— Прошу прощения, — извинился Арон и направился к двери.

— Но мы не можем ждать три недели, — прошептал Ричард.

— Возможно, мы так долго здесь и не задержимся, — сказал Валлон, наблюдая за парой у двери.

Заминка была явно непредвиденной. Арон выглядел напуганным, обеспокоенным, потом смирившимся, но когда он вернулся, на его лице застыло непроницаемо-учтивое выражение.

— В мой дом пожаловал молодой человек, грек, безупречно владеющий арабским языком. Он утверждает, что является вашим слугой.

Валлон был настолько уверен в том, что посетитель не кто иной, как Дрого или же один из его шпионов, что не сразу осознал услышанное.

— Но Геро больше не является моим слугой, — сказал он после паузы. — Я освободил его от этой обязанности три дня назад. Нет, «освободил от обязанности» звучит слишком грубо. Я просто отпустил его, чтобы он мог вернуться к своей учебе.

Арон с вежливым вниманием сдвинул брови.

— И что он изучает?

— Медицину. Хотя вряд ли есть какая-либо область знаний, которая бы не вызывала его любопытства.

— Вы хотите, чтобы я отослал его прочь?

— Если вы не возражаете, пусть он присоединится к нам.

Арон кивнул Моисею. Вскоре Геро, шатаясь, вошел в дверь. Он исхудал, глаза запали и потухли. Ричард взволнованно ахнул и подбежал к нему. Увидев Валлона, Геро громко разрыдался. Франку с трудом удалось удержать юношу, чтобы тот не упал на колени у его ног и не стал целовать ему руки.

— Садись, — сказал Арон, подводя Геро к табурету. — Ты выглядишь крайне изнуренным и больным, что звучит немного смешно. Ведь твой господин говорит, что ты студент-медик.

Геро, шмыгая носом, кивнул.

— И какое учебное заведение ты посещаешь?

— Университет в Салерно.

Лицо Арона просветлело.

— Самое лучшее заведение во всем христианском мире. А тебе когда-нибудь приходилось встречать Константина Африканца?

— Он был одним из моих учителей. Как раз благодаря ему-то я и очутился здесь.

Брови Арона взметнулись вверх, застыв на полпути до его тюрбана. Он обнял Геро за плечи.

— Ты должен рассказать мне об этом подробнее. Моисей, принеси мальчику супа. А остальным гостям — вина и печенья.

Пока Геро излагал свою историю о том, как Константин выбрал его для выполнения ответственного задания, Валлон и Ричард попивали вино из изысканных кубков дамасского стекла. Когда Геро закончил, Арон легко хлопнул ладонью по столу.

— Твой господин прав, возвращайся к учебе и заверши свое образование. Какое же все-таки это нелепое предприятие: доставить кречетов из Норвегии в Анатолию через Русь, причем экспедицию возглавляют люди, ничего не смыслящие ни в торговле, ни в море-плавании. Я бы, не раздумывая ни секунды, отказался от такого предложения.

— Рискуем мы, — заметил Валлон. — Что бы ни случилось с нами, вы не останетесь внакладе.

Арон пропустил мимо ушей резкое высказывание франка. Он погрел руки, протянув их к огню.

— Какая минимальная сумма вам требуется?

— Не меньше ста фунтов.

— Это с учетом затрат на приобретение товаров?

— Я не купец и не рассматриваю поход как торговое предприятие.

— Прошу прощения, но если я даю кому-нибудь в долг, то должен знать, что деньги принесут прибыль. Нет никакого смысла идти в такой дальний поход с пустыми трюмами. Насколько я знаю, в Норвегии есть большой спрос на сырье и многие товары.

Геро кивнул.

— Там нет вина и мало зерна.

— И, вероятно, у них есть что предложить для продажи на юге.

— Например, шерстяная одежда, соленая и копченая рыба, гагачий пух.

Ростовщик развел руками.

— Ну вот. Вы должны мыслить с практической точки зрения. Кречеты — ненадежный товар. По крайней мере подстрахуете себя на случай их гибели.

Валлон сощурил глаза.

— Так вы хотите сказать, что дадите нам деньги?

Арон позволил себе улыбнуться.

— Я дам вам взаймы сто двадцать фунтов. Срок займа рассчитан на один календарный год. Проценты будут начисляться из расчета два пенса с фунта еженедельно. Это более пятидесяти процентов в год. Я знаю, что вы думаете. Кровопийца. Но король берет больше половины. Кроме того, я не думаю, что вы выкупите заложенное имущество.

Не удержавшись, Валлон повел глазами в сторону нижнего этажа. Арон сразу же понял значение этого взгляда.

— Я не храню деньги в доме. Приходите послезавтра в полдень.

Валлон встал.

— Вы поможете нам зафрахтовать судно?

— Я знаю нескольких купцов, которые торгуют с Фландрией и Нормандией. Я, конечно, наведу справки, но, боюсь, никто из них не захочет идти в Норвегию.

Валлон не знал точно, как выразить свою благодарность, да и вообще нужно ли было это делать. В конце концов он протянул руку.

Арон ответил рукопожатием.

— Мне кажется знакомым ваше лицо. Вы, случайно, не воевали в Кастилии?

Франк посмотрел ему прямо в глаза.

— Воевал.

Арон отпустил его руку.

— Моисей проводит вас до выхода.

Когда Валлон с Ричардом направились к двери, отец с сыном о чем-то шепотом посовещались.

— Одну минуту.

Валлон обернулся.

— Мой сын напомнил мне, что прошлым летом один человек обратился ко мне за ссудой. Как же его звали? Никак не припомню. Это был норвежец, один из немногих уцелевших захватчиков, разбитых англичанами при Стамфорд-Бридже. Он спасся бегством на корабле, который прибило к берегам Восточной Англии. Он нуждался в деньгах, чтобы отремонтировать судно. Этот человек предложил вернуть мне долг рыбой, и, когда я сказал, что я не рыботорговец, он попытался продать мне английскую девочку-сироту. Я бы отказал ему в деньгах, даже если бы он имел финансовое поручительство. Это омерзительный негодяй, пренебрегающий всякой моралью и немного тронувшийся рассудком.

— Полагаю, мы сможем найти что-нибудь получше.

— Я упомянул о нем лишь по следующим соображениям, — сказал Арон и стал перечислять их, загибая пальцы: — У него есть корабль, ему нужны деньги, чтобы отремонтировать его, и он мечтает вернуться на родину.

Арон загнул еще один палец.

— И, как я уже сказал, он сумасшедший. Что же я никак не вспомню его имени? Только вы уйдете, как оно наверняка всплывет в памяти.

— А где нам его найти?

Арон посовещался с Моисеем.

— В городе, который называется Линн. Это день езды на север, в заливе Уош.

Стоя на ступенях крыльца, Валлон наблюдал за движением солдат у входа в замок, который был освещен фонарями.

— Подойди-ка сюда, — сказал Арон, обращаясь к Геро. — Ты знаешь, что евреям в Англии запрещено заниматься каким-либо другим ремеслом, кроме ростовщичества?

— Да, сэр.

— Я состоятельный человек и могу ездить в королевстве куда мне заблагорассудится, не платя пошлины. В суде мое слово стоит свидетельских показаний двенадцати урожденных англичан. У меня есть то, что составляет мое личное счастье, — семья, религия, книги, сад. Однако горькая правда в том, что я живу как в клетке.

— Нам нужно идти, — сказал Валлон, не спуская глаз с солдат.

— Я не по своей воле стал ростовщиком, — продолжал Арон. — Я мечтал стать юристом, но…

Слегка взмахнув рукой, он будто бы отогнал от себя накатившую волну воспоминаний.

— Ты, наверное, действительно многообещающий ученик, если тебя выделил среди прочих сам Константин Африканец. Не зарывай свои таланты в землю ради неуместной преданности…

Арон мельком глянул на Валлона.

— …наемнику.

— У меня еще будет время для учебы, когда я вернусь.

— Эх, самонадеянность юности, блаженное неведение. Времени никогда не бывает достаточно.

Арон закрыл дверь. Засовы и цепочки с грохотом заняли свои места. В замке повернулся ключ.

Геро взглянул на Валлона.

— Не сердитесь, сэр.

— Зачем ты вернулся?

— Я не мог забыть слова Косьмы о том, что незаконченное путешествие подобно наполовину рассказанной истории. Как я мог уйти, не узнав, чем закончится эта?

Валлон покачал головой.