Гриссел вернулся в прихожую, оттуда вышел в кухню. Все в безупречном порядке. Дверь черного хода распахнута настежь. Он вышел на задний двор, внимательно глядя под ноги. И сразу увидел кровь. Длинный кровавый след тянулся по мощеной дорожке и по газону. Страх схватил его за сердце. Гриссел с трудом присел на корточки и стал искать следы.

Неужели ей тоже перерезали горло? При этой мысли его замутило.

Нет, вряд ли. Он специально переспросил Эвелин Марэ, где была кровь, и та ответила: только на руке.

— Да, одна рука… погодите… правая, вот досюда. — Она показала на свой локоть.

— А больше крови нигде не было?

— Нет.

Кровавый след во дворе свидетельствовал об обратном.

Гриссел вскочил и выбежал на улицу. Только бы Эвелин Марэ еще не уехала! Завернул за угол, очутился на Белмонт-стрит, увидел огороженный желтой лентой участок, за которым толпились любопытные. Он поискал взглядом красную «тойоту». Слава богу, вон машина, а вон и ее владелица. Собирается тронуться с места…

— Извините, извините! — говорил он, проталкиваясь через толпу.

«Тойота» тронулась, но Гриссел успел хлопнуть рукой по багажнику. Эвелин Марэ испуганно посмотрела на него в зеркало заднего вида и притормозила.

— Мисс! — чуть дыша, выговорил Бенни, останавливаясь у ее дверцы. Эвелин Марэ опустила стекло, подняла темные очки, высунула локоть наружу. — Извините…

— Ничего, ничего. — Голубые глаза выжидательно смотрели на него.

— Я насчет той девушки… Вы совершенно уверены, что кровь была… только на одной руке?

Эвелин Марэ выключила мотор и закрыла глаза. Так она просидела с полминуты. Гриссел постарался сдержать нетерпение. Главное, чтобы она все точно вспомнила.

Голубые глаза открылись.

— Да, — уверенно кивнула она.

— А больше нигде крови не было?

Эвелин Марэ медленно покачала головой из стороны в сторону. Она была совершенно уверена в своих словах.

— Нет, только на руке.

— Не на голове, не на шее?

— Совершенно точно — нет.

— Слава богу, — сказал Бенни. В порыве чувств он поцеловал замечательной женщине руку. — Спасибо вам, — сказал он. — Спасибо, спасибо! — Повернувшись, он затрусил назад. Кровь на дорожке принадлежала не Рейчел Андерсон!

Первым побуждением Франсмана Деккера было выместить на Маутоне и Стенкампе досаду и клокочущий в нем гнев. Он стоял в кабинете Адама Барнарда, за закрытой дверью, и рассматривал развешенные по стенам фотографии. Ему хотелось взять какой-нибудь снимок, швырнуть его на пол и попрыгать на нем. Маутон упорно утверждает, будто Барнарда убил Гейсер. Он держится так, словно он, Деккер, полный идиот. А Стенкамп все вертелся в своем кресле… Поганый белый, чтоб его…

Деккер задрал голову и посмотрел на снимок Адама Барнарда. Рослый, уверенный в себе мужчина. На всех фотографиях он одинаково улыбается, одинаково смотрит в камеру — слегка наклонившись, приобняв за плечо или за талию певца или певицу. Само воплощение успеха, удачи. Все его любят, и нет у него на свете ни одного врага.

Невозможно!

Деккер понимал, почему он так раздосадован. Он зашел в тупик. Следствие медленно, но верно увязает в болоте. Сколько всяких неувязок! Никакой логики, а белые смеются над ним.

И где, кстати, Мбали Калени?

Деккер обошел стол, сел, облокотился о столешницу, закрыл голову руками и потер глаза. Надо подумать. Подавить в себе гнев и обдумать все с самого начала, потому что картинка не складывается. Совсем не складывается. Джош и Мелинда Гейсер лгут. Или, наоборот, говорят правду. DVD-диск… Шантажист… Куда же все-таки запропастилась Мбали? Она, наверное, что-то нашла и идет по следу. Калени найдет убийцу и будет почивать на лаврах, а он, Деккер, останется с носом. Он вынул из кармана телефон и набрал ее номер. Потом долго слушал длинные гудки.

Калени видит, кто звонит, и нарочно не берет трубку. Деккер снова вспыхнул, как сухой порох.

Подожди, не кипятись. Успокойся.

Деккер снова закрыл голову руками и зажмурился. А ведь он наверняка упустил что-то важное. Очень важное… Потянешь за ниточку — и размотается весь клубок.

Он приказал себе сосредоточиться. Адама Барнарда привезли домой и подняли на второй этаж, положив рядом с пьяной женой.

Значит, кто-то знает, что жена Барнарда каждый вечер напивается до бесчувствия. Кто-то настолько силен, что способен втащить тяжелое тело Адама Барнарда вверх по лестнице. Кто-то знает, что в доме у Барнарда имеется пистолет, — и знает, где его найти.

Забудь о Блумфонтейне и о шантажисте. Это тупик. Главное — пистолет. Кто мог знать о нем?

Джош Гейсер? Может быть. А может, и Мелинда тоже. Им многое известно. И мотив у них имеется. А Гейсер к тому же очень силен.

Но Бенни Гриссел уверен, что Джош не убивал. А Гриссел совсем не дурак, хоть и говорят, что еще совсем недавно он сам пил запоем. Может, Гриссел ошибается, потому что все внимание новоиспеченного капитана приковано к убийству у церкви? В конце концов, он всего лишь человек…

Кто-то знал о пистолете. Сколько человек знали о нем? Алекса Барнард, еще одна защищаемая Грисселом алкоголичка. Насколько Бенни объективен? Может, он отнесся к ней как к товарке по несчастью и готов на многое закрыть глаза? Может, жене Барнарда помогли избавиться от мужа? Интересно, есть ли у нее любовник?

Кто еще? Если учесть, что семьдесят или восемьдесят процентов преступлений совершают ближайшие родственники…

И тут его стукнуло — горничная! Рыдающая Сильвия Бёйс, которую волнует только одно: где она теперь найдет другую работу. Сильвия, которая так любила Адама Барнарда, что сразу поспешила свалить всю вину на Александру. Ее нельзя игнорировать. А мотив? Любой. Может, Адам поймал ее на воровстве? Уличил?

Насколько хорошо Гейсеры знали Барнарда? Приглашал ли он их к себе домой? И знал ли кто-нибудь из них, где у него хранится пистолет? Придется это выяснить. Но сначала придется позвонить Грисселу, рассказать о своих сомнениях относительно Александры, о Гейсерах. Бенни его рассуждения не понравятся.

Где же Мбали?

В дверь постучали.

— Войдите!

В кабинет просунула голову Наташа Абадер.

— Там пришел регулировщик. Говорит, что хочет показать вам, где нашли туфлю.

Деккер вскочил.

— Спасибо! — сказал он, подходя к ней вплотную. — Если можно, я бы хотел еще раз побеседовать с вами.

Наташа не выказала особой радости, услышав его слова.

14.02–15.10

36

Деккеру и молодому чернокожему констеблю муниципальной полиции пришлось буквально с боем пробиваться сквозь толпу журналистов, осадившую вход в «Африсаунд». Из внутреннего двора с декоративным прудиком они попали в смежное здание, прошли его насквозь и очутились на Бёйтен-стрит. Репортеры кричали им вслед. Они хотели получить информацию об убийстве Адама Барнарда. Некоторые побежали за ними следом. От последнего стервятника удалось отделаться только на углу Бре-стрит. Когда же приедет Клуте и разберется с ними?

— Вон там, за углом, — сказал регулировщик.

Дальше они зашагали молча. Задул юго-восточный ветер, и прекрасного летнего дня как не бывало. Деккер поднял голову и посмотрел на Столовую гору. Словно дурное предзнаменование, над горой начинал клубиться туман — «скатерть». Ближе к вечеру, наверное, поднимется настоящий ураган. Но что поделаешь, ведь сейчас январь. В январе такая погода не редкость.

Молодой констебль завернул налево за угол, на Нью-Черч-стрит. Они перешли дорогу. Через шесть шагов констебль остановился и ткнул своим жезлом в сторону сточной канавы:

— Вон там.

— Туфля валялась там?

— Да, там, — кивнул констебль. — Почти на дне.

— Вы уверены?

— Да. Я подобрал ее именно там.

— Вы ее не осматривали?

— Осматривать? Туфлю? — Констебль поморщился и с подозрением покосился на Деккера: может, у инспектора не все дома?