Дверь с его стороны была слегка приоткрыта, и он из любопытства проверил вторую. Та тоже оказалась приоткрытой, он заглянул и увидел, что там пусто.

Не надолго, подумал Дигби. Рот скривила невольная усмешка. Он готов был поспорить, что с минуты на минуту здесь появится некий красавец. Влюбленным помириться — раз плюнуть. Эта мысль стерла усмешку с лица. Красавец отнюдь не входил в его планы. Как только он увидел ее нелепый канкан посреди дороги, то тут же решил, что она подойдет ему для отпуска.

Он распакован вещи, отнес в ванную бритвенный прибор, стащил с себя ботинки и растянулся на кровати, поджидая Кили.

Ждать пришлось недолго. Через минуту он услышал, как в соседнюю комнату кто-то вошел и хлопнул дверью. Затем послышались два удара, сопровождаемые выразительным ворчанием. Это туфли.

Он снова ждал, подсчитывая, сколько ей понадобится времени, чтобы заметить дверь в смежную комнату: 20 секунд, 21, 22… — Ну, уж нет! — В двери появилось лицо Кили Оуэне.

До тех пор, пока Дигби не увидел ее прищуренные глаза, выступающий подбородок и пламя из ноздрей, он не верил расхожей фразе из фильмов, что женщина может быть прекрасна в гневе. Из тех же старых фильмов он знал, как подлить масла в огонь. Он одарил ее улыбкой, спустил ноги на пол и сел.

— Для меня это тоже полная неожиданность.

— Ну, конечно! И этой мегере за конторкой вы не подмигивали!

Дигби замер. Она заметила, как он подмигнул служащей! Это хороший знак. Вдохновленный, он встал и сделал шаг.

— Как рандеву с мистером Великолепным?

— Его нет. — Она скрестила руки на груди. — Но это не ваше дело.

— Я спас вас после того, как он бросил. — Не мешает напомнить, что ее бывший жених — гнида, а он, Дигби Барнес, — рыцарь.

— Вы подвезли меня, а не спасли.

— Неблагодарная! — поддел ее Дигби.

— Я запираю дверь, — объявила Кили и вызывающе вскинула голову, однако в глазах ее отражалась смесь страха, смущения и беззащитности, так что Дигби захотелось прикрыть ее своими большими руками и защитить…

Дигби пожал плечами, как будто ему было все равно.

— Дело ваше. Но в случае чего — я здесь.

— Вы не обязаны обо мне заботиться, — сказала она. — Это только в каком-то диком племени так было: если спас жизнь человеку, то навеки за него отвечаешь. Тем более, что жизнь вы мне не спасали.

— Чувство ответственности украшает не только дикарей.

Он услышал легкий вздох.

— Я признательна вам за все, но…

— Будет что-нибудь нужно — постучите. Хмурясь, она отошла, потянула ручку двери…

— Вы знаете, как надо стучать? — спросил Дигби. — Сожмите руку в кулак и…

— Когда рак на горе свистнет! — донеслось из-за массивной двери.

Дигби рассмеялся, услышав, как она с треском закрыла задвижку.

Глава третья

Кили прислонилась к закрытой двери, как будто силы покинули ее. Чудовище! Он смеется над ней! Ну и пусть! Ей нужны только горячая ванна и покой.

Однако ей не во что переодеться. Свадебное платье годится разве что в мусорную корзину. Значит, придется завернуться в полотенце или соорудить из простыни тогу. А в комнате двумя этажами ниже у нее в сумке лежит душистый гель! Она оторвалась от двери и пошла в ванную посмотреть, что ей предлагает отель. На полпути ее остановил стук в дверь со стороны мистера Держи Ухо Востро. Она повернулась, но открывать не стала.

— Кили? — позвал он, прибавив голосу нотку суровости. — Я знаю, что вы меня слышите.

— Я вас игнорирую.

— Вы вовсе не хотите этого делать, — насмешливо сказал он.

Кили хранила упорное молчание.

— Ладно, дело ваше. Но у меня кое-что есть для вас.

Проклиная себя за то, что поддается на его приманку, Кили сжала зубы, чтобы промолчать, и ждала, что будет дальше.

— Могу одолжить тенниску. Она вам будет велика, зато чистая и гораздо удобнее вашего наряда.

Кили сморщилась. Чистая рубашка! Мысль была так соблазнительна, что необходимость отказаться причиняла боль. Она опасалась ловушки. Но все же — чистая рубашка, о-о…

Может, если он будет понастойчивее…

— Кили? — Он опять постучал. — На случай, если вы передумаете, я кладу ее на пол между дверьми и запираю со своей стороны. Идет?

Кили подбежала к двери и прижалась ухом.

— Я запираю, — сказал он.

Она услышала стук двери, щелчок замка. Неужели он притворяется? Она постояла минуту, потом осторожно отодвинула щеколду. Готовая к тому, что он выскочит, как черт из табакерки, она схватила рубашку с полу. Что-то тяжелое со стуком упало на пол. Щетка для волос.

Она подобрала ее, толчком бедра закрыла дверь и заперла.

— Спасибо, — задохнувшись, произнесла она.

— Пожалуйста, — изысканным тоном ответил он.

В минуту решив простить ему все: притворство, самонадеянность и нахальство, — Кили ринулась в ванную и включила воду. Сняв чулки с кровавыми пятнами, она опустила ноги в воду; жгучая боль впилась в пятки, однако через несколько секунд отпустила. Гостиничное мыло не очень пенилось, но было мягким и имело свежий цветочный запах.

Погрузившись по шею в воду, она расслабилась и стала перебирать в уме события дня…

Они приехали на пятидневную экскурсию: Кили с Троем, Брайен со своей дамой и бывший сосед Троя Корк — наглый, распутный тип. В качестве временной подружки его сопровождала брюзгливая Сузи, которой не нравилось все: время вылета, размер кресла, обед в самолете и цвет взятой напрокат машины.

Кажется, единственное, что Сузи понравилось, — это Трой. Она нацелилась на него в тот же миг, как Корк познакомил их в аэропорту.

День начался вполне обычно. Спали часов до десяти, встретились за завтраком, потом разменяли деньги и стали играть на автоматах. Стоило Трою опустить монету в щель и он обезумел от азарта. Кили не удивилась: он ничего не делал наполовину.

Трой уже двадцать минут бросал четвертаки в щель «однорукого бандита», и Кили забеспокоилась, что он потратит те двести долларов, которые они выделили на азартные игры, еще до захода солнца. Она осторожно предложила ему не спешить. Он грубо приказал ей заткнуться.

Он закинул сразу четыре четвертака и дернул ручку «бандита». Как будто бес вырвался на свободу: раздался звон и монеты потоком хлынули из машины. Их окружили сотрудники службы безопасности, оттесняя набежавшую толпу. Управляющий тряс руку Трою, а его помощник фотографировал.

Трой выиграл больше пяти тысяч долларов. Событие отпраздновали в том же казино. Трой, по своему обыкновению, неумеренно пил и чем больше пьянел, тем становился неистовее — бурно целовал Кили, шумел и вдруг объявил, что должен сделать нечто особенное, чтобы запомнить такую удачу.

— Мы в Лас-Вегасе, — бросил Брайен. — Почему бы вам с Кили не пожениться?

Корк от смеха поперхнулся пивом.

— Уж этого ты никогда не забудешь!

К всеобщему удивлению, Трой подхватил идею — вероятно, плененный ее оригинальностью. Сначала Кили сопротивлялась, но Трой умел настоять на своем. Она его любит? Не она ли все время твердила, что хочет замуж? Чего же теперь артачиться?

Спасибо, что ему не пришло в голову ограбить банк и послать меня с запиской к кассиру, подумала Кили и выдернула из ванны затычку. А то бабушка получала бы открытки из тюрьмы.

Нет, она никогда не стала бы грабить банк, как не вышла замуж за взбалмошного мужчину, питающего неприязнь к браку.

Вылезая из ванны, Кили в забывчивости наступила на больную ногу, и ее пронзила острая боль. Боль свидетельствовала о том, что она жива. Отражение в запотевшем зеркале над раковиной было похоже на привидение.

Перед тем, как надеть футболку своего спасителя, она развернула ее и разглядела. Огромная, как и ее хозяин, она сто раз побывала в стирке. Алый рубчик указывал на то, что когда то футболка была ярко-красной, а надпись «Чикагские быки» из черной стала серой.

Кили надела футболку, и прикосновение мягкого хлопка обласкало кожу. Та доходила ей до колен. Кили расправила руками волосы, затем расчесала щеткой. Волосы у нее были темные, густые, блестящие. В старших классах школы она носила их свободно распущенными, только прихватывала на затылке; тогда они доходили ей до пояса, теперь — до плеч. Кили расчесала их прядь за прядью и умело подсветила золотистыми заколками.