Пэм и я вышли наружу прежде, чем я смогла отреагировать на ее появление.

Я была в глубоком шоке от словесной атаки Арлены и собственной ярости.

— Я не должна была о нем говорить, — сказала я. — Только то, что один из мужей Арлены был убийцей, не является оправданием тому, чтобы я была такой сукой.

Это были в полной мере мысли моей бабушки, и я подавилась смешком.

Пэм была немного ниже меня, и она с любопытством смотрела снизу вверх на мое лицо, пока я боролась за контроль над собой.

— Она просто шлюха, вот и все — сказала Пэм.

Я вытащила бумажный носовой платок из сумочки и вытерла каплю слезы. Я часто плакала, когда была сердита. И ненавидела это. Слезы заставляют вас выглядеть слабыми, независимо от того, что их вызвало.

Пэм отвела мою руку и вытерла мои слезы пальцем. Эффект заботы был несколько ослаблен, когда она сунула этот палец себе в рот, но я подумала, что намерения у нее все же были добрыми.

— Я бы не стала называть ее шлюхой, но она действительно не слишком осторожна в отношении тех, с кем встречается, как следовало бы, — призналась я.

— Почему ты ее защищаешь?

— По привычке, — я сказала я. — Мы были друзьями на протяжении многих и многих лет.

— И что же она делала для тебя в этой дружбе? Какая от нее была польза?

— Она… — я была вынуждена остановиться и подумать. — Думаю, я была просто в состоянии сказать, что имела друга. Я заботилась о ее детях, помогала ей с ними. Когда она не могла работать, я брала ее часы, и если она работала за меня, я убирала взамен ее трейлер. Она навещала меня, если я болела, и приносила мне еду. Прежде всего, она была терпимой к моим «странностям».

— Она пользовалась тобой, и ты же чувствовала себя благодарной, — сказала Пэм.

Выражение ее бледного лица не давало мне ключа к ее чувствам.

— Слушай, Пэм, все было совсем не так.

— А как было, Сьюки?

— Она действительно любила меня. У нас действительно были хорошие времена.

— Она ленива. И в дружбе тоже. Если ей легко быть другом, она им будет. Если ветер дует в другую сторону, ее дружба испарится. И я думаю, ветер дует в другую сторону. Она нашла другой способ стать важной персоной в своих глазах, для этого нужно просто ненавидеть других.

— Пэм!

— А что, разве не так? Я наблюдала за людьми в течение многих лет. Я знаю их.

— Есть правда, которую нужно сказать, и есть правда, которую лучше умолчать.

— Есть правда, которую я бы не хотела слышать, — поправила она меня.

— Наверное, ты права…

— В таком случае, я оставлю тебя и вернусь в Шривпорт.

Пэм повернулась обойти вокруг здания, где спереди была припаркована ее машина.

— Стоять!

Она повернулась.

— Да?

— А зачем ты все-таки здесь появилась?

Пэм неожиданно улыбнулась.

— Помимо вопросов о твоих отношениях с моим мастером? И бонусом познакомиться с твоей сладенькой соседкой?

— Ну, да. Помимо всего этого.

— Я хотела поговорить с тобой о Билле, — сказала она к моему крайнему удивлению. — О Билле и Эрике.

7

— Мне не о чем говорить.

Я открыла машину и кинула внутрь свою сумочку. Потом повернулась лицом к Пэм, хотя у меня был соблазн сесть в автомобиль и отправиться домой.

— Мы не знали, — сказала вампирша. Она двигалась медленно, так что я могла видеть ее перемещения. Сэм выставил два садовых стула перед своим трейлером, стоявшим под прямым углом к задней стене бара, и я вытащила их из его двора и поставила к машине. Пэм поняла намек, и пристроилась на одном, пока я взяла другой.

Я сделала глубокий, бесшумный вдох. С тех пор, как я вернулась из Нью- Орлеана, меня интересовало: что если все вампиры в Шревпорте знали тайную цель интереса Билла ко мне.

— Я бы не сказала тебе, — продолжила Пэм, — даже если бы я знала, что Билл заслан с тайной миссией, потому что… интересы вампиров прежде всего.

Она пожала плечами.

— Но я клянусь тебе, что я не знала.

Я кивнула головой, что поняла, и небольшой камешек, наконец-то упал с моего сердца. Но я не знала, что ответить.

— Я должна сказать, Сьюки, что ты создала нам множество проблем.

Пэм не казалась возмущенной этим, она просто констатировала факт. Я не думала, что мне есть, в чем извиняться.

— Сейчас Билл полон гнева, но он не знает, кого ненавидеть. Он чувствует свою вину, а этого никто не любит. Эрик огорчен, что не может вспомнить то время, когда он скрывался в твоем доме, и он не знает, что он к тебе чувствует. Он рассержен тем, что королева привлекла тебя для своих целей с помощью Билла, и таким образом вторглась на его, Эрика, территорию, как ему кажется. Фелисия убеждена, что ты Бабай, поскольку очень многие из барменов Фангтазии погибли рядом с тобой: Лонгшадоу, Чоу. — она улыбнулась. — Ох, и твой друг, Чарльз Твининг.

— Но я ни в чем не виновата.

Я слушала Пэм с растущим напряжением. Не слишком хорошо иметь вампиров, разгневанных на тебя. Даже нынешняя барменша Фэнгтазии, Фелисия, была гораздо сильнее, чем я когда-либо буду, а она определенно была самой слабой вампиршей в этой очереди недовольных.

— Не думаю, что это что-то меняет, — сказала Пэм, и голос ее был неожиданно нежным. — Теперь, благодаря Андре, мы знаем, что в тебе течет кровь фей, и было бы очень удобно списать все на это. Но не думаю, что дело в ней, не так ли? Я знаю много людей, ведущих происхождение от фей, и ни один из них был телепатом. Я думаю, все дело в тебе самой, Сьюки. Конечно, знание того, что в тебе есть примесь фей, наводит на размышления, какова ты на вкус. Я действительно наслаждалась глоточком, который получила, когда менада тебя покалечила, несмотря на то, что ты была подпорчена ее ядом. Мы любим фей, ты же знаешь.

— До смерти любите, — сказала я чуть слышно, но Пэм, конечно, услышала.

— Бывает, — согласилась она с легкой улыбкой. В этом вся Пэм.

— Так что в итоге?

Я была готова вернуться домой и просто побыть нормальным человеком.

— Когда я говорю «мы» не знали про соглашение Билла с королевой, это включает в себя Эрика, — сказала Пэм просто.

Я посмотрела на свои ноги, пытаясь сохранить лицо под контролем.

— Эрик чувствует себя особенно разраженным по этому поводу, — сказала Пэм.

Сейчас она тщательно подбирала слова.

— Он разгневан на Билла потому, что Билл заключит соглашение с королевой в обход Эрика. Он разгневан тем, что не смог распознать планы Билла. Он сердит на тебя, потому что ты задела его за живое. Он рассержен на королеву, потому что она оказалась более коварной, чем он. Конечно, именно по этой причине она королева. Эрик никогда не будет королем, если он не сможет контролировать себя лучше.

— Ты действительно беспокоишься о нем?

Я бы никогда не подумала, что Пэм может быть чем-то вообще всерьез обеспокоена. Когда она кивнула, я осмелилась спросить:

— Когда ты познакомилась с Эриком?

Мне всегда это было интересно, и сегодня вечером Пэм, по-видимому, была в подходящем настроении.

— Я познакомилась с ним в Лондоне в последнюю ночь моей жизни.

Ее голос звучал из темноты. Я могла видеть половину ее лица в свете огней сигнализации, и она выглядела довольно спокойно.

— Я рисковала всем во имя любви. Ты будешь смеяться, услышав это.

Мне почему-то было совсем не смешно.

— Я была очень своенравной девушкой для своего времени. Молодой леди не допускалось быть наедине с джентльменом, или любым другим мужчиной, если уж на то пошло. Совсем не так, как сейчас, — губы Пэм на мгновение искривились в усмешку. — Но я была романтичной и смелой. Я выскользнула из дома поздно ночью, чтобы встретиться с кузеном моей ближайшей подруги, девушки, которая жила по соседству. Кузен находился с визитом из Бристоля, и мы очень нравились друг друга. Мои родители не считали его достойной парой, так что я знала, что они бы не позволили ему ухаживать за мной. И если бы меня поймали наедине с ним в ночное время, это был бы конец. Никакого брака, разве что только мои родители смогли бы его силой заставить жениться на мне. Таким образом, никакого будущего вообще, — Пэм покачала головой. — Сейчас это кажется безумным. Но тогда было время, когда у женщины не было выбора. Ирония заключалась в том, что наша встреча была совершенно невинна. Несколько поцелуев, много сентиментальной болтовни, любовь до гроба. Бла-бла-бла…