Время шло, а Мэгги не знала, что сказать.

Он приподнял брови.

— Хочешь войти или уже передумала?

— Я… — Она прочистила горло, поскольку голос ее скрипел, как несмазанная дверь. — Я войду, если ты не против…

— Будь моей гостьей! — Он подчеркнуто вежливо отступил, приглашая ее войти. — Добро пожаловать!

Мэгги вошла в то, что, очевидно, было его «берлогой», где книжные полки гнулись от беспорядочно наваленных томов, десятки кассет лежали на столе и несколько удобных кресел были также завалены книгами и газетами.

Адам не спеша прошел по комнате, чтобы очистить кресло и усадить ее.

— Как ты уже поняла, я не держу уборщицу, — сухо проговорил он.

Раньше она нередко шутила, что однажды он окажется жертвой своей неаккуратности.

Мэгги тяжело опустилась в кресло.

— Милый домик, — пробормотала она.

Что она здесь делает? Не величайшая ли это глупость в ее жизни?

— Зачем ты пришла?

Адам игнорировал ее вежливое замечание и, похоже, прочитал ее панические мысли.

— Я… я точно не знаю, — смущенно произнесла она.

Адам стоял и смотрел на нее.

— Ты поговорила с Селией?

Она взглянула на него немигающими, голубыми глазами.

— Думаю, не о том, о чем ты хотел.

— А с отцом? — добавил он. — Ты говорила с ним?

Мэгги, нахмурившись, покачала головой.

— Я приехала прямо от Селии. Она по-своему милая женщина и, очевидно, твой хороший друг. Я имею в виду именно то, что сказала, Адам, — прибавила она, когда его губы сжались. — Но мне любопытно насчет отца, что он собирался сказать мне о тебе?

Адам отвернулся.

— Я уже говорил. Это теперь неважно…

— Для меня важно, — с чувством произнесла она, поднимаясь на ноги. — Адам, мне нелегко было приехать сюда, но я здесь — и нам нужно поговорить. Действительно поговорить, а не спорить, как обычно.

— А кто виноват?.. — с вызовом бросил он.

Она вздохнула.

— В данный момент — ты!

— Марк знает, что ты здесь?

Марк?.. Ну, конечно, Адам до сих пор думает, что она влюблена в его кузена.

— Тебе действительно нужно следить за семейными новостями, Адам, — отчеканила она. — Через три недели, я, в отличие от тебя, буду петь и плясать на свадьбе Марка…

— Господи, вы двое не теряли времени даром! — с отвращением взревел Адам. — Сообщив, что не выйдешь за него, ты берешь слова назад, не успели еще высохнуть чернила на наших бумагах о разводе! Ты…

— …в качестве подружки невесты, — закончила Мэгги свою фразу и взглянула на Адама. — Марк обручен с женщиной, которая лечила меня последние три года. Он вскоре женится на Андреа.

— Но он сказал… Ты сказала…

—  Ты сказал,Адам, — поправила его Мэгги. — Я ни разу не говорила, что влюблена в Марка. Ты всегда подозревал это.

— А ты и не отрицала! — бросился обвинять Адам. — Ни ты, ни он!

— Мы всегда склонны верить в худшее и… Да, мне было легче, чтобы ты думал именно так.

— Почему?

Адам прищурился.

Они смотрели друг на друга, словно два непримиримых врага. И почему так все время происходит? Достаточно антагонизма! Именно он довел их до разрыва.

— Адам… — Мэгги проглотила ком в горле и заставила себя продолжить: — Что ты чувствовал, когда я потеряла ребенка три года назад?

Он напрягся.

— Это старая история, Магдалина.

Он снова называет ее полным именем, и это придает смелости.

— Это наша история, Адам, и я должна ее знать. Именно тогда начались наши проблемы, и я должна знать, — хрипло повторила она.

Он тяжело вздохнул.

— Потеря нашего ребенка была крушением…

Сердце ее провалилось. Именно так она думала тогда, потеря ребенка все изменила между ними.

— Но не таким крушением, как для тебя, — продолжил Адам. — Это ужасно, потерять еще не родившегося ребенка. Я знаю, как сильно страдаешь ты, но для мужчины ребенок в утробе матери — совсем не то, что для женщины. Когда он родится, все меняется, но, пока женщина вынашивает, мужчина не чувствует эту новую жизнь. У нас нет той связи с детьми, пока они не рождаются, и мы не берем их на руки. Это был наш ребенок, Магдалина, и я уже любил его. Но потерять, как потеряли мы!.. — Он склонил голову. — Однако, если бы погибла ты, я бы потерял все! — Его губы сложились в горькую полуусмешку. — Впрочем, так и произошло!

— Но почему?

Она затаила дыхание.

Он устало вздохнул.

— И это говоришь ты? Ты, которая терпеть не могла меня рядом с собой? Твое здоровье и душевное благополучие ухудшались каждый раз, когда я навещал тебя до такой степени, что, в конце концов, врачи посоветовали мне не появляться. Стресс от моего присутствия задерживал твое выздоровление, — напомнил он.

— Из-за этого… — Она снова проглотила ком в горле. Во рту неожиданно пересохло. — Из-за этого ты убежал к Сью Кастл? Я не обвиняю тебя, Адам, — быстро прибавила она, когда его лицо угрожающе потемнело. — Я просто должна знать.

— Сью Кастл здесь ни причем, — твердо заявил он. — Мы пели вместе некоторое время. Вот и все. Я никогда не мог понять, как ты пришла к такому дурацкому заключению?..

— Я говорила с ней… — Мэгги облизнула губы. — Она сказала мне… она сказала…

— Что она сказала? Когда ты говорила с ней?

— В то утро… когда ты не вернулся домой из-за концерта. Я… — Ее губы свело судорогой, она не могла говорить. — Я позвонила в отель, — продолжила Мэгги после паузы, — где ты остановился. Они соединили меня с твоим номером, и трубку взяла Сью.

В ее глазах появились слезы.

— Сью? — Он выглядел озадаченным. — Но…

— Она сказала, что сожалеет, да только так иногда случается, когда люди работают вместе. — Мэгги подавилась слезами. — Я… я почувствовала, что мой мир рухнул, — запинаясь, закончила она.

Адам по-прежнему выглядел озадаченным.

— Речь идет о той ночи, когда мы застряли в Лондоне из-за снежной бури? Об этой ночи?

— Ты сам знаешь, — всхлипнула Мэгги. — Это единственная ночь, когда ты не приехал, и я… я позвонила на следующее утро, чтобы поздороваться и узнать, приедешь ли ты днем домой. Я так и не поговорила с тобой — потому что не могла после разговора с Сью! — Она покачала головой. — Я чувствовала себя брошенной, Адам. Но сейчас я стала старше и ко многому отношусь по-другому. Я поняла, что это действительно случается, что иногда…

— Не со мной! — отрезал Адам. — Не тогда! И не сейчас! Я хочу знать…

— Что ты имеешь в виду «не сейчас»?

Она испуганно посмотрела на него. Неужели у Адама никого не было в течение трех лет? Неужели он…

— Это неважно, — нетерпеливо проговорил он.

— Важно для меня, — запротестовала она.

Неужели Адам мог хранить целомудрие последние три года? Невозможно поверить…

Он кивнул.

— Обсудим позже. Сейчас важнее поговорить о Сью Кастл. Какого черта она делала в моем номере? Я не… Постой-ка, — медленно проговорил он, и мрачное выражение на его лице несколько развеялось. — Я встретил ее внизу в ресторане во время завтрака, и, пока делал заказ, она поднялась наверх, чтобы забрать гитары из наших комнат. Комнат,Магдалина! В какое время ты звонила?

— Я не помню точно. — Она остановилась и задумалась. — Рано утром. Я не могла уснуть всю ночь и… сейчас вспомню. В половине восьмого! Я дождалась половины восьмого, потому что не хотела будить тебя. Ты так много работал и так спешил домой в перерывах, что я… я хотела, чтобы ты выспался.

Ощущение, которое она испытала, когда трубку взяла Сью, никогда не оставит ее…

— Ты бы не разбудила меня, Магдалина, потому что я все равно не спал! — обиженно проговорил Адам. — Я всю ночь беспокоился о тебе, думал, все ли с тобой в порядке. И словно получил пощечину, когда примчался в дом твоих родителей и ты сообщила мне, что думала всю ночь и решила, что все кончено, мы должны расстаться.

Она действительно сказала все это, но лишь потому…

— У тебя был роман с Сью Кастл?

Адам пристально посмотрел на нее.

— Нет!