Да, да, она же тоже хочет силы! Силы быть самой собой, не изменяясь. И Кит вдруг понял, что он может дать ей.

– Иди сюда, моя сладкая, – лихорадочно прошептал он, садясь на табуретку и притягивая ее к себе. – Я покажу тебе, как надо любить меня.

Глаза ее расширились, и он заглянул в их бархатную глубину. Изумленная, она не двинулась с места.

– Это же твое заветное желание, – подразнил он ее. – Ты же сама хочешь владеть мною, и тебе это частично удается.

– Я не верю тебе, – прошептала она. – Ты всегда подчиняешь себе женщину.

Кит откинул голову и захохотал:

– Я тебя подчиняю? Если ты и подчиняешься мне, то лишь потому, что мои приказы разумны и совпадают с твоими желаниями. Согласись, Розалинда. Если бы тебе пришлось выбирать господина, то я ведь самый разумный, да?

– Нет. Ты сам все решаешь.

– Тогда не верь мне.

– Я не говорила, что не верю тебе.

– А к чему говорить? Ты и так не веришь мне. – Он помолчал, давая ей время обдумать его слова. – Ты была права, когда решила, что я не верю тебе. Но и ты себе не веришь. Теперь же я предлагаю тебе первую скрипку в нашей любви. Возьми же ее, Розалинда.

Она уверенно подняла голову и села к нему на колени, держась за его плечи и медленно опускаясь. Его тело пронзило ее…

– Еще бы… – пробормотала она, откинув голову так, что ее волосы щекотали его колени. Он наклонился вперед и поцеловал ее холодную белоснежную шею.

– Ох… – опять промурлыкала она. – Только не останавливайся.

– Ты сама реши, как ты хочешь: быстро или медленно, нежно или страстно.

– А вдруг это будет слишком нежно для тебя? Или слишком медленно? И ты все равно сделаешь так, как ты захочешь.

Их глаза встретились. Впервые он понял, как она боится подчинения. Как же он раньше не замечал? Потому-то она так и упряма с ним, противится его приказам и настаивает на своих правах. Но он покажет ей, что бояться не надо…

– Ты решаешь. Розалинда. Как тебе больше нравится.

Недоверие в ее глазах не исчезло, но она последовала его приглашению – сперва робко, потом – более уверенно, пробуя то медленно, то быстро, поднимаясь и спадая ему на колени. Он закрыл глаза и прислонился к стене. – Можно мне прикасаться к тебе руками? спросил он, предоставляя ей всю свободу.

– С моего позволения. – отозвалась она.

Ее дыхание и движение участились. Он нежно коснулся ее сочного розового соска. В ответ вся она задрожала от наслаждения. Кит не знал, насколько его хватит, но старался не опережать ее.

– Скажи, когда, моя радость, – пропыхтел он, – все, как ты хочешь.

Она впилась ему в плечи, заставив и Кита содрогнуться, затем дико вскрикнула. Он с ревом рванулся навстречу, и Роз, испустив последний крик, распласталась у него на груди.

Они молча сидели на табурете, и Кит гладил ее лицо и волосы, довольный своим решением: если и это не убедило Роз, то он бессилен.

– Мы у берега, – прошептала она, поглаживая его бороду и гладко выбритую щеку. – Я уверена.

– Откуда ты знаешь?

– Я люблю твои плечи и руки…

– Не меняй тему. Откуда ты знаешь, что мы у берега?

– По запаху…

Час спустя Кит проснулся от зычного голоса дозорного:

– Эй, земля!

С гордостью он посмотрел на свою спящую Роз.

Глава 22

После этой ночи Розалинда успокоилась. И к счастью для Кита. Последующие тяжелые дни полностью лишили его какого бы то ни было равновесия.

Наутро он стоял на борту и молил Фортуну, чтобы где-нибудь причалиться. Все напрасно, сия дама не повиновалась ему. В этой Богом забытой стране побережье состояло из широких пустынных равнин. Они проплыли несколько часов и нигде не могли подойти к берегу. Везде песок и дюны, лагуны и болото. Может быть, там и текла пресная вода среди морской травы но добраться до нее они не могли. По всему берегу песок лежал неровными полосами, грозящими посадить их на мель. Кит чувствовал с каждым мгновением нарастающую ярость, и то же самое чувствовали его матросы – все до единого.

Небо было скучное, цвета грязного олова. Смахивая вечно лезущие в глаза волосы. Кит глядел на Райтмана, измеряющего глубину. Один раз они уже нашли место, где можно было пристать. Матросы начали было наполнять бочки водой из источника, но местные жители не любили иностранцев и прогнали их вилами и ружьями. Кит не хотел неприятностей, и они поплыли дальше. Зато теперь было хоть немного воды. Злой и раздраженный, Кит вернулся в каюту.

Розалинда радостно протянула ему чашу.

– Что это? – мрачно спросил он.

– Пей, – настаивала она. – Я знаю, что тебе не хватило воды. Я оставила тебе немного своей. Скольким еще не хватило?

Он промолчал. Почти дюжине, да и остальным досталось по глотку. Он осушил чашу и с грохотом поставил ее на стол.

– Хоть теперь-то ты не будешь спорить? – Она разложила перед собой книги и карты.

– Где мы? – спросил Кит.

Розалинда захлопнула книгу.

– До реки или источника нам еще далеко.

– Зато недалеко до другой радости, – Кит скинул камзол и рубашку и через минуту уже стоял перед ней обнаженный.

– Пойдем в кроватку, – попросил он…

Потом Роз томно лежала в его объятиях и считала черные волоски на его руке – такие черные, кожа его тоже была намного темнее ее. Она думала, на кого будет похож их первый ребенок…

– Поговори со мной, – прошептала она. – Меня нужно развлекать.

– Дамский сюжет, – пробормотал Кит. – О чем?

Розалинда побледнела и молча отвернулась. Эти слова напомнили ей Тренчарда. Кит взглянул на нее с болью:

– Поговори с Филиппом. Может, он развлечет тебя.

– Нет уж! – парировала Роз, прижимая свои губы к его губам, хотя это и становилось опасным – они одни и обнаженные…

– Девушка, которая воет по-кошачьи, – он наклонился поцеловать ее.

– Мошенник, – прошептала она, когда его губы начали искать ее ухо.

– А, я знаю твою беду, – Кит поднялся с кровати. – Ты хочешь есть. Оттого-то ты и строптива.

– Я не строптива, – Розалинда откинулась на спину и сложила руки на груди.

– Что ты ищешь? – она села на койке. – Только не лимон!

– Нет, не лимон, – Кит вернулся к ней. – Нечто специально припрятанное для такого момента. Специально для тебя.

Это было отвратительное засохшее печенье. Розалинда молча взяла его и стала грызть, пока кусочек его не раскрошился у нее во рту. – Мне понадобится целый день, чтобы съесть это.

– Хорошо. Твой рот будет при деле.

– Тогда, – сказала она, – говори ты. Расскажи мне о твоей матери.

– Нечего рассказывать, – нехотя ответил Кит. – Она была робкая и незаметная. Во всем слушалась отца. Когда я убежал на море, я иногда писал ей. Не знаю почему. Тогда у меня уже не было никаких чувств к ней. Наверное, дань памяти – дань тому, как я когда-то любил ее.

Розалинда задумчиво жевала.

– А эта память что-нибудь меняет для тебя?

– Вряд ли. – Кит отстранился и сложил руки за спиной.

– Расскажи что-нибудь о матери. Как она выглядела?

– Маленькая и худенькая.

– Как я?

– Нет, – Кит пристально посмотрел на Роз. – Меньше, чем ты. Хотя цвет волос, наверное, такой же. Темные волосы я унаследовал от отца вместе с другими неприятными чертами.

– А глаза? – продолжала вопрошать Розалинда. – У тебя ее глаза?

– Ее глаза… Я не помню, какого они были цвета, – Кит проговорил это так быстро, что Роз не поверила ему.

– Ну, не важно… Расскажи что-нибудь, что ты о ней помнишь. Что она говорила, как.

Розалинда молчала, не мешая Киту вспоминать.

– Я помню, как я лазил на вишню в саду за домом, – тихо сказал он. – Мне, наверное, еще и не было трех лет.

Розалинда прижала свою рубашку к губам, дабы скрыть торжествующую улыбку. Она была права она знала, что у Кита есть и приятные воспоминания!

– Всю неделю я наблюдал, как мальчишки с кухни лазили на вишню, собирали ягоды для пирога и джема, – продолжал Кит с закрытыми глазами – Я не мог дождаться, когда же мать позовет меня гулять, что случалось не часто. – Он нахмурился. – Ей приходилось ждать, пока уедет отец, хотя тогда я этого и не понимал. А одного меня не пускали. Как бы то было, когда я добрался до дерева, ужасно расстроился, поскольку не мог дотянуться до ягод. Мать подняв меня и смеялась над моим желанием залезть на дерево Я мог бы свалиться и разбить голову, но помню, чтоочень рассердился, когда она наконец сняла меня. – Кит замолчал, и Розалинда взволнованно смотрела на него, не зная, что теперь делать. Наконец он открыл глаза: