— Лейси, я не в гости пришел.

— Я была бы очень удивлена, если бы ты вдруг зашел ко мне в гости. — Ее тон был любезен ровно настолько, насколько этого требовала вежливость. — Я только что сварила кофе. Ты не будешь возражать, если я буду пить его, пока мы будем разговаривать?

Он мчался к ней как безумный, но теперь изо всех сил старался отдалить объяснение.

— Ну, если ты все равно сварила, я выпью немного.

Леси принесла кофе и, прежде чем Дэрмид успел сказать, что пьет его с сахаром, предупредила:

— Сахар уже в чашке.

— Откуда ты знаешь?..

— Я много раз наблюдала в Дирхевене, как ты кладешь сахар в кофе. Я даже надеялась, что со временем это сделает твой характер не таким горьким. Но мои надежды не оправдались. По крайней мере, пока.

Дэрмид хотел вернуть ей комплимент, но раздумал. Она и так уже злится. Зачем озлоблять ее еще сильнее?

Лейси подошла к телефонному столику, отбросила в сторону какие-то бумаги и взяла свою чашку.

— Давай выйдем на балкон.

Дэрмид послушно последовал за ней.

— Садись, — предложила девушка.

Но он был слишком взволнован. Он подошел к перилам и взглянул на океан, на дымчато-синюю гладь, на тянущиеся за кораблями пенные полосы.

— Я не понимаю, — сказала Лейси, — как ты сумел обернуться так быстро. Даже если учесть трехчасовую разницу во времени, все равно. Клиника, вероятно, открывается очень рано. И что тебе нужно от меня, Дэрмид? Или ты хочешь моей поддержки — теперь, когда все кончено?

— Нет, нет…

— Может, тебе нужно мое благословение? Мое понимание? — она резко рассмеялась. — Мне очень жаль, Дэрмид, но ничего не выйдет. Я никогда не смогу понять, почему ты не принял то, что я предлагала. Я думала, ты уже достаточно большой мальчик и сможешь забыть, как я тебе неприятна, и позволишь мне выносить этого ребенка… если не ради тебя самого, то хотя бы ради Элис. Я не знала, насколько никчемным созданием ты меня считаешь!

Он дал ей выговориться. Она замолчала, и он готов был начать, но тут зазвонил телефон.

— Извини. — Лейси встала и ушла в комнату.

Он видел, как она поднимает трубку. Она стояла к нему спиной и говорила негромко, но он слышал ее слова:

— Да, Отто. Я все получила… Да, я в восторге… Нет, я не успела его прочитать. У меня люди, Отто… Конечно, перезвоню.

Она снова вышла на балкон, но не села, а осталась стоять у двери, засунув руки в боковые карманы джинсов. Если она и была в восторге от чего-то, в ее взгляде этот восторг не отражался.

— Мне кажется, нам не о чем больше говорить. — Ее волосы блестели на солнце, словно расплавленное золото. — И знаешь, у меня есть дела сегодня. Поэтому…

— Лейси, я уже сказал, что пришел не в гости. — Дэрмид поставил свою чашку на перила. — Я пришел по делу.

— Выкладывай.

— Когда ты предложила стать суррогатной матерью, я повел себя очень грубо…

— Грубо! — В ее глазах застыли укор и обида. — Ты дал мне понять, что даже если бы я была единственной женщиной на Земле, то все равно — я не удовлетворяю твоим высоким стандартам. Значит… ты из-за этого явился? Ты был невероятно груб тогда, а теперь ты хочешь… Чего? Чтобы я тебя простила?

— Нет. — Слова жгли его рот, как расплавленный свинец. — Я хочу знать, остается ли твое предложение в силе.

После ухода Дэрмида Лейси долго ходила взад-вперед по своей гостиной. Она не помнила, чтобы ей когда-либо прежде было так трудно сделать выбор. Когда он спросил, остается ли ее предложение в силе, она была потрясена настолько, что несколько секунд просто не могла говорить. Наконец она выдавила:

— Но… ты же был в клинике, и…

— Я не был в клинике. Я летал в Торонто, но в клинике не был. Я вернулся домой первым же рейсом.

— Но почему… почему ты переменил решение? — спросила она.

— Это не важно. Теперь я хочу знать…

— Ты хочешь знать, — медленно проговорила она, — готова ли я выносить этого ребенка? Твоего и Элис.

— Да.

— Все как-то очень неожиданно. — Она обхватила себя руками за плечи. — Я думала, теперь это уже пройденный этап…

— Короче говоря, ты отвечаешь мне «нет»?

Она чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. И куда только девается подмога, когда она нужнее всего?

Теперь, когда контракт с «ГлориБи» превратился из мечты в реальность, не так-то просто принять решение. Надо все хорошенько обдумать, взвесить все «за» и «против». Да, она хотела пойти на жертву во имя той жертвы, на которую пошла когда-то Элис ради нее. Но сейчас, когда надо переходить от слов к делу, она не знала, хватит ли у нее сил оставить свою карьеру.

Может, даже навсегда, если после рождения ребенка восстановить форму окажется невозможно…

— Значит, нет, — сказал он бесстрастно.

— Не говори за меня. Все не так просто, Дэрмид. — Лейси хотела сказать, что со времени их последнего разговора у нее изменились обстоятельства, но вместо этого спросила: — А как насчет юридической стороны дела? То есть вы с Элис, наверное, подписывали какие-то бумаги? И разве законом не предусмотрено, что в случае смерти одного из родителей следует уничтожить эмбрион?

— Поскольку я не могу больше иметь детей, Элис специально оговорила — если с ней что-то случится, судьбу эмбриона буду решать я один. Она настаивала на этом, и я тогда не стал возражать.

— Ну да, ведь тебе не могло прийти в голову, что она не сможет сама родить этого ребенка.

— Именно.

— Если — я подчеркиваю, — если я соглашусь на суррогатное материнство, нам с тобой надо будет многое оговорить.

— То есть ты не говоришь мне «нет»?

— Дэрмид, я говорю «возможно».

— Лейси, я колебался и мучился много месяцев. Не так-то просто…

— Я знаю. И не заставлю тебя ждать долго. Дай мне пару дней. Я хочу быть уверена, что приму правильное решение, ведь каким бы оно ни было, потом уже ничего не изменишь.

— Значит, до воскресенья?

— Да, я дам тебе ответ в воскресенье.

Часть воскресного утра Дэрмид провел у забора, который огораживал его земли, защищал его стада от волков и давно нуждался в починке. День выдался ужасный: свинцово-серое небо, ледяной ветер. Согласно прогнозу, дождь ожидался во второй половине дня, но буря поднялась раньше, чем Дэрмид успел доделать начатую работу. Ливень хлестал безжалостно, и он промок до нитки, пока успел добежать до дома.

Прежде в таких случаях Элис поджидала его в дверях с пушистым полотенцем в руках и ласково бранила за то, что у него не хватило ума вернуться раньше. Теперь его ждал пустой дом. Артур поехал в глубь острова повидать родных и взял Джека с собой.

Пустота. В этом доме нет и больше никогда не будет уюта.

В кухне Дэрмид снял мокрую рубашку и бросил ее в раковину, прямо на невымытые с утра тарелки.

Звонила она или нет? Этот вопрос все утро сидел у него в голове.

Он вошел в свой кабинет. Красный огонек на автоответчике не горел. В нем поднялись разочарование и злоба одновременно. Она знает, как важен для него ее звонок, как он нервничал все это время. Собственно говоря, он ушел из дома именно потому, что просто не мог больше сидеть и ждать. С раннего утра он был на ногах и кружил вокруг телефона, но когда пробило десять, понял, что больше не может. И он ушел и принялся за работу, но и за работой все время думал о том, что на автоответчике его ждет сообщение от нее.

И вот — ничего. Ноль. Пустота.

Что ж, раз она не звонит, значит, больше не хочет ввязываться в это дело. Она давно бы позвонила, если бы правда хотела помочь этому ребенку.

Значит, она и в самом деле просто себялюбивая, глупая…

Телефон зазвонил. Дэрмид похолодел. Несколько секунд он смотрел на маленький аппарат так, словно видел его впервые. Потом вдруг испугался, что звонки прекратятся, глубоко вздохнул и схватил трубку.

— Слушаю, МакТаггарт.

— Дэрмид, это я, Лейси…

— Куда ты пропала? Я ждал твоего звонка все проклятое утро…