— Не помню: последний раз это было слишком давно.

— Думаешь, я тебе поверю? При твоей-то неотразимости?!

Он чуть не поперхнулся пивом.

— Ты со всеми своими мужчинами так беззастенчиво льстива?

— Я всего лишь стараюсь говорить правду, как ты и просил. — В ее глазах заплясали озорные чертики. — Впрочем, всей правды я тебе не скажу: ты был бы шокирован тем, что я о тебе думаю.

— Следующий катер только в воскресенье. Интересно, есть ли у меня хоть малейший шанс угадать, чем занята эта очаровательная головка?

— Очарование этой головки — всего лишь результат многочасовых трудов Мери. Так что спеши наглядеться: уже завтра я снова стану Золушкой, — рассмеялась Нелл.

— И все равно останешься принцессой, — вскользь обронил Кайл и тут же переменил тему: — Неужели кто-то сможет танцевать после такого угощения?

Они подошли к длинному столу, заставленному всевозможной снедью. Каждая хозяйка постаралась на славу: салаты, запеканки, слоеные пироги с ягодной начинкой, домашний хлеб и жаркое. С доверху наполненными тарелками они уселись в уголке и, сидя бок о бок на широкой деревянной скамье, принялись болтать ни о чем и обо всем.

— Похоже, ты довольна, что осталась, а, Нелл? — вдруг спросил он.

— Было бы ужасно жаль пропустить такую вечеринку. — В который уж раз сегодня она говорила чистую правду. Приятное занятие.

— Между прочим, утром на катере была Элли Джейн Гроувз, — сказал Кайл. — Завтра о нас с тобой будет знать весь Ньюфаундленд, ведь у Элли Джейн повсюду куча родственников и почти у всех есть телефон.

— Вот я и прославилась, — не слишком весело усмехнулась Нелл.

Ей вдруг захотелось побыть одной; она встала и перешла в соседнюю комнату, где на комоде выстроились в несколько рядов фотографии в простеньких деревянных рамках. Один снимок привлек внимание Нелл: на нем улыбались в объектив двое мужчин, стоявшие в обнимку, — оба в камуфляже цвета хаки и голубых беретах. В одном она сразу узнала Кайла, хотя был он моложе и беспечнее нынешнего.

— Сто лет не заходил в гостиную. — Кайл встал у нее за спиной. — Не знал, что Элси сохранила эту карточку.

— Это твой друг? — Нелл показала на огненно-рыжего.

— Да, это Денни.

— На вас форма миротворческих сил ООН.

Где фотографировались?

— В Камбодже. Хочешь еще что-нибудь съесть?

— Лучше сберегу место для десерта. А что ты делал в Камбодже? — Она видела, как он морщится от ее вопросов, но не могла не спрашивать.

— Был в числе наблюдателей на выборах.

— Ногу там повредил?

— Нет.

Она почувствовала, как он напрягся и помрачнел, и все-таки попросила осторожно:

— Расскажи, что с гобой случилось...

— Нелл, я ненавижу говорить об этом.

— Если бы не ты, меня бы здесь не было. — Нелл аккуратно подбирала слова, но голос, обиженно дрогнув, выдал ее волнение. — Не понимаю, зачем тебе было нужно, чтобы я осталась? Играть в молчанку можно и с кем-нибудь другим.

— Это было в Боснии. Свободная зона вдруг сделалась опасной; мы с Денни и еще семеро наших на несколько дней попали в заложники.

Так уж вышло, что снайперская пуля оказалась проворнее меня.

— А Денни?

— Теперь он в другом месте. Это он попросил меня приехать сюда — навестить Конрада и Элси. Они ему вроде приемных родителей; его-то отец с матерью утонули, когда он был мальчишкой.

— Ты служил военным врачом?

Он молча кивнул.

— Пора десерта, Нелл. Извини, неохота продолжать этот разговор.

— Я понимаю, почему... Об этом тогда много писали и показывали по телевизору. Ты был добровольцем?

— Да... Только не пытайся сделать из меня героя. Все гораздо проще. Я был на полугодовой военной подготовке, какую проходят все врачи, и Анжела — моя невеста — спуталась с моим лучшим другом. Узнав об этом, я разорвал помолвку и подписал контракт. — Он криво усмехнулся: — Как видишь, ничего особенного и уж тем более никакого геройства.

Значит, Анжела...

Нелл моментально ее невзлюбила. Так поступить с Кайлом!..

— Как она могла?! — Нелл глянула на него полными слез глазами. — Наверное, она разбила твое сердце.

— Было время, я и сам так думал. Но теперь многое видится иначе. Тогда пострадало мое самолюбие, а не сердце. Если разобраться, друг оказал мне большую услугу.

— Но ведь ты, наверно, очень любил ее, если сделал предложение. — Нелл испугалась: а вдруг продолжает любить?..

— Раньше казалось, что люблю. Я был моложе, чем ты сейчас, а уже отгулял на многих свадьбах. Не хотел отстать от друзей. К тому же Анжела была подрясающе красива. — Усмешка Кайла стала горькой. — И по молодости я не понял, отчего она так опытна и так искусна в постели.

Нелл почти ненавидела неизвестную ей женщину. Особенно за искушенность в сексе...

— Так это из-за нее ты больше не надумал жениться?

— С той поры я все время разъезжал — Камбоджа, Гаити, Ближний Восток, потом Босния — и нигде не задерживался подолгу. Тут уж не до длительных отношений.

— По-моему, она поступила гадко и подло! — вырвалось у Нелл.

— А, по-моему, спасла меня от ужасного брака, — спокойно возразил Кайл. Он смотрел на пылавшее гневом лицо Нелл, видел, какие молнии метали ее глаза. — Не знай я тебя лучше, подумал бы, что ты ревнуешь.

Разумеется, она ревнует, да еще как! По-сумасшедшему!

— Пора десерта, Кайл. — Она избегала его внимательного, насмешливого взгляда. — Нам надо торопиться, пока пирог Элси не разобрали до крошки.

А потом она постарается улизнуть незамеченной. Ей снова захотелось остаться в одиночестве и спокойно подумать. После разговора она, кажется, стала лучше понимать Кайла, и теперь надо привыкнуть к тому новому, что она узнала о нем.

Пирог удался на славу, и Нелл неожиданно для себя самой осилила два куска.

— Если я не пойду танцевать, усну прямо за столом.

— Самсон уже настраивает скрипку, слышишь? — Кайл ласково смотрел на нее своими темно-синими глазами. Он картинно расправил плечи, и под шелком рубахи явственно обозначились мощные мышцы. — Я не дам тебе заснуть.

— Но сначала я помогу вымыть посуду, — решительно заявила Нелл, собирая со стола опустевшие подносы и тарелки. Она взглянула в ночную синеву самых лучших в мире глаз самого лучшего на свете мужчины. — Я рада, что ты вернулся живым.

Им обоим показалось, что все вдруг исчезли, оставили их вдвоем. Кайл накрутил на палец выпавшую из ее прически прядь душистых волос и, нежно касаясь алеющей щеки, сказал:

— Может быть, нам была предназначена встреча?

— Я ехала не за этим. — Ее ресницы испуганно дрогнули.

— Как и я, и все же мы встретились. Черт! — Он, будто обжегшись, отдернул руку. — Не понимаю, что со мной творится, когда ты рядом. Мне не до женщин, тем более сейчас...

— Почему? — шепотом спросила Нелл.

— Когда-нибудь узнаешь. Я расскажу тебе и это, как готов выболтать о себе все. — Кайл досадливо покрутил головой. — И меня еще считали молчуном!

— Ты им и был, — она взглянула на него исподлобья, дразня, — пока не встретил своего слушателя, то есть меня.

— Кто-то хотел мыть посуду. — В его глазах снова ожила насмешка, и он, мягко взяв Нелл под локотки, легонько подтолкнул ее в сторону кухни. — Самое женское дело.

Она вывернулась из, его рук, добавила к уже собранным еще две тарелки и вручила всю стопку Кайлу.

— Знаешь, я передумала. Это женское дело и тебе по плечу, а я отлучусь ненадолго — мне надо накрасить губы.

Он загородил ей дорогу и, рискуя развалить тарелочную пирамиду, поцеловал долгим и чувственным поцелуем.

— Захотел попробовать, какова ты на вкус без помады, — проговорил он, проведя напоследок языком по слегка припухшей нижней губе и с неохотой отрываясь от ее рта.

По утверждению матери Нелл, секс был чем-то грязным, стыдным и недостойным, но поцелуи Кайла будили совсем другие чувства: это был настоящий эмоциональный взрыв, как ослепительный восход солнца, согревающего и тело, и душу; и этого тепла хотелось все больше и больше — и дольше, как можно дольше...