва не сказала «по тебе». — Скучала по Сэконд-Ченс.

— Ты слишком гордая для подобных признаний.

— Ты прав. После всего, что тетя для меня сделала, я не могла разочаровать ее. Ведь она возложила на меня все свои надежды и мечты. А когда она приезжала повидать меня, я уже самостоятельно зарабатывала деньги, жила в своей квартире, которую сама отделала… Я думаю, она осталась довольна.

— О, уж это точно. Когда она вернулась, ее рассказы о тебе не умолкали долгие недели. О твоей чудесной квартире, о твоей блестящей карьере. О роскошной вечеринке, которую ты для нее устроила. О твоих изумительных знакомых, — в голосе Коуди сквозила неприкрытая горечь.

Маргарет остановилась и прислонилась к холодильнику.

— Изумительными знакомыми были мои друзья по учебе, постоянно ищущие работу дизайнеры, одетые в поношенные джинсы и мешковатые свитера. Роскошная вечеринка — ужин со спагетти, где мы сидели на полу, потому что у меня не хватило бы на всех стульев. — Девушка замолчала, и ей послышалась дробь дождевых капель по крыше. Она прерывисто вздохнула. Дождь… потолок… Коуди.

Маргарет затаила дыхание, напряженно прислушиваясь. Может, это всего лишь ее воображение?..

— Я спрашивала о тебе, — продолжила она. — Тетя сказала, что у тебя все отлично, что дела на ранчо идут лучше некуда.

— Да? А разве она не поведала тебе, как дала мне ссуду, чтобы я мог встать на ноги, когда мое стадо покосила сибирская язва? Не сказала, как однажды зимой вся моя команда, кроме Джейка, ушла от меня, поскольку мне нечем было им платить?

— Нет.

— И даже не рассказывала, что я гулял с каждой мало-мальски доступной женщиной, проживающей в радиусе двухсот миль от Сэконд-Ченс?

Сердце Маргарет болезненно сжалось.

— Нет.

— Возможно, она просто решила, что тебе это не интересно.

— Я… я… думала о тебе. — Девушка смутилась. Она не сказала Коуди, насколько часто вспоминала о нем.