— Я передам. Спасибо, Пенни.

Он мгновенно набрал номер Ирис Грант, с удивлением замечая, как трясутся его пальцы.

Рыжие опасны в состоянии ярости, это стало ясно сразу после того, как Крис назвал себя.

— Ты?! Она здесь, и будь я проклята, если позову ее к телефону. Что ты с ней сделал, мерзавец? Я в жизни ее такой не видела. Не приближайся к ней, понял? И не смей больше звонить.

Он не стал звонить. Сел в машину и поехал к дому Ирис, оставив отдуваться за все Полли и Эбби.

Ирис сама спустилась вниз, едва услышав его голос в домофоне.

— Убирайся! Она выглядит так, словно не спала неделю. До завтра я тебя к ней не подпущу, а завтра только в моем присутствии. У, Синяя Борода! Гад, гад, гад, несчастный самовлюбленный гад!

Крис ошеломленно смотрел на захлопнувшуюся дверь. Потом повернулся и пошел к машине. Остановился. Поднял голову и улыбнулся тусклым английским звездам.

— Хлоя, любовь моя… ты ведь ждала так долго… Неужели я не смогу подождать?

На следующее утро Хлоя категорически заявила, что на работу не пойдет. Ирис немедленно взвилась в воздух.

— Разумеется, пойдешь! Ты должна пройти мимо него и надменно поздороваться, потому что это он твоего мизинца не стоит, а вовсе не ты должности его паршивого референта…

— Я на работу не пойду.

— Хлоя!

— Ирис?

— Не изображай из себя сфинкса! Ты должна пойти и все это пережить. Я понятия не имею, что именно он с тобой сделал, но спуска ему давать нельзя.

— Я на работу не пойду. Я уже там не работаю.

— Что-о?

— Там есть правила. Я их нарушила. Почти все. Теперь я автоматически уволена. Так что на работу я не пойду.

В этот момент интересную беседу прервал звонок в дверь, на что Ирис отреагировала мгновенно. Она схватила большой расписной деревянный половник (сувенир из России) и ринулась к дверям.

— Сейчас я ему покажу!

На пороге возникла высокая, стройная, смуглая женщина, при виде которой Хлоя потеряла дар речи. Фамильное сходство не оставляло никаких сомнений: это Лакшми Лэнгтон.

Лакшми улыбнулась и совершенно спокойным голосом поинтересовалась:

— Добрый день. Могу ли я поговорить с мисс Чимниз? Если не ошибаюсь, это вы — Хлоя?

Даже несмотря на потрясение, которое переживала в этот миг Хлоя, она все же отметила, что в природе произошло удивительное событие. Ирис Грант, рыжеволосая дочь и внучка миллионеров, бизнес-леди и просто неукротимый вихрь в юбке, стушевалась, опустила глаза и неслышно, бочком, пряча за спину неуместно яркий предмет кухонной утвари, испарилась из коридора. Хлоя откашлялась.

— Да, это я. Проходите.

— Быть может, вы выпьете со мной кофе? Где-нибудь на нейтральной территории?

— Нет… то есть, простите… Я не слишком хорошо себя чувствую и не хочу выходить.

— В таком случае не могли бы вы принести мне стакан холодной воды? Можно минеральной, но без газа.

Хлоя на ватных ногах прошла в кухню, посмотрела на Ирис невидящими глазами, налила воды и вернулась в коридор. Лакшми выпила воду маленькими глотками, вернула Хлое стакан и вдруг солнечно улыбнулась.

— Я буду очень краткой. В течение последнего, очень недолгого времени мой сын изменился. Он стал странным — для всех, кто знал его раньше. Вчера вечером, вернее, ночью, он вернулся домой в крайне взбаламученном состоянии. Видимо, страсти, бушевавшие в нем, были слишком сильны, и он мне все рассказал. О вас, Хлоя. Разумеется, он не знает, что я здесь.

— Вы можете быть совершенно спокойны, миссис Лэнгтон. Я больше никогда…

— Что вы, моя дорогая. Я не англичанка. У меня на родине не принято скрывать свои чувства или стесняться их проявления. Именно это мучило меня все эти годы в отношении Криса. Но я о другом. Вы первая женщина, Хлоя, которую Крис допустил в свое сердце. Прошу вас, не поступайте опрометчиво. До свидания.

И Лакшми Лэнгтон царственно кивнула, а затем выплыла из квартиры. Хлоя не могла пошевелиться. Она просто не понимала, что происходит.

Ирис робко выглянула из кухни.

— Хло… Я думаю, тебе не стоит сегодня выходить… Отдохни, приди в себя. Я поеду в офис, а к пяти буду дома. Сходим куда-нибудь. Или съездим к твоим. Идет?

— Что? Да, конечно. Пока, Ирис.

Ирис все с тем же ошарашенным видом вышла из квартиры, даже не спохватившись, что ее сумочка и ключи остались на столике в прихожей.

Хлоя ушла на кухню и села на стул. Она сидела очень прямо, сложив руки на коленях, а на ее губах блуждала безумная улыбка.

Звонок в дверь вывел ее из состояния ступора. Наверное, Ирис. Вспомнила про сумочку. Она нажала кнопку домофона и заранее отперла дверь, а сама вернулась в кухню. Почему-то ей казалось очень важным сидеть вот так, сложив руки на коленях, и смотреть в одну точку. Наверное, именно так медитируют мудрецы в жаркой, пряной стране, под бирюзовым небом которой родился Черный Принц…

Легкие шаги стремительно прошелестели по коридору, приблизились к кухне. Хлоя подняла голову.

В дверях стоял призрак Криса Лэнгтона. Бледное лицо казалось серым и безжизненным, огромные темные глаза больше не были ни зелеными, ни темно-серыми, как черная бирюза. Это были две бездонных пропасти, наполненные отчаянием. Жесткий рот был мучительно искривлен, а пальцы, вцепившиеся в притолоку, казалось, из последних сил поддерживают едва не падающее тело.

— Хлоя…

— Крис…

— Ты не вышла на работу.

— Я же уволена. Ты сам сказал о правилах.

— Ты этого хочешь? Хорошо. Ты уволена.

— Хорошо. Учти, с Ирис будут проблемы. Она вне себя.

— Это я переживу. Не переживу я другого.

— Чего же?

— Я люблю тебя.

— Что?!

— Я никогда и никому этого не говорил. И никогда не хотел этого говорить. Тебе я это говорю уже второй раз, и без всякого усилия.

— Но ты не…

— Я — да. Очень. Я люблю тебя, Хлоя. Тебе часто это говорили?

— Да… Нет… Они все равно не это имели в виду.

— А я — это. И я не знаю, что мне с этим делать. Ирис сказала, что я тебя ранил. Мама сказала, что я дурак. Я сам боюсь, что слишком стар для тебя…

— Почему бы тебе не спросить меня саму?

— Спрашиваю.

Случилось невероятное событие номер два. Крис Лэнгтон зажмурился и выпалил на одном дыхании:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Хлоя-Горячая Штучка расправила плечи и встала прямо перед испуганным Черным Принцем.

— Только при одном условии.

— Каком?..

— Ты немедленно отвезешь меня к себе и займешься со мной любовью!

Теплая летняя ночь лила в окна серебряный лунный свет. В этом свете все очертания были четче, резче, контрастнее, и комната казалась какой-то нереальной.

Разбросанная по полу одежда. Смятая, словно взрывом разбросанная, постель. И странное существо на постели.

Они лежали, обнявшись так тесно, что их не могла бы разорвать никакая сила. Грудь к груди. Сердце к сердцу.

Кожа вплавилась в кожу. Кровь стала общей.

Дыхание — единым.

Мужчина смотрел, как расширяются зрачки женщины, как учащается ее дыхание, как расцветает на губах почти безумная и счастливая улыбка…

Они почти не двигались, в этом больше не было нужды. Их соединяло нечто большее, чем просто плотская близость.

— Я люблю тебя… — Я люблю тебя…

И был полет во тьме, в конце которой обнаружилось новое, только что народившееся солнце, да не одно, целая тысяча солнц, и все они разом вспыхнули под веками, и тогда истина, которую так долго искали мужчина и женщина, вдруг стала такой очевидной, что они едва не заплакали от счастья. А потом было падение, но не страшное, а волшебное, как во сне или в сказке, и их обоих несло по волнам невидимого и огромного океана. Только женщина знала: он непременно бирюзового цвета, этот океан, и в нем нет ни одной хищной рыбы, а есть только мерное движение волн, да зарождающийся где-то вдали шторм, который накроет их с головой, и они будут смеяться и пить поцелуи друг друга, а потом все повторится бессчетное количество раз, и так будет всегда, всегда, потому что… …потому что это — Любовь. И тогда луна рассмеялась тихим звенящим смехом и плеснула на обнаженных любовников жидким серебром, затопила им спальню, и Хлоя с Крисом почувствовали, как незримый океан осторожно выносит их на землю.