Он врезался в двери вокзала, распахнув их плечом. Часы показывали семь сорок пять. Он опоздал на пятнадцать минут. До него вдруг дошло, что она уехала и, скорее всего, навсегда. Лев цеплялся за призрачную надежду, что каким-то образом Раиса задержалась на перроне и не села в поезд. Он выскочил на платформу, дико озираясь по сторонам. Но ни жены, ни поезда уже не было. Лев вдруг ощутил страшную слабость. Он согнулся, упершись ладонями в колени и чувствуя, как пот струится у него по лицу. И тут боковым зрением он заметил мужчину, сидящего на скамейке. Почему он до сих пор на перроне? Может, он ждет поезда? Лев с трудом выпрямился.

Раиса стояла в самом конце платформы, почти невидимая в сумерках. Он сделал над собой колоссальное усилие, чтобы не броситься к ней со всех ног и не взять ее руки в свои. Переводя дыхание, он судорожно пытался придумать, что сейчас ей скажет. Лев представил, как он выглядит: грязный, потный, запыхавшийся. Но Раиса даже не смотрела на него — она глядела куда-то поверх его головы. Лев обернулся. Над верхушками деревьев показались клубы дыма. Опоздавший поезд подходил к станции.

А он-то воображал, что станет рассыпаться перед ней в извинениях, проявит красноречие… Оказывается, у него оставалось всего несколько секунд, чтобы убедить ее. Запинаясь, он с трудом выговорил:

— Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. Я схватил тебя, но это был не я — во всяком случае, не тот человек, которым я хотел бы быть.

Безнадежно — но надо попробовать еще раз. Сосредоточиться, найти нужные слова — у него оставалась всего одна попытка.

— Раиса, ты хочешь бросить меня. И у тебя есть такое право. Я мог бы сказать, что одной тебе будет очень трудно. Что тебя могут остановить, допросить, арестовать. Что у тебя нет нужных документов. Что ты станешь бродяжкой. Но это не причина, чтобы оставаться со мной. Я знаю, что ты предпочтешь рискнуть и надеяться, что тебе повезет.

— Документы можно подделать, Лев. Уж лучше пусть будут фальшивыми они, а не наш брак.

Вот так. Значит, их брак был всего лишь фикцией. У Льва перехватило дыхание. Рядом с ними остановился поезд. Лицо Раисы ничего не выражало. Лев отступил в сторону. Она шагнула к вагону. Может ли он позволить ей уйти? Лев повысил голос, чтобы заглушить скрип тормозов:

— Я не отрекся от тебя не потому, что думал, что ты беременна. Это вовсе не говорит о том, что я хороший человек. Я поступил так потому, что моя семья — это единственная часть моей жизни, которой я не стыжусь.

К его удивлению, Раиса обернулась.

— С чего бы это ты вдруг прозрел за одну ночь? Дешевый трюк, Лев. Лишившись своей формы, положения, власти, ты решил, что должен сохранить хотя бы меня. В этом все дело? То, что никогда не имело для тебя значения, — наш брак — вдруг стало очень важным, потому что больше у тебя ничего не осталось?

— Я знаю, ты не любишь меня. Но ведь зачем-то мы поженились? Между нами ведь было что-то, какая-то связь. Мы потеряли ее. Я потерял. Но мы можем попробовать обрести ее снова.

Дверь вагона открылась, и оттуда начали выходить пассажиры. Время истекало. Раиса смотрела на поезд, прикидывая свои шансы. Они были ничтожными. У нее не было подруг, к которым она могла бы обратиться, не было семьи, которая могла бы приютить ее, не было денег и средств к существованию. У нее не было даже билета. Лев был прав: если она уедет, то, скорее всего, ее арестуют. Одна мысль об этом приводила ее в отчаяние. Она взглянула на мужа. У них никого не было, кроме друг друга, нравилось это им или нет.

Она опустила чемоданчик на землю. Лев улыбнулся, явно полагая, что они помирились. Внезапно разозлившись на его идиотскую самоуверенность, она выставила руку перед собой, стирая с его лица улыбку.

— Я вышла за тебя замуж, потому что боялась. Боялась, что, если отвергну твои ухаживания, меня арестуют. Может быть, не сразу, а позже, под тем или иным предлогом. Я была молода, Лев, а ты обладал такой властью. В этом и состояла причина, почему мы с тобой поженились. А та история, когда я сказала тебе, что меня зовут Лена? Ты находишь ее забавной и романтической? Я назвалась другим именем, потому что боялась, что ты выследишь меня. То, что тебе показалось соблазнением, я считала слежкой. Наши отношения были построены на страхе. Может быть, с твоей точки зрения это и впрямь смешно — у тебя нет причин бояться меня. Действительно, разве я обладала властью? Ты предложил мне выйти за тебя замуж, и я согласилась, потому что это в порядке вещей. Люди готовы смириться со многим; они терпят, потому что хотят выжить. Ты никогда не поднимал на меня руку, никогда не повышал голос, никогда не приходил домой пьяным. Так что, если вдуматься, мне еще повезло. И когда ты схватил меня за горло, Лев, ты уничтожил единственную причину, по которой я могла бы остаться с тобой.

Поезд отошел от перрона. Лев смотрел ему вслед, пытаясь переварить услышанное. Но она не дала ему такой возможности. Раиса продолжала говорить, и слова рвались наружу, словно она обдумывала их много лет.

— Когда становишься беспомощным, вот как ты сейчас, возникает одна проблема: люди начинают говорить тебе правду. Ты не привык к ней, ты жил под защитой страха, который внушал окружающим. Но если мы останемся вместе, то должны покончить с сопливой романтикой. Нас с тобой соединяют только обстоятельства. У меня есть ты. У тебя есть я. И больше у нас нет ничего. И если мы останемся вместе, то, начиная с этого момента, я буду говорить тебе правду, а не приятную ложь, потому что мы равны так, как никогда не были равны раньше. Или ты соглашаешься, или я буду ждать следующего поезда.

Лев не ответил. Он оказался не готов к такому повороту событий. Раиса переиграла его по всем статьям. Раньше он привык пользоваться своим положением, чтобы обеспечивать себе комфортное жилье и приличное питание. Он не думал, что воспользовался им и для того, чтобы обзавестись супругой. Ее голос смягчился.

— Есть много вещей, которых следует бояться. Тебе незачем быть одной из них.

— Я больше не буду. Обещаю.

— Мне холодно, Лев. Я простояла на перроне три часа. Я возвращаюсь в нашу комнату. Ты идешь?

Нет, сейчас он еще не готов был идти рядом с ней, сознавая, что между ними пролегла пропасть.

— Я ненадолго задержусь. Увидимся дома.

Подняв чемоданчик, Раиса вошла в здание вокзала. Лев опустился на скамейку, глядя на лес. Он принялся перебирать в памяти их отношения, привыкая к изменившейся ситуации и переписывая собственное прошлое.

Он не знал, сколько просидел так, как вдруг понял, что кто-то стоит рядом. Подняв голову, он увидел юношу из кассы, первого человека, которого они встретили по прибытии сюда.

— Сегодня поездов больше не будет.

— У тебя не найдется сигареты?

— Я не курю. Но могу принести вам сигареты из дома. Мы живем здесь же, на втором этаже.

— Нет, не нужно. Но все равно, спасибо тебе.

— Меня зовут Александр.

— А меня — Лев. Не возражаешь, если я посижу здесь еще немного?

— Ничуть. Давайте я все-таки принесу вам закурить.

Прежде чем Лев успел ответить, молодой человек поспешил прочь.

Лев откинулся на спинку скамьи и стал ждать. Он заметил деревянную будку за железнодорожной колеей. Где-то там нашли тело девочки. Он живо представил себе опушку леса, место преступления — снег вытоптан оперативниками, фотографами, следователями. Все они осматривают мертвую девочку, рот ее открыт и забит землей.

Внезапно в голову ему пришла неожиданная мысль. Лев вскочил со скамьи, спрыгнул с платформы и перешел через железнодорожные пути, направляясь к деревьям. Кто-то окликнул его сзади:

— Что вы делаете?

Он оглянулся и увидел Александра, стоящего на краю платформы с сигаретой в руке. Он жестом позвал его за собой.

Лев добрался до опушки, где снег был вытоптан. Повсюду виднелись следы. Он углубился в лес и через пару минут оказался на том месте, где, по его расчетам, и был найден труп. Он присел на корточки. Его догнал Александр. Лев поднял голову.