Раскрытые склады, полные упакованных стекол, и запыленные верстаки красноречиво свидетельствовали о том, что на подземных этажах опасались появляться даже мародеры и разбойники-волки. А ведь когда-то стекло из Черного Города славилось во всем Архипелаге, поскольку имело немало свойств, которых не могли получить мастера-стекольщики ни в Халифате Хрульском, ни в гордых северных княжествах, ни даже у ифритов и джиннов далекого Юга.

Наконец Вран достиг самого нижнего этажа.

Мысленно он прикинул, какая толща земли и камня нависает сейчас над ним, и криво усмехнулся.

Глубина всегда хранит секреты лучше высоты, что бы там ни говорили волшебные книги, которые изредка и по чистой случайности попадали в руки беглого чародея прежде. Былые мудрецы в своей наивности утверждали, что лучше всего сокрыто именно то, что на виду. Но Вран считал это лишь уловкой для начинающих, поскольку за долгие годы утайки собственного лица он приучился весьма успешно отгадывать чужие тайны. Любой секрет можно открыть, считал Вран. Но чем глубже и основательнее спрячешь, тем больше времени уйдет на поиски и открытия, срывание магических покровов и тайных заклятий.

Он остановился посередь широкого бетонного прямоугольника. Некогда это был прочный пол Последней Мастерской, но теперь он изрядно покорежился и растрескался. Здесь беглый чародей вновь огляделся.

Кое-где из бетона пробивались чахлые бурые кустики. Это сказывалась близость земли. А траву чародей видел потому, что от одной из стен в мастерскую проникало смутное свечение.

Тонкие иглы белесого света пронзали воздух возле стены. Так что в перекрестьях их лучиков даже кружились серые пепельные пылинки. Но дальше тьма была гуще, тяжелее, и сумрак отступал перед чернотой, исходившей от противоположной стены, терявшейся за спиной Врана. Все четыре стены были глухими, без дверей и окон.

Чародей задрал голову, пристально глядя на потолок. Тот казался достаточно крепок и должен был выдержать предстоящее испытание.

Вран вынул из мешка волшебную книгу и некоторое время держал руки на обложке. Так он впитывал в себя энергию, исходящую от книги, поскольку задача была пустяковой, и просто не хотелось тратить лишних сил.

Затем чародей бережно погладил книгу и осторожно убрал ее обратно, стараясь не расплескать той силы, что он только что почерпнул из этих страниц, даже не раскрывая их.

"Именно так и начинается всякое знание – с уважения", – назидательно шепнул он невидимому собеседнику, с которым он в последние дни частенько вел нелегкие болезненные беседы. Этим собеседником Врана, единственным и никогда ни во что не верящим, был он сам.

Вран направил сложенные лодочкой руки в сторону тускло светящей стены, пробормотал несколько слов и плеснул ладонями вперед. Словно хотел облить стену невидимой влагой.

Не было ни вспышки света, ни молнии, ни грохота. Поначалу со стеной вообще ничего не происходило. Потом она стала светлеть, покрываясь желтым мохнатым налетом, все быстрее и быстрее. Магическая ржавчина истончала камень и бетон, делала кирпич хрупким, рыхлым, рассыпчатым. Наконец стена порыжела от пола до потолка, прогнулась и осыпалась с тихим шелестом. И тут же в глаза Врану ударил яркий, ослепительный свет.

Чародей был готов к этому. Он надвинул капюшон на самые глаза и отошел в сторону, ожидая, покуда сияние уменьшится. Оно действительно тут же пошло на убыль. Будто исторгло из себя всю энергию, сохраняемую за долгие дни заточения.

После чего Вран перешагнул порог тайной комнаты и удовлетворенно покачал головой. Перед ним были зеркала.

Они громоздились штабелями, давили на пол хрустальными пластами, посверкивали бесчисленными отражениями. В отражениях была и сама комната, и все прочие зеркала, наползавшая из глубины зала тьма и ослепительный водопад зеркального потолка. На поверхностях этих зеркал не было лишь одного – Врана.

И тогда он засмеялся, чрезвычайно довольный собой. Еще бы: первая часть его дела в Черном Городе была завершена!

Перебрать и переложить сотни зеркальных стекол, многие из которых размерами в рост человека – занятие не из легких даже для чародея. Но Вран отлично представлял себе, что он ищет в этом потайном складе зеркал Князя Нелюды.

"Хозяева очень часто и сами не знают, что хранится в их закромах", – так размышлял Вран, внимательно оглядывая стопки зеркал. Он касался ладонями прохладной поверхности. Устремлял взор вглубь тяжелых стопок, видя магическим зрением самое их дно. Прикрывал глаза, вслушиваясь в тишину подземелий. Где-то здесь должен был остаться знак, и он, Вран Могущественный, его непременно обнаружит и поймет. Рано или поздно.

Знак очень скоро явил себя, но вряд ли это был тот, что предполагал чародей.

Жестко зашуршала оберточная бумага, в которую была обернута очередная стопка полированных стекол. Затем послышалось тихое сопение, точно кто-то слишком громко принюхивался к пыли и сырым запахам подземелья. И тут же появилась крыса.

Ее величине, длине хвоста и размерам зубов мог позавидовать любой разбойный грызун. Крыса мрачно поглядывала на чародея, нагло усевшись на хвост прямо возле его запыленных сапог. Похоже, она ни капельки не боялась громадины-человека. А Вран, орудуя в стекловарнях, и не удосужился накинуть на себя волшебную вуаль шапки-утайки. И в самом деле, кого здесь опасаться хозяину волшебных книг? Жалких подвальных крыс?..

Но Вран не зря был осторожным и предусмотрительным чародеем. Смелое и даже нахальное поведение крысы так не походило на обычные повадки ее хвостатых сородичей, что за ним вполне мог укрываться подвох. В Черном Городе такое случалось частенько. И чародей не ошибся.

– Чего тебе надо, волшебник? – презрительно прошипела крыса. Голос у нее был низкий и шепелявый, точно она разучилась свистеть и пищать как другие, или же сильно простыла. – Кто дал тебе право здесь хозяйничать?

– Я что, непременно должен спрашивать разрешения у каждой крысы? – кончики рта чародея иронически шевельнулись.

– Не у каждой, – поправила его крыса, строго глядя на него пронзительными бусинами красных глаз. – Тут владения Князя Нелюды. Его личная собственность.

– И где теперь твой князь, серая? – презрительно поджал губы Вран. – У кого прикажешь спрашивать высочайшего соизволения? Например, взять и разнести вдребезги все это стекло?

– Спрашивай у меня, не ошибешься, – прошипела крыса. – Я – Привратница Князя.

– Ишь ты, – недоверчиво покачала головой Вран. – Чем докажешь?

– Знаю, что ты ищешь, – сухо ответила крыса и нервно ударила хвостом оземь. – Могу показать.

– Конечно, не задаром? – заметил чародей, с которого в мгновение ока слетела маска презрения и грубоватой иронии. Перед ним явно был непростой соперник, и только от Врана зависело, сумеет ли он превратить его в союзника. Хотя бы на время.

– Еще бы, – ухмыльнулась крыса. – Услуга за услугу, врага за врага.

И тут чародей насторожился.

Врану показалось, что эта присказка, насчет врагов, ему уже была известна прежде. Не то, чтобы он слышал ее своими ушами, но будто произносил ее кто-то однажды. Быть может, это было в быстрых и нервных снах беглого волшебника?

– Говори первой, – выпалил он, неприметно поводя головой, с оглядом. Но они были здесь с крысой одни, если не считать ее бесчисленных отражений, причудливо изломанных в зеркальных стеклах.

– Не бойся, одни мы, – вздохнула крыса. – Зеркала светят лишь тому, у кого за спиной чужие заклятья.

"Магические книги в моей котомке! Надо же, и это знает!" – втайне поразился Вран, но виду не подал, лишь нахмурился.

– Твое время истекает, – напомнил он крысе, чувствуя, как в душе мутным варевом закипает раздражение и пенится злость.

– Ладно, – согласилась крыса и зло сверкнула красным глазом. – Мое условие простое. Осколок зеркала, того, что ты ищешь. Разумеется, после того, как наложишь на него свое заклятье.