Но поскольку в результате войны итальянский фашизм все более становился зависим от германского нацизма, в итальянском фашизме появились и нацистские элементы. Появление в Италии таких отвратительных явлений, как теория расизма и расовые законы, обусловило к концу жизни Пия XI возникновение нового конфликта. Папа усматривал в расистских законах нарушение конкордата, а в более широком смысле — и христианской морали. Расовые законы и их трагические последствия рассеяли иллюзию о том, что возможно внутреннее согласие между фашистским государством и католицизмом. Католицизм без отказа от своих основных принципов не мог примириться с фашизмом, означавшим самый крайний вариант национализма, основанный на расовой теории. Ведь христианство — со времен апостола Павла — представляло собой общечеловеческие начала, противоположные национальной узости, ненависти; поэтому уже по своей природе оно должно было выступить против расовой теории, против любой формы дискриминации.

Еще более критически сложились отношения Ватикана с Германией, а также с немецким фашизмом. Папскую политику в послевоенной Германии непосредственно осуществлял Эудженио Пачелли, бывший вначале нунцием в Мюнхене, затем в Берлине, а позднее ставший кардиналом-государственным секретарем. С самого начала его целью было заключение имперского конкордата, однако осуществить это до 1933 года, до перехода власти в руки нацистов, он так и не смог.

Приходу нацизма к власти способствовали буржуазные партии, в том числе и партия Центра. С 1928 года руководство партией перешло в руки консерваторов и становилось все более реакционным. Немецкий епископат в прошлом запретил католикам примыкать к нацистам, однако в 1931 году этот запрет был отменен (в связи с усилением влияния левых, коммунистов и социалистов). Идеи, изложенные в «Quadragesimo anno», были с радостью встречены руководством партии Центра, главным образом Папеном, с помощью которого Гитлер очутился в кресле канцлера. В Германии церковь большую опасность усматривала в «языческом большевизме», чем в «языческом нацизме».

Гитлер пришел к власти 30 января 1933 года и сразу же предложил папе заключить имперский конкордат. Предложение было благосклонно воспринято в Риме. Весенние события в Германии весной 1933 года убедили курию в том, что нацизм и Гитлер являются непримиримыми противниками большевизма, а католицизм не затрагивают, скорее даже желают сотрудничать с ним.

Переговоры о конкордате со стороны Германии вел вице-канцлер Папен, а со стороны Ватикана — кардинал Пачелли, который учитывал также советы прелата Кааса, бывшего руководителя партии Центра. Соглашение было достигнуто весьма быстро. 20 июня 1933 года Папен и Пачелли уже подписали имперский конкордат. Таким образом, церковь признавала нацистский режим, обеспечивая тем самым права немецкой католической церкви. Со стороны Гитлера предварительным условием для заключения конкордата был роспуск партии Центра и остальных католических общественных и политических организаций. Все это составляло органичную часть «Gleichshaltung» [56]. В обмен на добровольное подчинение и самороспуск нацисты — на бумаге — обещали церкви полную свободу в области воспитания религиозности, религиозной морали. Имперское правительство было щедрым на уступки — бумага все стерпит; Пачелли был германофилом, а ватиканская дипломатия еще не встречалась с такой утилитаристской машиной, как нацистская администрация. Конкордат явился большим успехом Гитлера в области внутренней и внешней политики, но в то же время и трагическим заблуждением Пия XI и его государственного секретаря! С помощью конкордата Гитлер сломил сопротивление католиков внутри страны, с чем Бисмарку пришлось сражаться на протяжении десятилетий, а за пределами страны конкордат представил новый режим в пристойном виде. Немецкие католики с помощью папы стали лояльными подданными Гитлера.

В период между 1934 и 1937 годом Ватикан старался заставить Гитлера соблюдать договор, но без малейшего успеха. А когда наступил черед ликвидации школ, католической печати и организаций религиозно-морального характера — главным образом молодежного движения, — Пию XI ничего не оставалось, как выступить с публичным и торжественным протестом. Папа по настоянию Бертрама, Фаульхабера, Галена и других известных немецких епископов в конце 1936 года принял решение в специальной энциклике объявить перед всем миром обиды, нанесенные немецкой церкви, и торжественно осудить церковную политику нацистов. Энциклика на немецком языке «Mit brennender Sorge» от 14 марта 1937 года была в основном составлена архиепископом Кёльна, кардиналом Фаульхабером. В энциклике папа решительно и резко осудил «новоязычество» национал-социалистов, тоталитаризм, расовую теорию и расистские преследования, а также преследования религии и церкви. Хотя речь шла не о торжественном бичевании фашизма, тем не менее энциклика произвела весьма сильное впечатление. Со стороны фашистов она вызвала гневные нападки, а у антифашистов пробудила надежды. В мае 1937 года, выступая на конференции в Фульде, берлинский епископ граф Пройзинг предложил конференции немецких епископов объявить «Культуркампф» против нацистов. Большинство епископов, лучше знавших намерения папы, отклонило это логичное предложение не только потому, что боялось последствий конфронтации, но и потому, что идентичность основных политических интересов оказалась сильнее принципиальных разногласий.

Безусловным фактом является то, что конкордаты — главным образом в Италии, Германии и Австрии — в значительной степени способствовали укреплению фашистского государства. Как в 1801 году для Наполеона, так и для Муссолини и Гитлера намного важнее был сам факт заключения договора, признание, чем содержание конкордата. После того как папство ликвидировало католические политические и общественные организации, защищающие интересы католиков, реакционные власти получили свободу действий в отношении церкви и верующих. Конкордаты, заключенные с фашистскими правительствами, оказались хрупкими. Моральное оружие не остановило политиканов, выступавших с властных позиций, перед нарушением договоров.

Вскоре обнаружилось, насколько иллюзорными были надежды, что с помощью конкордатов и «Католического действия» можно-де сохранить влияние церкви. Европа фашистов коренным образом отличалась от Европы Меттерниха. Начиная со второй половины 30-х годов в нацистской Германии церковь была вновь оттеснена «в ризницу», в католическое гетто, в полном смысле этого слова. Иллюзия относительно конкордатов основывалась на вере, что в системе, централизованно управляемой из Рима, католики смогут сохранить свои особые позиции. В Ватикане не поняли опасность, проистекающую из такой изолированной системы. Созданная с помощью государственного секретаря Пачелли система ограничила и саму церковь, сделав ее снова неспособной положительно влиять на насущные вопросы эпохи.

Наиболее тяжелым последствием близорукой политики явилась оппозиция по отношению к антифашистскому Народному фронту. Принципиальное осуждение атеистов-коммунистов, составлявших часть этого движения, содержалось в энциклике «Divini redemptoris» от 19 марта 1937 года. Однако теоретическая и практическая позиция была сформулирована не только по отношению к Советскому Союзу, но в еще большей степени это было попыткой создать противовес успешной антифашистской политике Народного фронта. Энциклика появилась непосредственно в результате успехов Народного фронта в 1935–1937 годах во Франции и Испании. Но французское правительство Народного фронта не предпринимало никаких действий против церкви; более того, Французская коммунистическая партия, являвшаяся руководящей силой Народного фронта, продолжала вести политику, направленную на сотрудничество с католиками. Таким образом, отношения на уровне правительств тоже не претерпели изменений во времена Народного фронта. Однако подобное поведение французских коммунистов и социалистов не было повсеместным. Так, пришедший к власти в 1936 году испанский Народный фронт провел целый ряд антиклерикальных и антицерковных мероприятий. Ватикан считал правительство испанского Народного фронта создателем очага коммунизма и поэтому с самого начала стал на сторону Франко и фалангистской партии. Испанские события лишь вновь убедили папу в том, что парламентская демократия не способна воспрепятствовать социалистической революции и что последнюю могут остановить лишь основанные на авторитарных принципах, почти диктаторские буржуазные режимы. Это служит объяснением тому, что в 1937 году папа Пий XI осудил как коммунизм, так и фашизм за их враждебное отношение к церкви и религии.