Скэнлон предпочел бы допросить Хэмила в своем участке, но инструкции предписывали проводить первый допрос после задержания в участке, на территории которого был произведен арест, в данном случае это был 7-й участок. Хэмила заперли в напоминающей клетку комнате для допросов с толстыми бетонными стенами и стеклами с односторонней светопроводимостью.

Скэнлон почувствовал нарастающее раздражение. Он прекрасно понимал, что вся эта возня с Хэмилом ведет в тупик и они попросту теряют время. Он вошел в комнату для допросов и уселся за стол напротив задержанного. Покачивая головой, Скэнлон разглядывал лицо Хэмила.

Губы Хэмила тронула бледная улыбка.

— У вас ничего нет против меня, вы это прекрасно знаете.

Скэнлон нагнулся к нему.

— Я буду откровенен с тобой и расскажу, что у нас есть против тебя. Во-первых, нападение второй степени тяжести на детектива Хиггинс. Во-вторых, найденный у тебя глушитель — это незаконное хранение оружия, то есть преступление четвертой степени тяжести. У тебя было найдено достаточно наркотиков, чтобы предположить незаконную торговлю, — преступление третьей степени. И последнее, твое оружие и стрельба в нас — покушение на жизнь офицера полиции, вторая степень тяжести.

Хэмил скрестил руки на груди и стал покачиваться на стуле.

— Ерунда.

— Эдди, я всю жизнь отправляю в тюрьму таких, как ты.

Хэмил нервно провел рукой по волосам.

— Ну что, Эдди, поговорим, — предложил Скэнлон.

— Отвали.

— Умный человек вначале бы выслушал.

Взгляд Хэмила упал на стекло с односторонней светопроводимостью.

— Хорошо, я слушаю.

— Я хочу знать, что произошло между тобой и Тикорнелли, а также — где ты находился во время убийства лейтенанта Галлахера и Йетты Циммерман.

На лице Хэмила отразилось облегчение.

— Это все?

— Это все, Эдди.

— Что будет, если я расскажу?

— Тогда я постараюсь, чтобы предъявленное тебе обвинение не включало в себя некоторых пунктов. Когда тебя вызовут на предварительное слушание, твой адвокат сможет отклонить обвинение из-за незаконности задержания.

— А оружие и стрельба?

— Какая стрельба?

Хэмил удовлетворенно улыбнулся.

— У меня сейчас условный срок, и если меня в чем-то обвинят, мне дадут семь или восемь лет за вооруженный грабеж.

— Я все улажу. Ты не попадешь в тюрьму, я обещаю, — лгал Скэнлон.

— Ну что ж… — Хэмил потер руки. — Я занял у Тикорнелли деньги, но не мог их вернуть. Произошло недоразумение.

— Выкладывай все, Эдди.

Хэмил рассказал, что, когда он дважды просрочил долг, Тикорнелли послал трех горилл «поговорить» с ним. Его крепко избили, ему пришлось подсуетиться, чтобы вернуть деньги Тикорнелли, на это ушло три недели.

— Я проверил документы. Ты поступил в больницу Святого Иоанна с пулевыми ранениями. Это дело рук Тикорнелли?

— Он не имел к этому никакого отношения, — раздраженно ответил Хэмил. — Это только слухи. Так случилось, что в то же время я встречался с одной кубинкой. Ее старик узнал о нас и послал несколько родственников «навестить» меня. Я едва выжил. Эти кубинцы, Скэнлон, до сих пор живут в каменном веке. Мне пришлось потрудиться сверхурочно, чтобы откупиться от них. Эта девка мне дорого обошлась.

— Кто-то тогда пытался убить Тикорнелли, это, часом, не ты?

Хэмил облокотился на стол.

— Почитай мое досье, Скэнлон. Я грабитель и любовник, я никогда не был мокрушником. Я никогда не пытался убить ни Тикорнелли, ни кого другого. — Хэмил помахал пальцем. — Стоило тебе почитать тогдашние рапорты, и ты бы увидел, что между макаронниками шла война. Тикорнелли пытались убить его же соотечественники.

— Где ты был, когда убивали Галлахера и старуху?

Хэмил подавил улыбку.

— У меня самое лучшее алиби в мире. Я в это время отмечался в своем участке. Можешь проверить.

— Ты работаешь в Гринпойнт, Эдди. Почему же ты живешь в Манхэттене, да еще под чужим именем?

— Люди моей профессии стараются не светиться, лейтенант.

Скэнлон поднялся со стула.

— Так мы договорились?

— Да, Эдди, мы договорились.

В комнате детективов 7-го участка кипела жизнь. Детективы сидели у телефонов, отвечая на вопросы начальников, желающих знать, кто, где, когда и почему арестовал Эдди Хэмила. Начальник участка стоял в приемной, сдерживая толпу репортеров. Детективы 93-го участка оформляли арест Хэмила.

Скэнлону не терпелось уйти отсюда и продолжить расследование, но он знал, что придется сидеть в 7-м участке до тех пор, пока не будут выправлены все бумаги и сделаны все доклады. По традиции, детективы, производившие задержание, сами заполняли все официальные документы.

Скэнлон позвонил комиссару полиции из кабинета начальника участка, пересказал разговор с Хэмилом и повторил, что, по его мнению, они напрасно теряют время и силы. Комиссар согласился, но приказал Скэнлону продолжать. Ему нужно было время, чтобы отделаться от газетчиков.

Скэнлон вышел из кабинета и подошел к Хиггинс.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, Лу.

— Подай рапорт о предоставлении отпуска по ранению при исполнении служебных обязанностей.

Она выронила ручку и подняла на него глаза.

— Я не хочу с этим связываться, Лу. Придется брать показания очевидцев, проходить всех врачей, заполнять уйму формуляров, давать объяснения дежурному капитану. Я себя неплохо чувствую.

Наклонившись над нею, Скэнлон положил руку на пишущую машинку и сказал:

— Мэгги, если нынче вечером у тебя начнется кровоизлияние, будет поздно подавать какие-либо рапорты. Сделай мне одолжение и подай его тотчас же.

— Ну, Лу…

— Займись этим прямо сейчас, Мэгги, — шепнул он ей на ухо. Прикрыв ладонью телефонную трубку, Колон заорал:

— Лу, к телефону. Какая-то баба.

— Как ее звать? — крикнул в ответ Лью Броуди.

— Да не тебя, — отмахнулся Колон. — Лейтенант! Голос Линды Циммерман звучал напряженно.

— В новостях сказали о подозреваемом. Это правда?

— Это не телефонный разговор. Где вы сейчас?

Горничная провела Скэнлона в гостиную квартиры на Саттон-Плейс. Окна выходили на реку.

Линда Циммерман полулежала на софе, ее левая рука висела как плеть. Небрежно заколотые волосы, лицо без всякой косметики, лишь совсем немного туши на ресницах. На ней были джинсы и мешковатая футболка. Она встретила Скэнлона усталым взглядом.

— С вами все в порядке? — спросил он, присаживаясь на софу.

— Задержанный вами человек и есть убийца моей семьи?

— Нет, Линда. Мы задержали его по другому делу. Пресса разнюхала об этом и все перепутала.

Она сжала кулаки и вздохнула. Ее начало трясти.

Скэнлона тронул ее вид.

— Поверьте, мы делаем все возможное.

— Конечно, — ответила она с изрядной долей недоверия.

— Я пытался связаться с вами. Чья это квартира?

— Моей тетки, сестры моего отца. Вы не сможете ее допросить. Ее нет дома. Она договаривается о кремации тел брата и его жены.

Скэнлон уловил благоухание ее духов. От Линды пахло экзотическими фруктами. Он вспомнил их первую встречу в квартире Стэнли Циммермана. Тогда на ней была шляпа с широкими полями и черные кружевные перчатки, она сидела в роскошном кресле в стиле королевы Анны, скрестив стройные ноги. Казалось, это было на какой-то другой планете целую вечность назад.

— Как ваша племянница?

— У нее все замечательно, хотите взглянуть? — Она поднялась и протянула ему руку. — Пойдемте, я провожу вас к ней.

Ее неестественно возбужденный голос насторожил Скэнлона. Линда провела его через красивую прихожую к винтовой лестнице. Быстро поднявшись, она открыла одну из дверей на втором этаже и, показав рукой куда-то в комнату, проговорила:

— Вот моя племянница, лейтенант. Андреа, детка, этот милый дядя хочет поговорить с тобой. Когда…

Линда прислонилась к притолоке и зарыдала.

Скэнлон заглянул в комнату.