— Скоро я больших чинов достигну и тебя подарками задарю, Богиня моя! Любишь бриллианты?

— Да откуда у тебя бриллианты? Вон в каких комнатах живешь. Бедно у тебя. Но любовник ты хороший. И это иногда поважнее бриллиантов. Их есть кому мне дарить.

— На комнаты не смотри. Я скоро съеду отсюда и в эту квартиру более ни ногой. Я стану жить во дворце.

— Кто же тебя туда позовет? — спросила Дорио. — Не на место ли графа Бирена метишь, милый?

— Нет. Я на свое место мечу. И многие со мной желают положение в империи исправить. А я тогда из капитанов в генералы выйду! Вот тогда в бриллиантах недостатка не станет, милая.

Дорио засмеялась. Она подумала что Столетов врет. Русские имели такую привычку — врать и хвастать. Причем делали они это просто так без надобности и повода к тому.

— Но это будет нескоро, милый. Так что мне придется подождать.

— Не скоро? Завтра уже все сбудется! Али, думаешь, что Столетов врет? Я никогда не вру! Ежели, сказал, что так будет, то так и будет! Так, а не иначе! Скоро я соберусь и выйду из дома, а вот ты останешься здесь ждать. И утром я принесу тебе весть о том, что сбылось все, по-моему.

— Шутка? — спросила Дорио.

— Нет! — Столетов схватил бутылку шампанского со стола и выпил половину залпом. Затем он бутылку отбросил и сказал. — Завтра здесь будет генерал Столетов! А ты жди! Сиди здесь!

— Но я не могу остаться! — вскричала Дорио. — Мне завтра петь перед императрицей Анной!

— Нет.

— Что значит, нет? — не поняла Дорио.

— Только то, что завтра Анне будет не до певиц. Я прямо в казармы семеновские еду и с одной ротой оттуда во дворец.

— Во дворец? — не поняла Дорио. — Но зачем?

— Мы арестуем графа Бирена!

— Что?

— Арестуем во дворце графа Бирена! Затем арестуем Миниха в его доме. И цесаревна Елизавета Петровна станет новой императрицей.

Дорио побледнела. То, что произнес Столетов было страшно. За такие слова не только голову снимут, но кое-что похуже сделают.

— Ты пошутил? Скажи что это не правда. Я не предам тебя, и про твою шутку никто не узнает!

— Какие шутки? Я не шутил. Оттого и выпустить тебя из дома не могу. Завтра свободу верну тебе.

"Но во дворце измайловские караулы! — подумал Пьетро. — Что же он сможет сделать с ротой солдат?"

Столетов ответил на его мысленный вопрос, словно слышать его мог:

— Мы арестуем Бирена и снимем измайловский полк с охраны, и все караулы займут семеновцы. Бирена, Миниха и Анну в крепость. И Елизавета на троне!

"Черт! А ведь Бирен ничего не подозревает! И это у них может получиться. Ведь многие гвардейцы полка Измайловского вино пили!"

Пьетро Мира сразу забыл про Дорио и про ревность. Готовился настоящий гвардейский дворцовый переворот! А во дворце никто ни ухом ни рылом!

"Что делать? — думал шут. — Выскочить? Но что сделают слуги капитана и сам он? На меня и накинуться. Может не получиться. Пусть уедет сперва. Пусть уйдет".

Когда Столетов ушел, и все затихло, Пьетро Мира покинул свое убежище в шкафу. Мария Дорио вскрикнула, увидев его:

— Пьетро? Ты?

— Ты меня не ждала сейчас?

— Но как ты попал сюда? В этот дом просто так войти нельзя.

— Ты думаешь, Мария? Но я здесь, и уже давно.

— И ты все слышал?

— О заговоре? Слышал. И потому не стану тебя сейчас ни за что попрекать. Впереди важное дело. Нужно срочно выбраться из дома и предупредить Бирена.

— Не знаю, как ты попал сюда, но если не по волшебству, то выйти отсюда скоро тебе не удастся. Он меня здесь запер, и снаружи меня стерегут. Окна заперты и снять запоры без шума не получиться.

Пьетро бросился к окну. Дорио права. Но придумать что-то нужно было.

— А если ты постучишь в двери, то тебе откроют? — спросил он.

— Если что-то нужно будет то да. Но там не меньше трех человек. И все дюжие парни. Они шпагами махать не обучены, но палками тебя отделают так, что жив не будешь.

Мира понял, что и на этот раз она права. Развернуться в коридорах дома со шпагой он не сможет и лакеи его легко скрутят.

— Но это не лакеи твоего любовника? Разве нет?

— И что с того? Они тебя не пропустят все равно. Или ты собрался их подкупить? Бесполезно. Капитан обещал им слишком много.

— Всегда можно предложить больше, Мария.

— Предложить можно. Но предать капитана они просто побояться. Понимаешь? И потому нам придется ждать. И тебе снова придется нырнуть в шкаф. Этот гвардеец слишком опасен. Может и убить. И когда мы с ним уйдем, ты покинешь шкаф и выберешься отсюда.

— Так долго я ждать не могу. И не намерен.

— Но как ты тогда все решишь? Как выберешься отсюда?

— Страх, — прошептал Мира. — Страх может все решить.

— Что? — не поняла его Дорио. — Что ты сказал? Какой страх?

— Обычный человеческий. Мне нужно срочно упредить графа Бирена о заговоре. Дорога минута каждая.

Мира бросился к двери.

— Пьетро! Что ты задумал? — крикнула Дорио.

— Сыграть на страхе! Эти лакеи бояться твоего капитана?

— Еще как бояться!

— Но я знаю то, чего русские бояться больше!

— Ты сошел с ума. Они убьют тебя! Не смей!

Но Мира ужа стал барабанить кулаками в двери. Мария отошла в сторону. Незачем ей попадать под удар. Если Пьетро сошел с ума, то это его дело.

Двери отворились. На пороге был высокий малый, косая сажень в плечах:

— Ты кто такой? — спросил он. — Как ты здесь?

— Слово и дело! — громко закричал Мира.

Лакей осекся. Язык прилип к его гортани. Вот чего боялись русские! Леденящий крик "слово и дело" обязывал каждого повиноваться. Тот, кто кричал его, знал то, что стоило знать Тайной розыскных дел канцелярии.

— Знаю слово и дело государево! — снова закричал Мира.

В коридоре собрались, привлеченные криками, люди.

— Эй, Митроха! Он "слово и дело" кричал государево! Надобно исправнику его спровадить.

— Верно! С таким шутки плохи.

— К исправнику его.

— Но глядите чтобы не убег!

— Не убегет!

И Мире связали руки за спиной и вывели из дома. И вскоре он уже стоял перед исправником, старым полицейским лет 60 с толстым брюхом, что вылезало из под камзола. Пуговки на животе полицейского не застегивались. Имя ему было Дитрих Нейрат.

— Так ты молодец кричал "слово и дело" государево? Назовись? Как прозываешься? По роже ты видать из немцев?

— Пьетро Мира мое имя, и я слуга государыни Анны Ивановны!

— Все мы здесь слуги матушки-государыни. Ты из каких будешь, молодец? И почто "слово и дело" кричал?

— Заговор против государыни императрицы знаю. И раскрыть его спешил! Вот и закричал!

— Заговор? — исправник вскочил со стула.

— Заговор! И дело то отлагательства не терпит.

— Тогда тебя следует сопроводить до тайной канцелярии. Там пусть разбирают то дело. Я не могу в сие вмешиваться.

— Сопроводи меня во дворец к графу Эрнесту Иоганну Бирену, обер-камергеру двора её императорского величества!

— Да ты что, малый, белены объелся? К графу Бирену? Во дворец? Ты…

— Не время спорить, сударь. Вы в чинах небольших, а возраст у вас почтенный, — начал Мира. — И сейчас Фортуна дарит вам шанс подняться. Меня лично граф Бирен знает, и за раскрытие заговора вы большое награждение получите!

Нейрат задумался. Он уже слишком давно жил в России и понимал, что такое заговор. И если этот незнакомец правду говорит, то все так и будет. Но если нет? Ведь тому, кто кричал "слово и дело" без весомых оснований могли и голову снести.

— По правилам я должен того, кто знает "слово и дело" государево в тайную канцелярию переправить.

— Но в этом случае, гер Нейрат, и все награды получат господа из тайной канцелярии. Я вас понимаю. Вы боитесь влезть не в свое дело. Но иногда стоит рисковать. Риск в этой стране вознаграждается….