Они дошли до угла, когда Билл наконец заговорил:

— Просто не знаю, что и делать. Я люблю Ферн и хотел бы, чтоб она была счастлива, но…

— Но ты тоже хочешь быть счастливым, не так ли? — подхватил Конел, чтобы нарушить молчание, затянувшееся еще на полквартала.

— В этом есть что-то очень эгоистичное, верно? — с досадой спросил Билл. — Подчас у меня такое чувство, что если я еще день просижу, упершись в эти чертовы цифры…

Конел искоса взглянул на него и поймал себя на мысли, что даже не знает, чем занимается Билл. Ливия только говорила, что он работает в местном отделении какой-то крупной компании.

— А что ты делаешь?

— Считаю. Сижу один как перст и целый день смотрю на экран компьютера. От этого осатанеть можно.

— Ты не любишь считать?

— Да не то чтобы не люблю. Ненавижу одиночество, тупую работу, когда изо дня в день все одно и то же. Иногда меня так и подмывает подделать всю эту бухгалтерию, чтоб только встряхнуться.

На лице Конела мелькнула улыбка.

— Не советую. От такой встряски можно не очухаться.

— Да я ни от чего уже не могу очухаться, — вздохнул Билл. — Оттого это повышение и было для меня прямо подарком с неба. Это же менеджмент! Работа с людьми. Круглый день. И главное — разнообразие. Что-то новое. Настоящая жизнь. Но я никак не могу втолковать это Ферн.

Конел от души хотел бы помочь Биллу, но не мог придумать ничего путного. Ему не хватало опыта семейной жизни. И если Билл, проживший с Ферн годы, не знает, что делать, не самонадеянность ли это со стороны Конела — ожидать, что он может предложить готовый рецепт? Конел смотрел на мечущуюся на столбе белку и обдумывал слова Билла. Если заведомо нет способа разрешить эту проблему через Ферн, нельзя ли попробовать через Билла?

— А здесь, в Скрэнтоне, ты не пытался подыскать другую работу?

— Пытался, но впустую, — ответил Билл. — В этом городишке не больно много возможностей с моей профессией. Во всяком случае, с такой же оплатой.

Ну что ж, для начала неплохо, подумал Конел, не желая сдаваться. Дело не только в самом Билле, который был ему вообще-то симпатичен, но и в Ливии: Конел понимал, что она была бы рада, если бы ему удалось хоть как-то помочь в этом деле. Может, на радостях она даже обнимет и поцелует его.

Думай о Билле, одернул себя Конел. Сперва дело, а награда потом.

— Что ты намерен делать, если ничего другого не подвернется? — задал он ему вопрос, который обычно задавал себе в трудные моменты.

Билл посмотрел на него озадаченно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, если бы тебе не пришлось беспокоиться о твердом доходе или о мнении Ферн, что бы ты делал?

— Ясно как день, открыл бы собственное счетное агентство, — воскликнул Билл.

— А предложение на этот вид работы в этих местах есть?

Билл фыркнул.

— Учитывая количество желающих составить свой налоговый отчет, буквально одолевающих меня каждую весну, разумеется, есть. Вообще-то в прошлом году я подумывал об этом, когда надоело рано вставать на работу.

— Ну и что? — подбодрил его Конел.

Билл только пожал плечами.

— Собственный бизнес — это большой риск. В компании у меня, по крайней мере, гарантированный заработок.

— А также заранее оплаченные расходы в дурдоме, когда ты сорвешься, — подначивал его Конел.

— Верно, — промямлил Билл и как-то сник.

— Сколько нужно вложить в дело на начальной стадии?

— Я бы мог начать у себя дома, пока не заработаю на аренду офиса. Компьютер и нужное программное обеспечение у меня есть. Нужен множительный аппарат, факс и кое-какие офисные принадлежности. В общем, начальная сумма не так уж велика, — выложил Билл.

— Словом, речь идет о прожиточном минимуме на этот период, насколько я понял? — подытожил Конел.

— В общем да, — кивнул Билл. — И это не такие уж огромные деньги. Дом мы выкупили полностью, и долгов у нас нет. И здесь мы с Ферн заодно. Если не можем что-то оплатить наличными, предпочитаем обойтись без этого.

— Но у Ферн стабильный доход.

— Да, — в голосе Билла почувствовалась уверенность. — У нее есть и страховка, но когда в прошлом году я заикнулся насчет этой идеи, она и слышать ничего не хотела.

— А ты пытался ее переубедить?

— Да не очень, — признался Билл. — Честно говоря, я и сам немного пугался перспективы вести дело на свой страх и риск. Я и сейчас немного боюсь, но не больше, чем перспективы всю оставшуюся жизнь просидеть в клетке, уставившись в компьютер. Во всяком случае, я предпочел бы рискнуть открыть свое дело, если все остальное в полном порядке.

— В полном порядке никогда ничего не бывает, — резко вставил Конел. — Необходимо сразу брать быка за рога и делать то, что в твоих силах.

Билл остановился и некоторое время тупо смотрел себе под ноги на бетонный тротуар, потом повернулся к Конелу:

— Ты, наверное, прав, Конел. Но и я по-своему прав. Все, что мне было нужно, — это поговорить с тобой и как-то собраться с мыслями. Пошли назад. Я хочу обо всем переговорить с Ферн.

Он повернул обратно и, заметно приободрившись, зашагал к дому.

Конечно, Конел не обольщался по поводу своих советов. Билл и без него знал, как поступить. Ему просто надо было высказаться и услышать сочувственный ответ, подтверждающий его собственное решение. Конелу лишь удалось достаточно логично проанализировать тупиковую ситуацию, в которой оказались Билл и Ферн, и найти выход из нее. Следовательно, умения разбираться в межличностных проблемах, которому Конел годами учился, достаточно, чтобы решить эмоциональную проблему.

Впервые он реально убедился, что сиротское прошлое вовсе не является каким-то непреодолимым барьером для счастливого брака. Мелочи не в счет. Главное — захотеть, напомнил он себе золотое правило спортивных лет. Жажда удачи может горы своротить. А больше всего в жизни он жаждал удачи с Ливией. Одна мысль о том, чтобы жениться на ней и каждый вечер вместе возвращаться домой, могла изменить весь мир, а не только его самого.

Но тут Конел вспомнил презрительный взгляд Бобби, и его самоуверенность немного поостыла. Правда, дети не рождаются шестилетками. Сначала они грудные младенцы. У них нет еще готовых представлений о том, каким должен быть их отец. Они принимают его таким, каков он есть. Прежде чем столкнуться с более серьезными проблемами, чем кормление и пеленки, он успеет набраться кой-какого опыта отцовства.

А вот Ливия все знает о детях. Конел снова приободрился. Она-то выросла в нормальной семье. Он поморщился, вспомнив ее престарелых дядюшек. Ливия выросла в сравнительно нормальной семье, поправил он себя. Она знает, как поднимать детей. Она поможет ему.

Если, разумеется, ему удастся убедить ее выйти за него. Впрочем, на этой мысли Конел предпочел особенно не задерживаться. Кто думает заранее о неудаче, тот и получит ее, извлек он из своего спортивного арсенала очередную поговорку.

Конел шагал рядом с Биллом, мечтая о том, чтобы утро поскорее прошло, и они с Ливией вернулись в Нью-Йорк, в привычную обстановку. Дома, как говорят, и стены помогают. Там ему легче будет исполнить задуманное.

Ливия сделала еще глоток кофе и задумалась. Через два часа они уже будут на пути домой, и что потом? Каковы будут их дальнейшие отношения? Она не знала.

Ливия бездумно смотрела в подернутую паром кофейную чашку. Интересно, Конел вообще так смотрит на жен, или это особый случай? И этого она не знала. Да и какое это может иметь сейчас значение, убеждала она себя. Теперь ее больше занимал вопрос, как бы продолжить их отношения по возвращении в Нью-Йорк. Перво-наперво необходимо их как-то углубить, а уж потом решать по ходу дела прочие проблемы.

Верно, кивнула она головой в согласии со своими мыслями. Только как их разрешить? Может, пригласить Конела на чашечку кофе после их возвращения? За поводом далеко ходить не надо. Скажем, те же политические рекламные заставки для этой дамы из Конгресса. У него не возникнет никаких подозрений.