— Ронмир, — хрипло сказал генерал. Кончик длинной указки, проваливаясь в иллюзию, остановился на скоплении правильных прямоугольников с северной стороны города. Изображение тут же укрупнилось, присутствующие смогли разглядеть стоящую отдельно от города крепость, десятки казарм внутри и тысячи выставленных ровными рядами палаток за стенами. Тон и манера изложения командующего изменились, от пространных предложений он перешел к коротким рубящим фразам. — Казармы: главная цель нашего удара. Согласно агентурным данным, вчера в крепость прибыли маги. По данным разведки, численность имперских «боевиков» превышает полторы тысячи человек. Прибывших разместили в казармах восточного форта. — Указка сдвинулась чуть левее. — Западный форт. Здешние нумера делят части «чистых» и «арканные сотни». Император договорился с официальной Церковью. Для зачисток местности отряжено десять тысяч карателей. «Чистым» приказано не щадить никого. По отдельному распоряжению они должны разрушать все храмы, не посвященные Единому. Вашей основной задачей является поголовное уничтожение магов и «чистых». Каратели и колдуны должны сдохнуть! — Могучий кулак стукнул по столешнице. — Без магов любая армия — это толпа идиотов, облаченная в военную форму. Второй приоритет: захват вражеских грифонов и подрыв арсенала. Отдельная бригада, которую мы сформируем из лучших мечников и фехтовальщиков, должна захватить накопители маны, предназначенные для «пробойника» нашего защитного магического экрана. Командирам крыльев и полков pay приказываю выделить по десять наездников, умеющих обращаться с оружием. Конструкции «пробойника» и конюшни расположены здесь и здесь. — Олмар, указав расположения складов и грифоньих конюшен, перешел к изложению плана нападения…

Патская империя. Окрестности Ронмира

Митку поднялся на верхушку холма и оглянулся окрест. Внизу, в расщелине между покатых холмов, исходило промозглым предутренним туманом Нечай-озеро, сзади, сквозь дымку испарений, подмаргивали огни города и расположившегося у стен цитадели военного лагеря. Молчаливыми темными великанами вздымались вверх горы на восходе и закате. Он сделал шаг к едва приметной в утренних сумерках тропинке, запнулся о торчащий из земли валун и чуть не упал, пробежавшись вперед. Сбоку обидно рассмеялся Гран. Орвид, топавший за Граном, несильно тюкнул друга удилищем, вырезанным из прибрежного тальника:

— Шо смешного? Я сам туточа чуть землицу не вспахал. Темно как в подполе. Дернул меня Тарг, пацаны, пойти рыбалить в такую рань. — Орвид заразительно зевнул и потянулся всем телом; глядя на него, остальные тоже чуть рты не порвали. — У-у, робяты, от оно и мозгла-туман с озера наплывает. Лучше бы я на сеновале ща дрых. Оглоеды…

— А ты под ноги чаще смотри, — обернулся назад Гран и тут же, зацепившись ногой за длинный корень, растянулся на земле в полный рост. С сухим щелчком сломалось старое удилище, брякнул сетчатый садок.

— Ну-ну, чей бы пес рычал, а твой в будке молчал, — сказал Митку, и они с Орвидом помогли другу подняться с земли.

— Эх, — Орвид посмотрел на тускнеющие звезды и уплывающий к горизонту диск Нелиты, — скор-мать в цитадели подъем протрубят. — Он остановился и с тоской посмотрел на горящие у города огни. — Жаль, что мне всего четырнадцать лет, надысь бы в легионеры записаться. У-у-у, силища! Задавят тантрийцев как запечных тараканов.

— Козлы безрогие! — выругался Митку. — Чтоб им тантрийцы навтыкали.

— Да ты шо! — налетел на него грудью Орвид. — Шо мелешь своим поганым помелом! Ты супротив императора?

— Да ни «шо»! — ответил Митку, сжав от злости кулаки. — Слышал бы ты, что эти козлы — рыцари, оруженосцы да кмети, — нажрамшись, в корчме кричали. Господа рыцари, тьфу. Орали, что города и веси пожгут. Всех мальцов — под нож. Неверных — под нож, старых — под нож. Мужей в колодки, баб и девок оприходуют и на рабские рынки… и еще чего похуже… У меня тетка и двоюродные сестры в Панме, за горами, живут. Их что, свора рыцарей и кмети сначала обесчестят, а потом продадут на утеху, или свояка твоего отца порубят? Фросту вечером чуть на подворье не ссильничали. Мирт и батя насилу отбили сестрицу, так они Мирта ногами пинали, а отца так и вовсе по лицу били, чистюки поганые. Кричали, что мы тантрийские выродки и сапоги им целовать должны. Я что рыбалить-то с Граном пошел — батька сегодня корчму открывать не будет… — Митку пнул ногой мелкий камушек и присел на сухой выворотень. Гран, услыхав от друга такое откровение, потрясенно молчал.

— Ты… это, а стража-то где была? — Он легонько ткнул Митку в плечо, тот обреченно махнул рукой.

— В порты та стража наложила. — Мальчишка сплюнул под ноги и отбросил снасти в сторону. — Прибежавшие на истошные крики стражники остановились в воротах и мялись у входа, боясь подойти к безобразничающим кметям «чистых». На устное замечание узколицый, похожий на крысу «чистюк» издевательски расхохотался и заявил, что у вегилов пупки еще не завязались, чтобы со слугами Святой Церкви спорить.

Гран отвернулся к озеру, он тоже мечтал записаться в легионеры, но после таких слов желание несколько померкло.

— Довыкобенивалась твоя сестра-то, все жонихов перебирала, красавца ей подавай. Вот и дождалась… Ай! — Орвид покатился по земле, сбитый с ног Миткой.

Подростки сцепились не на жизнь, а на смерть. В ход шли кулаки, ноги, зубы. Зажатый здоровяком Орвидом, Митко ударил противника головой в челюсть, разбив ему в кровь губы и выбив зуб. В ответ тот раскровавил Митке нос. Война еще не началась, но она уже делила друзей и соседей по разным лагерям. Орвид неосознанно повторил слова своего отца, втихую завидовавшего удачливому и хозяйственному корчмарю, переселившемуся четверть века назад в Ронмир из Тантры и построившему корчму на пустом месте. С течением лет заведение приобретало все большую и большую популярность, что не могло не сказаться на отношении окружающих. Дети, они вольно или невольно впитывают в себя все, что говорится и творится в родных стенах, плохое и хорошее, порой выплескивая это на окружающих в самый неподходящий момент.

— Смотрите! — заорал Гран, даже не пытавшийся разнять дерущихся.

Наблюдения за непонятной темной массой в глубине ущелья оторвали его от реальности и драки за спиной. Развернувшись, он увидел друзей, катающихся по земле и молотящих друг друга кулаками. Недолго думая Гран по паре раз огрел дерущихся обломками своего удилища. Подростки отскочили друг от друга и, растирая по разбитым физиономиям кровавую юшку, посмотрели в сторону озера.

Темными тенями со стороны ущелья выныривали верховые грифоны. Животные, срывая крыльями клочья стелющегося над озером тумана, летели нескончаемым потоком. На многих грифонах сидели по два всадника, к бокам и седлам полуптиц были приторочены переметные сумы и тубы с боеприпасами. Вторые всадники держали в руках луки с наложенными на тетивы магическими стрелами, некоторые прижимали к бокам метатели.

— Что это? — прохрипел Митку.

— И там… — Широко открытыми глазами Гран смотрел на скрытые белеющей мглой горы на востоке. Темной полосой над серой землей в сторону Ронмира неслась еще одна живая река. — Сколько их? Кто это?

— Тантрийцы… — выдохнул Орвид, разглядевший гербы на попонах, он повернулся к Митку, который, застыв на месте, пялился на стремительно пролетающих боевых грифонов.

С низовья Роны, разгоняя молочный туман, вынырнула третья колонна атакующих. Над крепостью взметнулись пламенные султаны, через несколько мгновений до мальчишек донесся грохот взрывов.

* * *

Тимур перекинул метатель с руки на руку и оглянулся назад. Его полусотня стремительно рассекала воздух следом за головным грифоном.

— Держи интервал, — сказал он на ухо первому номеру. Нимир кивнул в ответ и погладил Ягодку по пернатой шее.

Полусотник, рой-дерт… Стремительный карьерный взлет для семнадцатилетнего юноши за один день, точнее, за вечер и часть ночи. Тимур усмехнулся. Предыдущие вечер и ночь оказались богатыми на события.