Та вмиг обмякла и начала оседать. Теодорих выпустил ее руку, и она упала на пол, застеленный меховым ковром.

Король потерял счет времени. Он не знал, сколь долго простоял с обнаженным мечом над наложницей. Из состояния оцепенения его вывел писк малыша.

– Не притворяйся! Вставай! – приказал он Гертруде ледяным тоном. – И выслушай мою волю.

Женщина покорно поднялась, понимая, что притворяться далее нет смысла.

– Ты покинешь Реймс тотчас же! Сына я признаю законнорожденным. Он ни в чем не будет нуждаться и вырастет, как и подобает королевскому сыну.

Гертруда хотела что-то сказать, но король смерил ее столь гневным взглядом, что она так и не осмелилась раскрыть рта.

ЭПИЛОГ

534 год от Р. Х.

После исповеди Суавегота промучилась еще несколько дней, приходя в сознание лишь изредка и ненадолго. Король не покидал покоев умирающей супруги ни на минуту.

Однажды он, совершено измученный, заснул прямо около ложа Суавеготы, и ему привиделся удивительный сон: словно живет он в скромной хижине, очень похожей на ту, в которой обитала долгие годы Озерная ведьма…

Когда Теодорих проснулся, Суавегота уже не дышала.

На следующий день король Австразии приказал отслужить заупокойные молебны во всех христианских и арианских храмах королевства.

Сам же после смерти жены почти ни с кем уже не разговаривал и не покидал своих покоев, предавшись размышлениям о жизни. Часто вспоминал предательски убитых сыновей Хлодомира. Почему он тогда не помешал братьям? Ведь он же не испытывал никакой личной ненависти к их племянникам!..

Теперь, спустя годы, он понял: всему виной была жажда власти. Ну как же! Ему хотелось новых земель, расширения королевства, еще большего величия! И что? Да, сейчас его королевство огромно. Одни только Нарбонская Галлия и Оверни приносят доходы, как Бургундия и все долевое королевство, вместе взятые. Но отчего-то теперь это стало для него не важным. Он устал…

Вскоре король окончательно разочаровался в мирской жизни. Решив, что смерть Суавеготы – не что иное, как наказание за смерть невинных племянников, он вознамерился искупить свой страшный грех.

Теодебер прекрасно справлялся с обязанностями наместника Ахенского домена, проявляя себя зрелым и дальновидным правителем. Недавно он женился на Визигарде, дочери короля лангобардов, изрядно потеснивших владения остготов. Теодорих ничуть не сомневался, что из сына выйдет сильный и мудрый король, поэтому в один из осенних дней вызвал придворного курия, четырех верных букелариев и подписал отречение от короны Австразии в пользу Теодебера.

Наследник принял корону в главном кафедральном соборе Реймса, прилюдно поклявшись добиться еще большего процветания Австразии. Архиепископ Реймский благословил меч Теодориха, верно служивший ему более тридцати лет. Сам Теодорих вообще считал, что именно этот меч, выкованный когда-то простым кузнецом, принес ему впоследствии и военную славу, и власть.

– Accipe hunc gladium cum Dei benedictione… [118]– произнес архиепископ, после чего окропил теперь уже «Посланника небес» святой водой и вручил сей бесценный дар молодому королю, преклонившему колени пред алтарем.

После отречения от власти Теодорих принял крещение в Реймском соборе, а потом облачился в скромные одежды, собрал походный мешок, сложив в него только самое необходимое, и отбыл из Реймса в неизвестном направлении.

Спустя несколько дней бывший король достиг Озерного края – мест, с которыми были связаны самые дорогие его сердцу воспоминания.

Вот озеро, на берегу которого он когда-то впервые поцеловал Эстер… Вот холм, внутри которого жила Гортензия… Теперь в ее тайном, похожем на нору прибежище наверняка уже поселились кролики. А вот и ее хижина… Жаль, что от нее почти ничего не осталось…

Теодорих всегда ловко управлялся с франциской, и вот сейчас, нарубив небольших деревьев в лесу, решил восстановить давно заброшенную хижину. Трудности не пугали его. «Чем их будет больше, тем меньше сил останется на гнетущие мысли, – думал он, латая ветхое жилище. – Как известно, работа и время – лучшие лекари».

Так Теодорих, бывший король Австразии, стал отшельником и взял себе новое имя – Климентий.

Денно и нощно Климентий молил Господа простить ему содеянные грехи и как можно скорее призвать к Себе. Но Всевышний не торопился…

Вскоре все жители Ахена и Озерного края узнали, что на озере Быка, в хижине бывшей ведьмы живет мудрый старец. К нему потянулись люди: кто за советом, кто за состраданием, кто – с мольбой об исцелении ближнего…

Позднее Климентий сам, без посторонней помощи возвел около хижины небольшую часовню, где и стал проводить время в молитвах об исцелении болящих и утешении скорбящих.

Почти десять лет прожил Климентий в Озерном крае, и со временем его стали почитать как святого. Однажды холодной зимой к нему пришла женщина и попросила помолиться за ее дочь, которая второй день не могла разродиться. Климентий был уже слаб, но, с трудом поднявшись со скамьи, все же нашел в себе силы дойти до часовни, дабы сотворить молитву.

Женщина долго ждала старца: хотела отблагодарить его за труды принесенными из дома свежими лепешками и молоком. Но к вечеру в хижине стало очень холодно: очаг почти погас и уже не давал тепла. Изрядно продрогнув, женщина осмелилась заглянуть в часовню. Климентий неподвижно лежал перед алтарем, сложив руки на груди…

Весть о том, что старец Климентий отдал Богу душу, быстро достигла Ахена и облетела весь домен. Наместник Ахена тут же составил прошение, в коем просил у Реймского епископа дозволения построить в честь Святого Климентия мужскую обитель, и отправил его в Реймс.

Король Теодебер, достойно выдержавший испытание властью, давно подозревал, что старец Климентий – это его отец, покинувший Реймс более десяти лет назад. Он лично встретился с епископом Реймским, который уже подписал прошение наместника Ахена, и пожертвовал на строительство обители крупную сумму золотом.

Вскоре в Озерном крае, близ Ахена, была заложена мужская обитель Святого Климентия.