И уж куда больше в обработанном виде. Это был действительно большой бизнес.

Нашей следующей целью был дубайский аэропорт. Я позвонил в отдел грузоперевозок за день до того, когда мне было назначено свидание. Нам нужны были авианакладные. Это документы, которые сопровождают каждый пересылаемый воздушным путем груз и содержат сведения не только об отправителе, но и о получателе. Если бы мы получили доступ к авианакладным, мы получили бы возможность не только проследить маршруты, по которым идет слоновая кость, но и докопаться до адресов компаний-получателей в Азии. Это дало бы нам отправную точку для расследований на Дальнем Востоке. Но это была пока всего лишь теория.

К несчастью, ирано-иракская война то и дело норовила вторгнуться в наши планы. Когда мы прибыли в аэропорт, небо дрожало от гула военных вертолетов и всюду, как снаружи, так и внутри здания аэровокзала, стояли солдаты с автоматами наготове. Очевидно, происходило что-то драматическое.

— Что здесь происходит? — спросил Клайв человека со значком американского журналиста.

— Корабли США только что обстреляли иранские буровые установки, — сказал он. — Мало того, какой-то параноик угнал кувейтский лайнер, а на борту — половина королевской семьи. Грозятся посадить его здесь. — Он печально улыбнулся. — Да, денек выдался тяжелый!

— В общем, они в полной боевой готовности, — сказал Дейв журналисту, который поспешил к своим коллегам у здания аэровокзала. — Ну, надо же было выбрать такой день.

К нашему удивлению, несмотря на всю эту вызванную чрезвычайными обстоятельствами возню, чиновник из отдела по связям с общественностью, которого прикомандировали к группе киношников из Лондона, как мы себя называли, ожидал нас и приветствовал веселой улыбкой, выражая готовность к общению.

— Привет. Меня зовут Лэрри. Как я понял, вы снимаете фильм о торговле в ОАЭ.

Он провел нас через контрольно-пропускные пункты, предъявил офицерам из службы безопасности аэропорта наши официальные разрешения на съемку и удостоверил наше право снимать. По его спокойной манере держаться, можно было подумать, что вооруженные люди, наводнившие в тот день аэропорт, для него дело привычное. Все утро мы провели в отделе грузоперевозок, снимая фильм, совершенно ненужный для нашей работы, но лишь затем, чтобы подтвердить достоверность нашей легенды. К полудню каждый из нас был как выжатый лимон. Солнце палило с каждой минутой все сильнее, глотки у нас у всех пересохли. К несчастью, накануне вечером появился молодой месяц, что означало начало священного праздника мусульман рамадана. До захода солнца — немусульманам, равно как и мусульманам — не разрешалось есть, пить, курить. Изнуряющая жажда, в сочетании с надоедливым шумом вертолетов и подозрительными взглядами солдат выводила всех из себя. Я начал бояться, как бы не кончилось срывом.

Тут Лэрри, наш любезнейший спутник из отдела по связям с общественностью, зачем-то скрылся в здании отдела грузоперевозок, и почти в ту же секунду к нам приблизился солдат. Его рука угрожающе лежала на автомате, и он сделал нам жест следовать за ним. Ни живы ни мертвы мы покорно проследовали к армейской машине, где сидели еще двое вооруженных солдат. Нам дали знак сесть на заднее сиденье. Неужели нас разоблачили? Я лихорадочно соображал, какое же наказание могло ожидать в Дубае борцов за охрану природы; воображение рисовало картины одна страшнее другой.

Джип подвез нас к другой части здания аэропорта, где нам было велено выйти, и наш страж повел нас внутрь. Оказавшись внутри, мы напряженно глядели, как он открыл дверь и исчез. Через несколько мгновений он вышел и направился к нам. У него в руках была бутыль с водой. Не меняясь в лице, он подал ее нам:

— Пейте!

Когда мы напились всласть, он отвез нас обратно к месту, где мы снимали, пропустил мимо ушей наши слова безграничной благодарности и укатил. Мы переглянулись; у Клайва подергивались уголки губ.

— Вот те на, — только и сказал он.

Лэрри, который и выхлопотал нам разрешение на посещение зоны грузоперевозок, появился снова, чтобы повести нас как раз туда.

— Хочу представить вас начальнику отдела грузоперевозок, — предложил он, пока мы шествовали мимо дверей контор различных агентов по перевозкам, — он сидит как раз в конце. Простите, у меня сегодня еще одна встреча, так что я вас ему передам с рук на руки.

Мы прошли вслед за Лэрри в дверь, расположенную в самом конце коридора, позади контор агентов по перевозкам, и очутились в небольшом, но современном офисе с компьютерами, письменными столами и каталожными шкафами. Начальник, смуглый мужчина в импозантной форме, похожей на военную, пожал нам руки и представил другому чиновнику офиса, сидевшему за дисплеем.

— Вот эти господа снимают фильм, помогите им, чем можете, — проинструктировал он своего коллегу и вернулся к себе за письменный стол.

Оператор снова сел за свой компьютер и выжидающе посмотрел на нас.

— Ну и чем же я могу вам помочь? О чем ваш фильм?

Я решил больше не валять дурака — мы и так потратили в тот день массу времени.

— Наш фильм посвящен новым рынкам, на которые мог бы выйти Дубай, — осторожно сказал я, — может быть, где-нибудь в Азии. Вы могли бы показать на вашем компьютере, что именно отгружается вами и в какие страны? Взять, для примера, Гонконг.

Наш собеседник сказал, что это невозможно, но, горя желанием помочь, он повел нас к полке, уставленной ящиками.

— Здесь авианакладные по различным направлениям за шесть месяцев, — сказал он. — Посмотрите сами, может быть, найдете то, что вас интересует.

Но трудно было понять, с чего начать. Битый час мы напрасно листали страницы с записями, в то время как конторщики, ни в чем нас не подозревая, делали свое дело. Наконец мы нашли то, что нужно. Среди документов компаний «Бритиш Эйруэйз» и «Бритиш Каледониэн» мы находили лист за листом, в которых говорилось об отгрузках слоновой кости в Гонконг и на Тайвань. Выходило, что каждые два-три дня груз в сотни килограммов резной кости уходил в Гонконг самолетом компании «Бритиш Каледониэн». Очевидно, это был один из важнейших путей, по которым контрабандисты вывозили «отмытую» кость из Дубая. Кость рассылалась по разным адресам в Гонконге и в Новых территориях.

Дейв направился к начальнику грузовых перевозок, оживленно беседовавшему с одним из служащих в другом конце офиса; мы последовали за ним.

— Нет ли у вас в офисе копировального аппарата? Нам бы переснять тут кое-что, — спросил Дейв.

Начальник внимательно изучил авианакладные, которые держал в руке Дейв, и вдруг лицо его изобразило тревогу.

— Это ж накладные на слоновую кость! — нервозно воскликнул он. — Вы что же, хотите поставить нас под удар?

Клайв и я обменялись взглядами. Я почувствовал прилив адреналина в собственном теле.

К счастью, Дейву удалось сохранить хладнокровие.

— Да разве ж в этом есть что-либо незаконное? — спросил он с невинным видом.

Наш собеседник с подозрением всмотрелся в наши лица.

— Да нет, что вы, — нерешительно сказал он. Он колебался. — О’кей. Копируйте.

Мы закончили осмотр ящиков; за это время Дейв переснял целый ворох авианакладных на слоновую кость. Чтобы подстраховаться, Клайв еще и заснял часть из них на кинопленку. Но мы все чувствовали, что заигрываемся. Публика в офисе неожиданно начала выказывать раздражение тем, что мы здесь работаем, и это раздражение чувствовалось весьма и весьма.

Пока мы работали, вокруг нас собралась толпа служащих офиса и склада. Я чувствовал себя все более неловко. Очевидно, киногруппа представляла собой экзотическое для них зрелище; но я не мог быть уверен, что их интерес вызывался только этим.

— Ты обратил внимание на названия агентств по перевозке на этих накладных? — тихо спросил я Клайва. В ответ он бросил мне взгляд.

— «Галф-Экспресс», — сказал он и нахмурил брови. — Это не их ли офис тут за углом?

Я тоже обратил на это внимание.

— Да, так и есть. Но, может, хватит на сегодня? Не хватает еще, чтобы нас раскусили перед поездкой в Свободную зону.