– Даже не знала, что вы заметили, какого цвета у меня глаза.

– Я специально посмотрел, когда мы ехали в лимузине. – Он взглянул на следующую модель, которая подплывала к нему.

– Вам не надо было так утруждать себя, сэр, я могла бы составить вам памятку на этот предмет. – Иззи знала, что не имеет права быть оскорбленной, но она оскорбилась. Только после того, как она проработала у него целых три года, он наконец заметил, какие у нее глаза, и то потому, что рассмотрел их по дороге!

Гейбриел взглянул на нее.

– А мне не нужно составить для тебя памятку о цвете моих глаз? Женеследует знать об этом.

Она несколько раз сглотнула. Никогда ей не забыть этих глаз, как бы она ни старалась.

– Нет, сэр. Я... я посмотрю потом.

Он глядел ей прямо в лицо, так низко наклонившись, что она могла бы поцеловать его, чуть вытянув губы.

– Сейчас самое подходящее время. И что же ты видишь?

Ее тело бурно отреагировало на его тихий вопрос. Ее бросило в жар, затем в холод, в висках стучала кровь. Она подавила желание слегка наклонить голову немного вперед... немного... Изо всех сил сдерживая себя, Иззи откинулась в кресле.

– Зеленые... я бы сказала... зеленые. – Ее голос был хриплым и едва слышен. – Запишу, чтобы не забыть. – Она заставила себя посмотреть на раскачивающую бедрами модель в сиреневом, идущую к выходу. – Относительно этого последнего комплекта. Мне не нужны ни шляпа, ни туфли... ни клюшка для поло.

– Расслабься, Пибоди. Тебе это может понравиться.

– Расслабиться – не значит сломать ногу в этих туфлях. И потом, я сомневаюсь, что птички добровольно отдали эти перышки! – Она помолчала, потом добавила: – Я передумала в отношении клюшки.

– Ты устала. – Обернувшись к хлопотливой хозяйке, мистер Пэриш сказал: – Этого достаточно. Вечером пришлите все мне в гостиницу.

Иззи была расстроена. Хотя каждый купленный им предмет одежды был чрезвычайно дорогим, многие больше подходили любовнице, а не жене, по крайней мере такой жене, которая должна будет встретиться с консервативным Хьюго Руфусом.

Босса ей не переспорить, поэтому она решила немного схитрить.

– Мистер Пэриш!

Он обернулся, по его лицу было видно, что он доволен тем, как прошел день.

– Думаю, мне стоит задержаться. Кое-что надо переделать.

– Конечно. – Он встал, глядя на часы. – Извини меня, Пибоди. В конце концов, это твоя одежда. Тебе должно быть в ней удобно.

Иззи стиснула зубы. «И у меня к тому же тысяча мест, куда ее надеть! – мысленно парировала она. – Я ведь постоянно хожу на коронации и приемы на лужайку перед Белым домом!»

– Мне надо поработать. Не торопись. Я пришлю шофера, он подождет тебя.

Как только он ушел, она сосчитала до десяти, набираясь смелости, чтобы справиться с хозяйкой магазина. Нервно сжав руки, она повернулась к элегантно одетой даме.

– Я бы хотела внести некоторые изменения в заказ мистера Пэриша.

Та повела себя с достоинством, не выказала ни удивления, ни негодования. Без сомнения, многие мужья обольщаются насчет своего вкуса. И Гейбриел Пэриш не был исключением.

Если бы они собирались провести длительный отпуск на яхте с Джеком Николсоном или какой-нибудь другой звездой Голливуда, то его выбор одежды был бы подходящим. Но эта одежда совершенно не подходила для поездки к консервативному, уважающему семейные устои мистеру Руфусу.

– Начнем, мисс? – спросила невозмутимая хозяйка магазина.

Иззи изо всех сил старалась не отвести растерянного взгляда. Откуда эта женщина знает, что Иззи не жена мистера Пэриша? Ну конечно же, Иззи сама несколько раз называла его «мистером Пэришем»!

Снедаемая чувством вины, она выдавила улыбку.

– Давайте начнем с сиреневого комплекта для поло с перьями.

Перелет на остров Спокойствия был назначен на следующее утро.

Длинный, трудный день вымотал Иззи. Приняв душ, она так и не смогла найти хотя бы одну из ночных рубашек, затерявшихся где-то в груде коробок и пакетов, разбросанных по комнате. В шкафу она обнаружила махровый халат и, надев его, начала вытирать полотенцем волосы.

Раздался стук в дверь. Наверное, это посыльный, которого мистер Пэриш отправил купить для нее чемоданы. Обернув голову полотенцем, Иззи посмотрела в глазок. Ничего не увидев, открыла дверь, насколько позволяла цепочка.

– Да? Кто там?

Стук повторился. Оказывается, он шел откуда-то с другой стороны. В испуге она повернулась к двери, которая соединяла ее номер с номером мистера Пэриша.

– Пибоди?

– Да, сэр? – Что ему понадобилось от нее в такое время?

– Я заказал кое-что поесть. Подумал, что ты, наверное, проголодалась.

– Проголодалась?

– Пибоди, я тебя не слышу. Впусти меня.

– Ах... да... – Привыкшая подчиняться его приказам, она бросилась к двери и широко раскрыла ее.

Он стоял, улыбаясь. Выглядел изумительно в бежевых широких брюках и трикотажной рубашке с короткими рукавами того же цвета, что и его глаза. Он оглядел ее, и его улыбка стала кривой.

– Я не вовремя?

Сначала она не поняла, что он имеет в виду. Потом вспомнила, что на ней только халат. Потрогала беспокойными пальцами тюрбан на голове.

– Я... я только... – она указала на ванную.

– Я так и думал. – Он чуть посторонился, и она увидела в его номере накрытый стол, где стояли две тарелки и большой графин. – Иди. Поешь, пока теплое.

Она оглядела себя. Большой махровый халат укутывал ее всю – от подбородка до шлепанцев. Подумав немного и решив, что пища ей не повредит, она вошла в комнату.

– Очень мило, что вы позаботились обо мне, мистер Пэриш.

Обычно в деловых поездках он обедал с клиентами. Когда она сопровождала его, то вела записи, рылась в портфеле в поисках нужной бумаги и делала все, что ему требовалось для общения с клиентом. После обеда шла в свою комнату и читала, пока не засыпала. Он никогда не приглашал ее к себе в номер, даже чтобы просто перекусить.

– Ты оказываешь мне честь, Пибоди.

Он пододвинул для нее стул, и она уселась около стола со стеклянной поверхностью.

– Самое малое, что я могу сделать, – это накормить тебя, – улыбнулся он, и она торопливо отвела взгляд. Его улыбка слишком возбуждала, особенно сейчас, когда на теле не было ничего, кроме халата.

Она стала смотреть в окно. Из номера на двадцатом этаже был виден извилистый берег, покрытый огнями. Они напоминали светящуюся корону. Дальше, на темной воде, блуждающие огоньки обрисовывали океанские суда, плывущие по спящему морю.

Ее внимание привлек какой-то звук, и она обернулась. Ее босс уселся напротив нее за стол – почти рядом. Она скрестила ноги и слегка задела его голень. Тапочка упала.

– Ой...

– Что? – Он оторвал взгляд от салфетки, которую раскладывал на коленях.

Она покачала головой, ощущая, как заливаются краской щеки.

– У меня тапочка... она...

Он посмотрел вниз. Белый шлепанец ярко выделялся рядом с его коричневым мокасином.

– Я достану. – Наклонился и нырнул под стол.

– Совсем не обязательно, мистер Пэ...

Он взял в руку ее лодыжку, и у нее остановилось дыхание. Поднял ступню, халат распахнулся на колене, обнажил ногу. Все это она наблюдала через стекло стола.

Он на секунду замешкался, держа ее лодыжку, когда надевал шлепанец на ногу. И только затем отпустил ее и вновь уселся напротив. Смахнув со лба прядь волос, улыбнулся.

– Золушка, я счастлив сообщить, что туфелька вам впору.

Она подтянула ноги, расправила на коленях халат.

– На самом деле она немного велика.

– В этом вся моя Пибоди. Непримиримая реалистка. Ни крупицы романтизма в душе.

Иззи уставилась на тарелку, решив, что лучше разглядывать сырное суфле, чем дать ему увидеть боль и тоску в ее глазах. Лодыжка немилосердно горела после ласкового прикосновения его пальцев. Непримиримая реалистка, ха! Огромное заблуждение с его стороны. Без всякого сомнения, она самая большая дура, которая когда-либо теряла туфельку – и сердце! – из-за мужчины.