— Не знаю, — ответил он, словно от бессилия потянув себя за волосы.

— Для доктора ты вообще как-то мало знаешь.

Выпуклые золотые буквы на толстом фолианте заставили ее остановиться.

— «Демоника», — протянула она, нахмурившись. — Демоническая Библия?

— В сущности просто история другими глазами.

— И что же, по мнению слуг тьмы, было вначале?

— Тебе не все равно?

— Нет. — Она взвесила книгу в руках, почти ожидая, что та обожжет ее, но фолиант был тяжелым и холодным. — Всегда лучше знать, что думает сторона противника.

Вот только он больше не был ей «противником».

Призрак сложил руки на груди и вытянул длинные ноги, скрестив их в лодыжках.

— По преданию, после того как Сатану изгнали из Рая, он получил возможность создавать собственные расы. Но так как люди рождались хорошими и могли стать злыми, Бог настоял на том, чтобы с детищами Сатаны было наоборот. Какие-то виды тот сотворил, пользуясь своим извращенным воображением, а за основу других взял животных или людей.

— Поэтому есть демоны, выглядящие как люди.

Он кивнул.

— Некоторые виды — это гибриды животных и людей. Оборотни, например. Есть виды по своей природе более злые, чем другие. Но бывают и те, кто старается быть добрым.

— Добрым? То есть… они не поклоняются Сатане? Не идут с ним рука об руку?

— Многие сомневаются в том, что он существует… Как есть люди, которые не верят в Бога, так встречаются и демоны, которые не верят в Князя Тьмы.

— Значит, ты никогда его не видел?

— Ты видела Бога?

— Тут все не так просто.

— Вот именно. Когда люди говорят о божественных энергиях, то имеют в виду ангелов. У нас есть дресдиины. И просто к сведению, многие из нас считают главным вашего Бога. А есть и те, кто поклоняется — или хотя бы признает — обоих. Двух Богов.

— По-моему, это невозможно.

— Что мы не всегда зло? Разве ты не видишь, что иногда в устройстве мироздания случаются сбои, и люди рождаются злыми? Или становятся?

— Пожалуй, вижу.

— Представь, что обратное происходит в нашем мире. Каждому действию есть противодействие. Инь и Ян. Крайности в одном уравновешиваются такими же в другом. В мире демонов даже у самых жестоких рас порой бывают отклонения. Я знал Круэнтуса, который хотел работать в больнице. За это его и убила собственная семья. Мир не черно-белый, Тэйла.

— Поверь мне, я начинаю это понимать. — Она потерла виски, задумавшись, станет ли ее жизнь когда-нибудь снова нормальной. Хотя не то чтобы ей известно, что это такое. С самого момента ее рождения — недоношенной и с тягой к героину в крови (спасибо мамочке!) на полу заброшенного склада все шло наперекосяк.

— Тэйла, позволь я вызову сюда Тень, и мы поможем тебе.

Она покачала головой.

— Не могу.

— Чего ты боишься?

— Боюсь? Ну, может быть, мне страшно потерять себя. Стать тем, что всегда ненавидела. Легче умереть, чем превратиться во что-то, что даже не узнаешь. — Риз, казалось, все понимает, и она вдруг вспомнила, что он говорил о собственном скором обращении. — Что-то я не вижу, чтобы ты радовался своему изменению.

— Это другое. Я знаю, во что превращусь. А ты — нет. У тебя есть шанс стать чем-то лучшим.

— Лучшим? Как превращение в демона может сделать меня лучше?

— Говорит смертная, которую пытались убить свои.

Тэйла громко сглотнула, скрипнув зубами.

— Убирайся в ад.

— Ты не поняла, да? Это и есть ад.

Она фыркнула.

— Спасибо, рассмешил.

— Вообще-то я говорил о земле. Тут нет геенны огненной, нет бурлящих котлов, нет кругов и уровней или рек лавы. Когда мы умираем, то возвращаемся на землю, чтобы влачить жалкое существование снова и снова на протяжении вечности.

От того, что он говорил, у нее кружилась голова, его слова шли вразрез всему, чему учили в Воскресной Школе в те несколько раз, что ее заставляли туда ходить: приемные родители или «Эгида».

— Это бред.

— Ада нет, — просто сказал он. — По крайней мере, в твоем понимании. Наш мир такой же, как ваш. Вы умираете и попадаете на Обратную Сторону. Мы умираем и попадаем в Нижний Мир. Мы рождаемся снова уже на земле, хотя многие демоны живут глубоко под ее поверхностью, в месте, которое называется Шеул. Я там вырос. Там много пещер, темно и тесно. Демоны хотят выбраться и готовы сделать что угодно, если это поможет им попасть на землю.

— Что угодно?

— Представь себе то, что вы называете Вознесением. Армагеддон. Апокалипсис. Согласно разным человеческим религиям, праведники попадут на небо, оставив на земле лишь зло, это мы и называем Перерождением. Земля превратится в ад. И в геенне огненной просто не будет нужды.

Он показал на книгу, которую она все еще держала в руках.

— В «Демонике» говорится, что грешники воскреснут, им дадут еще один шанс измениться, чтобы, когда они умрут в следующий раз, они могли отправиться в то место, что вы зовете Раем, или на Обратную Сторону. Когда Перерождение начнется, искупление грехов станет невозможным. Этого и хочет зло. Мира, где цифры статичны, где страдание вечно. — Он окинул ее бесстрастным взглядом. — Это будет рай для демонов. По крайней мере, для некоторых.

Это все уже слишком. Слишком сложно. Черное, белое, оттенки серого, изредка всполохи красного. Тэйле хотелось, чтобы все стало просто, и ей было плевать каким именно образом.

— Хэллбой?

— Что?

— Прикоснись ко мне. Заставь забыть обо всем.

Он оказался рядом и увлек ее на пол в мгновение ока.

Сотням женщин от Призрака нужен был секс. Но никогда за восемьдесят лет его половой зрелости ни одна не хотела секса кроме как ради разрядки. Он не умел утешать; его способности к исцелению были ограничены знанием анатомии. Но то, как Тэйла цеплялась за него, говорило о том, что ей нужен не только секс, даже если она сама и не осознает этого.

Полный отчаяния стон сорвался с ее губ, когда он разорвал на ней больничный халат. Риз обхватил одну грудь сквозь бюстгальтер, проведя пальцем по кремовой коже над хлопком.

— Ты такая красивая, Тэйла. — Она в самом деле была очень красива. Он всегда предпочитал спать с человекоподобными женщинами, искал самых привлекательных. Тэйлу нельзя было отнести к классическим красавицам, но ее свежий, неискушенный вид притягивал взгляды как ничто иное.

Видимо, именно это ей и нужно было услышать, потому что она вздохнула и выгнулась ему навстречу. Им следовало бы перебраться на диван, но Тэй обвила ногами его талию, и мысли об удобстве вылетели из головы.

Каким-то образом Ризу удалось снять с нее джинсы, не разрывая замка ее ног, а затем и остальную одежду, несмотря на то, что девушка покрывала поцелуями его ключицы. Ее запах стал сильнее, наполняя ноздри сладким ароматом возбуждения. Сделав глубокий вдох, Призрак позволил желанию завладеть собой, так что закружилась голова.

— Мне нравится, когда твои глаза меняют цвет, — прошептала она, и ему вдруг захотелось поцеловать ее… по-настоящему поцеловать, а не так, как в тот раз, когда они впервые занялись сексом, а девушка все еще не пришла в себя после игр Фантома с ее снами. Не так, как сегодня, в комнате для осмотров, когда им управляло перерождение.

Словно прочитав его мысли, она опустила глаза на его рот и облизнула свою нижнюю губу. Боги, как же ему хотелось обрушиться на нее с поцелуем, но он не мог быть нежным, а ведь именно это нужно ей сейчас.

Риз опустил голову и, стараясь не задеть швы, лизнул сосок, срывая тихий стон с ее губ.

— От тебя пахнет мной, — сказал он, наслаждаясь порочной ноткой в запахе ее кожи. Он не кончал в нее с того дня в больнице, но тело девушки все еще чувствовало его флюиды, сохраняя ее готовой, сверхчувствительной. — Только мной.

Его член пульсировал у ее влажного входа, но Риз противился желанию овладеть ею. Не сейчас. Врач в нем хотел исцелить Тэй прикосновением даже больше, чем демон хотел кончить.

Такого с ним еще не случилось.