— Привет. — К своему удивлению, она заговорила высоким и тонким голоском, свидетельствовавшим о ранимости его обладательницы.

Трубка опять молчала. Марион лихорадочно вспоминала, что говорят люди, чтобы начать беседу: «Как ты? Что нового?..»

Но при теперешних обстоятельствах эти слова сделались совершенно неподходящими.

— Чего ты хочешь, Марион? — спросил наконец Джефф.

Чего она хочет? Марион нахмурилась, стараясь сосредоточиться. Так чего же она все-таки хочет?

Она хотела быть женой Джеффа всю оставшуюся жизнь. И чтобы они были такими же счастливыми в конце пути, какими были в начале.

Нет, теперь все, чего она хочет, так это избавиться от невыносимой боли и бессильной ярости, раздиравших душу. Жаль, что нельзя повернуть время вспять, на двенадцать лет назад, когда она впервые увидела Джеффа, только что появившегося в городе… объект интереса всех местных девушек. Она бы совсем по-другому вела себя, когда он впервые пригласил ее на танец там, у пристани… Ей хотелось потребовать назад свою изломанную жизнь.

— Марион?

— Я… мне необходимо поговорить с тобой, Джефф. Я бы не стала звонить тебе в контору, если бы не одно важное дело. Пойми это. — Она надеялась, что в ее голосе ощущается желание не ссориться. — Ты можешь говорить сейчас со мной?

— Могу, но недолго. Две или три минуты, не больше. Меня ждет клиент.

— Гм… э… — Ей никогда не удавалось сказать все, что нужно, за три минуты. Но не предупредить его было бы глупо. — Джефф, Робин и Нейт решили пожениться.

Она молча пережидала затянувшуюся паузу. Джефф питал глубокую привязанность к Робин и Нейту, и при других обстоятельствах он бы бурно проявил свою радость.

— Они уже определились с датой? — сдержанно спросил он.

Марион было обидно сознавать, что она стала кем-то посторонним, перед кем он не хотел раскрыться до конца. Она быстро объяснила, что сроки поджимают из-за перевода Нейта на новое место службы. Последнее пояснение вызвало-таки бурную реакцию Джеффа.

— Черт бы побрал эту дурацкую достопримечательность! — вспылил он. — Они заключают самый ответственный договор в жизни наспех, да при этом еще переворачивают вверх дном жизнь других людей! И все почему? Из-за ребяческой прихоти непременно венчаться в этой церкви!

— Да-да, — сказала она с сочувствием. Их супружеские проблемы отступили по крайней мере перед одним обстоятельством: они оба утратили веру в старинную легенду об Итернитской церкви.

— Скажи, как отнеслась Робин к нашему разрыву?

Марион была поражена, услышав из уст Джеффа слова об их разрыве, произнесенные будничным тоном.

— Она… ничего не знает. Семье я еще ничего не сказала. — Это была чистая правда, никто ничего не знал. Кроме Бронвин. Рана еще не затянулась, гнев еще не остыл.

Марион опасалась к тому же возмущения со стороны деловых кругов города, построивших свой бизнес на свадьбах. Они с Джеффом стали бы первыми из венчавшихся в этой самой церкви, кто расторг узы брака. Гибель столь лелеемого мифа была бы для многих ужасным ударом.

Джефф думал несколько секунд.

— А, я понял, почему ты звонишь. Робин хочет пригласить меня на свою свадьбу!

— Нет.

— Нет? — Он, что было ясно по голосу, удивился и немного обиделся.

— Она хочет не просто пригласить… — У Марион стали сдавать нервы. — Робин и Нейт… они хотят… чтобы мы… — она зажмурилась, прежде чем закончить фразу, — сопровождали их к алтарю.

— Ты шутишь! — Его голос стал глухим, как из колодца.

— Ничуть.

— Ты, конечно, им отказала? — допытывался Джефф.

— Не совсем.

Его дыхание участилось.

— Значит, ты сказала «да»?

— Ну…

— Марион, как ты могла? Как, черт возьми, мы появимся на их свадьбе, если мы разошлись?

— Не знаю! — выкрикнула она: его раздраженность передалась и ей. — Я не могу отказать Робин быть ее посаженой матерью. Я звоню тебе, чтобы предупредить, что Робин в городе!

— Ясно!

— Если ты вдруг встретишь ее, пожалуйста, не говори о нашем разрыве. Я сама скажу ей в подходящий момент.

Он вздохнул:

— Как это все некстати.

— Ты думаешь, я другого мнения?.. — вырвалось у нее.

— Успокойся, прошу тебя! Я не хочу ссориться по телефону!

— Скажите на милость! А где же ты хочешь ссориться? — Тут Марион спохватилась и сказала примирительным тоном: — Извини, я тоже не намерена ссориться.

— Ладно. Мы оба очень измучены. — Джефф говорил усталым голосом, и Марион ужасно захотелось узнать, как у него прошла эта неделя. — Послушай, — продолжал он, — мне надо заехать домой и взять кое-что из одежды. Ты не возражаешь, если мы продолжим наш разговор вечером?

— Вечером? — Она вздрогнула. — Ты вечером приедешь домой?

— Да. Что-нибудь около восьми. Я должен присутствовать на очень важном заседании. — Она молчала. Тогда он спросил: — Ты никуда не уйдешь?

— Нет. Но, видишь ли, я тоже буду на этом заседании.

— В Земельном комитете? — уточнил он.

— Да.

— Тогда там и увидимся.

— Конечно. — Марион повесила трубку и сжала в отчаянии руки. В комнате было тихо, но одна фраза, сказанная Джеффом, не выходила у нее из головы: «Мне надо заехать домой и взять кое-что из одежды».

Если у Марион и теплилась надежда на восстановление брака, то теперь намерения Джеффа стали для нее более чем прозрачны.

Заседания Земельного комитета проходили каждую среду в конференц-зале мэрии.

Как член Комитета по охране природы Марион официально выступала против планов огромной корпорации «Ситем» из Бостона купить несколько акров земли в Итернити и застроить их многоквартирными домами с видом на океан. По мнению Марион, это разрушило бы красивейший район города.

Она приехала в мэрию вовремя, несмотря на плохое самочувствие. Все уже собрались, но руководство «Ситем» не соизволило покинуть свой высотный бостонский офис. Да это было и не нужно. В первом ряду сидел только что нанятый фирмой юрисконсульт — Джеффри Кент собственной персоной.

Глава вторая

Стараясь не глядеть на Джеффа, Марион села рядом с коллегами из своего Комитета. Несколько минут она вполголоса говорила с ними, а сердце бешено колотилось. Изо всех сил она старалась успокоиться. Ей было очень тяжело впервые после их разрыва столкнуться с Джеффом, но, видно, первые дни всегда самые трудные. Потом станет легче.

Справившись с волнением, она наконец посмотрела в его сторону. Джефф оглянулся. Внезапно ее пронзила острая боль. Потерять такого мужа! Каким опустевшим стал их дом после его ухода! В этом она призналась себе только сейчас.

Он приветствовал ее кивком головы. Холодный взгляд, крепко сжатые губы.

Марион кивнула ему в ответ, пристально окинув его взглядом, словно увидела в первый раз.

До чего же он хорош! Одной фразы: «Он само совершенство!» — было достаточно, чтобы, рассказывая о нем своей подруге Бронвин, нарисовать портрет Джеффа. Высокий, смуглый, красивый. И хотя это были далеко не все качества, которые делали его привлекательным, женщины в первую очередь замечали его стройную и высокую — шесть футов один дюйм — фигуру, крепкие рельефные мускулы, карие глаза, опушенные длинными темными ресницами, и густые каштановые волосы.

Впрочем, уже через несколько минут общения с ним женщинам становилось ясно и другое. Даже когда он держался очень сдержанно, в нем ощущалась возбуждающая сексуальная притягательность. И проявлялась она очень естественно: пронзительный пристальный взгляд, обворожительная улыбка и пружинящий шаг. Марион хорошо понимала, что его обаяние имеет более глубокие корни. Его ум, порядочность и доброжелательность привлекали других так же, как и физические достоинства. Может быть, даже больше.

Было время, когда внимание женщин к нему льстило ей и наполняло ее гордостью. Теперь, невольно поддаваясь его обаянию, Марион одернула себя с отвращением. Что еще она могла испытывать к человеку, который охладел к ней и дал ей понять это таким убийственным образом?