– М-м-мисс Эдуардз, этот человек, э-э-т-тот сумасшедший, самовольно… пр-произвел хаос… бедлам! – Он поднес дрожащую руку к голове. – У меня болит голова! Попробуйте его урезонить! – Он направился к посту сестры.

Рейсин пристально взглянула на отца.

– Это ты, оказывается, помнишь, как устраивать гвалт.

– Я помню гораздо больше! – ответил он, прищурив глаза.

Ее обдало жаром, но она подавила возбуждение и принялась рассматривать его худое, костлявое лицо. Да, это был Тоби, во всей своей прежней красе! Засмеявшись, Рейсин обняла его, похлопывая по спине. Он пренебрежительно сопротивлялся, дергая плечами из стороны в сторону, но не оттолкнул. Она вспомнила о Дите, обернулась и взяла его за руку.

– Он помнит! Слава Богу, он помнит!

Девушка была уверена, что Дит ее понимает. Он сжал ее руку.

– Нам надо поговорить!

– Конечно, помню! Но разве этим идиотам втолкуешь? – пожаловался старик и взревел: – Немедленно пошлите за фараонами!

Он заковылял к себе в палату.

Фыркая, Рейсин закрыла рот рукой и двинулась было следом, но резко остановилась, когда Дит потянул ее за руку. Девушка все еще сильно беспокоилась за отца, к Тоби было приковано все ее внимание. Взглянув на Дитона, она удивилась странному выражению его лица, хотя в тот момент не придала этому особого значения.

– Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Пойдем. Он все вспомнил. Ты должен это услышать.

– Рейсин!

Она засмеялась. Почему он колеблется? Боится Тоби? Она и представить не могла, что он может чего-то бояться. Правда, сердце Рейсин кольнуло тревогой, но она не стала доискиваться ее причин, а крепко взяла Дита за руку.

– Он снова разбушуется, если мы не войдем.

– Милая!

Рейсин усмехнулась. Он не понял? Сейчас все уладится. Все будет хорошо. Ей не придется давать показания, и окружному прокурору не будет до нее никакого дела, потому что теперь у него есть Тоби. Она и Дит вместе – все встает на свои места. Рейсин сделала шаг, Дит пошел рядом. Бок о бок с ним она чувствовала себя уверенно. У поста они свернули за угол и проследовали по коридору к двери Тоби. Девушка вбежала первой. Там стоял Тоби, ее прежний Тоби, выглядевший весьма комично в больничной пижаме.

– Ради всех святых, дочка, – с упреком произнес он, – почему ты не сказала мне, что в меня стреляли?

Она скрестила руки, чувствуя такое облегчение, что была не в состоянии сердиться.

– Папа, велено было скрыть это от тебя. Всем. Всему округу был дан строжайший приказ не…

– О Боже, – проворчал Тоби, приподнимая покрывало и залезая в постель.

Рейсин еле сдерживала смех.

– И нельзя было меня расспросить?

– Нельзя, сэр, – сказал Дит от дверей, – врачи запретили напоминать вам о происшествии.

– Врачи! На что они годны, придурки. Живут как короли, считают себя богами, от учености весь здравый смысл растеряли. Ты, стало быть, Дит.

– Да, сэр.

Рейсин заметила, что Дит немного напряжен и бледен, но Тоби с легкостью вгонял в такое состояние любого. Ей следовало предупредить его, что отец только с виду такой грозный.

Тоби протянул худую дрожащую руку. Дит подошел к кровати и крепко пожал ее. Затем снова вернулся к двери. Рейсин улыбнулась ему, надеясь, что теперь он расслабился, но вместо этого встретила его умоляющий взгляд.

– Крепкий парень. Что ж, если тебе по вкусу такие молодцы…

– По вкусу. Этот молодец мне очень нравится, но, папа, не смущай его.

– Больно мне нужно его смущать. У меня есть дела поважнее. Ранен! Чертов выстрел. А я-то думал, что болен. Сотрясение мозга, сказал врач. Ну, думаю, значит, ударился головой, а обо что ударился, всем до лампочки. А сегодня вздремнул, понимаешь ли, и привиделся мне кошмарный сон. Просыпаюсь – и все помню. У меня аж кровь в жилах застыла. В меня стреляли! Наяву! Стреляли из пистолета! – Он содрогнулся, его костлявые плечи тряслись под вылинявшей пижамой. Рейсин пришлось взять себя в руки, чтобы не задрожать самой. – Случалось ли такое в Палас-Сити? – вопрошал Тоби, тыча в покрывало грубым пальцем. – В нашем городе не должно происходить ничего подобного!

– Конечно, папа, – сочувственно произнесла Рейсин, беря отца за руку.

– Рейсин, – тихо сказал Дит, – ты не могла бы уделить мне минуту?

Она вопросительно взглянула на него, немного встревоженная его нарастающей бледностью и мрачным выражением лица.

Тоби, не обращая на них внимания, продолжал:

– Эти подонки решили ограбить меня. Думали, сейчас я им выложу денежки, потому что они так приказали. – Возмущенное лицо его сморщилось в злорадной гримасе. – Лучше бы попросили у моей бабушки!

Краем глаза Рейсин уловила движение. Она повернула голову и увидела, что Дит направляется к ней. Лицо у него было взволнованное.

– Наконец они сообразили, что я не собираюсь наполнять их карманы, – продолжал Тоби стальным голосом, – тогда пустили в ход пистолет!

Рука Дита приблизилась к ее плечу.

– А теперь меня держат за сумасшедшего, – с обидой припомнил Тоби и продолжил: – Этот маленький подлец наставил на меня пистолет…

– Рейсин! – Дит повернул ее к себе.

Она чувствовала, что он дрожит, ощутила его отчаяние. Ее охватил ледяной ужас.

– Что случилось?

– Мне нужно поговорить с тобой. Немедленно. Наедине. До того, как они придут.

Они? Рейсин отвела взгляд и посмотрела на Тоби, который тоже казался обескураженным. Вдруг она поняла, что не хочет больше знать никаких проблем. Пропади они пропадом! Не хочет. Наконец-то с ней двое мужчин, которых она любит. Все складывается как нельзя лучше, и она не позволит, чтобы было иначе.

– Дит, – она подыскивала деликатные слова для отказа, – о-отцу я сейчас нужна. Мы сможем поговорить позже. Позднее. – Неожиданно ей в голову пришла мысль. – Пап, я тебе говорила, мы с Дитом собираемся…

Дит положил руки ей на плечи и тряхнул.

– Немедленно, – твердо повторил он, – прямосейчас.

Он шагнул к двери, увлекая ее за собой. Охваченная ужасом, Рейсин неохотно пошла следом, еле волоча ноги.

Ничего страшного, уговаривала она себя. Он любит ее. Он должен ее любить, потому что ее чувство к нему так огромно. Они вышли. Взяв Рейсин за руку, Дит провел ее по коридору, остановившись только через несколько шагов. Он сделал глубокий вдох, оглянулся и закрыл глаза. Потом открыл их. Его поведение насторожило ее.

– Дит?

– Рейсин, – похоже, он собирался с силами, прежде чем взглянуть ей в глаза, – любимая, я должен тебе кое в чем признаться. Я давно хотел это сделать, с тех пор как ты пришла ко мне на квартиру, но все ждал удобного случая. Но дальше нельзя откладывать, они скоро будут здесь.

– Они. Кто? В чем дело, Дит?

Одной рукой он взял ее за талию, а другой – за руку, крепко сжав пальцы, словно пытаясь удержать.

Дит выпалил:

– Полиция.

Рейсин уставилась на него. Полиция? Чепуха какая-то. Неужели это серьезно? Нет, он шутит. Она засмеялась.

– Глупо!

Он крепче сдавил ее пальцы.

– Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

– Что?

– Я приехал в Палас-Сити с определенной целью.

Она покачала головой.

– Ну и что?

– Мы… Я должен был знать точно, что случилось, потому и приехал сюда.

Он должен знать точно? Знать что? Его слова казались ей лишенными смысла. Он явился в Палас-Сити, чтобы точно узнать… Внезапно она догадалась, о чем он. Его появление каким-то образом связано с налетом на лавку. Рейсин надавила рукой ему на грудь и задала единственный вопрос, который пришел ей на ум:

– Почему?

Дит сглотнул и опустил глаза.

– Дженкс Колкуит мой брат по матери.

Она отпрянула в изумлении. Брат!

Его рука жгла кожу на талии, но ощущение было очень слабым, казалось, нервные окончания омертвели.

– Брат, – уныло повторила она.

– По матери, – добавил Дит, будто это что-то меняло.

– Дженкс. Дженкс – твой…

Тут ее затрясло, она не могла продолжать. Голова отяжелела. Она свесила ее, дрожа, как лист на ветру. Дит говорил, оглушая ее словами: