— Мой.

— Слишком маленький… чтобы растить ребенка.

— А сколько места нужно ребенку? — с вызовом спросила Николь.

— Больше, чем здесь.

— Не согласна.

Он хотел что-то возразить но не стал.

Николь разлила горячий шоколад по кружкам и протянула одну из них Девлину, а затем взяла обеими руками свою, наслаждаясь теплом. Она уже жалела, что пустила незваного гостя в дом, потому что действительно почувствовала, что устала и хочет лечь в постель.

— Ты сразу узнала, кто я такой? — спросил он.

— Да, я посмотрела в базе данных отеля. — Она взглянула на него поверх края чашки и сделала первый глоток, пробуя, не слишком ли горячо.

— Когда?

— Утром, после того, как вернулась от тебя.

— А не раньше?

Николь нахмурилась.

— До того, как мы легли в постель? Нет. Я остановилась посмотреть на игру, а потом ты уже не отпускал меня.

— Мне сразу стало везти. Я даже назвал тебя мисс Фортуна.

— Ты говорил. — Она указала на диван напротив не зажженного камина. — Ты интересуешься, узнала ли я тебя, не выслеживала ли?

— А ты… — начал Девлин.

— Мой ответ на оба вопроса — «нет», — перебила его Николь. — Откуда я могла знать, кто ты такой? Ты же не знаменитость, верно? И номер снял только после того, как я уже ушла с рабочего места, в базе данных отеля тебя еще не было. — Она кинула на него суровый взгляд. — И я никак не могла специально подкараулить тебя в лифте. Там двенадцать лифтовых кабин. Какова же была вероятность того, что та, в которой находилась я, остановится как раз на том же этаже, где был ты, и в то же время? Еще нужны объяснения?

— Я…

— Понимаю, тебе не хочется верить, что это твой ребенок, — неумолимо продолжила она, — однако ты производишь впечатление умного человека, умеющего рассуждать логически. Я ничего заранее не выдумала, лжи нет даже в зачаточном состоянии, — добавила она, пытаясь смягчить свой тон.

Девлин не отреагировал на ее шутку; он еще ни разу не улыбнулся с тех пор, как спросил, его ли это ребенок. Похоже, с чувством юмора у него не ахти!

— Многие женщины обманным путем пытаются навязать мужчине отцовство.

Терпению Николь пришел конец.

— Для таких случаев существует тест ДНК, и никакая ложь здесь не поможет.

— Тогда почему ты мне сразу не сказала про беременность? — Девлин поставил свою нетронутую кружку на кофейный столик.

— Я хотела сказать тебе об этом. Я даже поехала к тебе домой.

— Когда?

— На следующий день после того, как узнала сама.

— Меня что, не оказалось дома?

— Ты подъехал к дому через несколько минут после меня. — Николь выдержала театральную паузу. — Но ты был не один. Женщина, которую ты вел под руку, была в сексуальном коротком черном платье и в туфлях на высоких каблуках. Ты поцеловал ее, и вы вместе вошли в дом. — Я час просидела в машине, надеясь, что твоя гостья все-таки уйдет, но потом решила: значит, не судьба. Да и ты мог подумать, будто я развожу тебя на деньги. Зачем тебе ребенок, если у тебя есть подруга? Посуди сам, ты бы как поступил на моем месте? А на следующий день я уехала сюда.

— Ты живешь здесь уже два месяца.

Она кивнула. И что ей ответить? Да, она тянула с признанием. А кто бы не тянул?

Девлин нагнулся вперед, уперев руки в бока.

— Признайся, что ты хочешь от меня? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой, отметив про себя: он не стал отрицать, что у него есть подруга.

— Ничего.

— Я тебе не верю!

— Грубо, как ты выразился сегодня. — Николь встала, рассерженная и слишком усталая, чтобы спорить. — А сейчас тебе лучше уйти. Мне хочется спать.

Так и не отпив ни глотка из своей чашки, он направился к двери, захватив по пути куртку. Уже взявшись за дверную ручку, Девлин помедлил.

— Зачем ты это сделала, Николь?

— Что именно? Ты мог бы выразиться конкретнее?

— Пошла со мной той ночью в мой номер. Ты была чем-то расстроена, чуть ли не плакала.

Николь на секунду закрыла глаза, ее захватил поток воспоминаний; затем она посмотрела в глаза Девлина.

— Да, я тогда была в очень плохом настроении, а ты предложил своего рода успокоение. Но и ты тогда тоже был не в духе. Разве не так?

Девлин слегка кивнул:

— Я обычно никогда не забываю о предохранении. Но ты тоже промолчала, вот я и подумал, что ты глотаешь таблетки. Но все равно это моя вина. Мне следовало спросить тебя.

— Я не выношу таблеток. Мы оба были не правы. Но я в ту ночь почему-то совсем не контролировала себя. Но надо честно сказать, нисколько не жалею об этом. — Николь положила руки на живот, словно хотела приласкать свое дитя, которое уже сейчас безмерно любила. — Я и правда ничего не жду от тебя.

В то же время надежда — это совсем другое дело. В ту ночь Николь почувствовала нечто сильное, настоящее, что возникло между ней и этим случайным, казалось бы, мужчиной. Да, она надеялась, хотя и сама не очень понимала на что.

— Порядочный человек не бросит женщину, которая ждет его ребенка, — хмуро отозвался Девлин.

— Мы сумеем договориться, Девлин. Но, прошу тебя, не сегодня. Я жутко устала.

Он кивнул:

— Хорошо, ты меня уговорила. Увидимся в десять тридцать. — И ушел, захлопнув за собой дверь.

Когда его машина скрылась из виду, Николь обессиленно прислонилась к стене.

Интересно, что ей теперь ждать от Девлина? Может быть, он предложит деньги, чтобы она молчала о том, кто является отцом ребенка. Разве это не в порядке вещей в его мире?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ровно в десять тридцать на следующее утро Николь въехала на подъездную дорожку, которая вела к крыльцу огромного дома, где остановился Девлин. Она, к счастью, легко заснула после его ухода и спокойно проспала почти до девяти и теперь чувствовала себя хорошо подготовленной к трудному разговору.

Как и все жители в округе, она давно испытывала сильное желание посмотреть изнутри этот дом, многоярусное строение из бревен и камня, площадью девять тысяч квадратных футов, строительство которого заняло почти год.

Николь подошла к огромной входной двери из дуба, по обе стороны которой красовались каменные колонны. Николь потянулась к звонку, но не успела: дверь открылась, и на пороге появился Девлин, который в джинсах, сапогах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами выглядел тем не менее как лорд в своем поместье. И делала его таким отнюдь не одежда, а врожденное чувство собственного достоинства и сознание своего положения в обществе.

Он был так хорош собой и сексуален, что Николь захотелось тут же упасть в его объятия, как тогда, в лифте, но вместо этого она лишь вежливо поздоровалась:

— Доброе утро.

— Хорошо спала? — спросил Девлин, посторонившись, чтобы дать ей войти.

— Да, ничего, — ответила она, остановившись у подножия огромной лестницы, которая наверху расходилась в разные стороны. — А ты?

— А я — нет. — Они начали бок о бок подниматься по лестнице. — Ты завтракала? — спросил он, когда они достигли самого верха лестницы. — Хочешь кофе?

— Спасибо, я поела, а кофе больше не пью.

— Тогда пойдем не на кухню, а в гостиную.

Попросить его показать дом? Наверное, следует сейчас поговорить об этом, другого шанса у нее не будет. Однако, увидев панораму, открывавшуюся из окна гостиной, Николь замерла в восхищении. Озеро Тахо в обрамлении деревьев выглядело просто потрясающе, и смотреть на него можно было вечно. По озеру разноцветными пятнышками скользили лодки и круглый год курсирующие экскурсионные теплоходики. Она все время обещала себе, что как-нибудь покатается, но так до сих пор до озера и не добралась.

— Присаживайся, — предложил ей Девлин.

В огромном камине горел огонь. Николь уселась рядом в темно-красное кожаное кресло. Девлин не сел, а остался стоять, скрестив руки на груди, неподвижно глядя на огонь. Она ждала, когда он начнет разговор, с каждой секундой все больше нервничая. Кто же он — настоящий Девлин? Нежный, проницательный, сексуальный мужчина, каким она его видела в Атлантик-Сити, или такой, как сейчас: с каменным лицом и, скорее всего, жестким характером?