Мэри ахнула, не сдержавшись.

— Вы знаете Долли? Как? Где она?

— Я знаю ее лишь с тех пор, как она приехала в Лондон, — сказал Кастел, промокая потный лоб платком. — Она находится в услужении у госпожи Морган на Бедфорд-сквер. Я встретил ее там, заменяя стекло, и мы разговорились о Фоуэе.

— Долли здесь, в Лондоне! — Мэри не верила своим ушам и, несмотря на то что Босвелл бросил на нее упреждающий взгляд, чтобы она не сильно волновалась, не могла сдержать эмоции.

— Похоже, господин Кастел ждет вашего позволения, чтобы написать вашей семье в Фоуэй и сообщить о вас, — вмешался Босвелл с насмешкой в голосе. — Он утверждает, что знаком еще с одним вашим родственником, живущим там, — Эдвардом Пакей.

— Нет! — Мэри снова ахнула. Они с Долли были подружками невесты на его свадьбе.

— У вас есть родственник по имени Эдвард Пакей? — спросил Босвелл.

Мэри кивнула.

— Это мой двоюродный брат, — сказала она.

Господин Кастел посмотрел на Мэри, и его нахмуренный лоб выдал его удрученность.

— Похоже, господин Босвелл не доверяет мне. Я знал Неда Пакей еще в молодости, он на пару лет моложе меня. Именно благодаря этому знакомству я так хорошо узнал Долли. Все, чего я хочу сейчас, — это видеть сестер снова вместе, передать новость, которая могла бы быть полезной для вас.

«Если не обращать внимания на одежду и плохо сидящий парик господина Кастела, который свидетельствовал о недостатке вкуса, — подумала Мэри, — у него честное лицо». Он смотрел ей прямо в глаза, не облизывал губы, не ерзал на стуле. Кроме того, у него сохранился корнуолльский акцент.

— Какую новость? — спросила она подозрительно и взглянула на Босвелла. Тот был напряжен, обильно вспотел, и по его недовольному виду было понятно, что он очень хочет, чтобы тот замолчал.

— Что ваша семья разбогатела.

Мэри громко рассмеялась и откинулась в кресле.

— Я этому не поверю, даже если мне хочется верить, что вы знакомы с Долли, — сказала она.

— Это правда, — настаивал он. — Это Долли мне рассказала. Ваш дядя, Питер Броуд, умер, пока вы были в Ботаническом заливе, и оставил наследство вашей семье.

Смех Мэри резко оборвался. Ее дядя Питер, брат отца, был шкипером, а это означало, что его наняли управлять кораблем, в отличие от ее отца, который работал обыкновенным моряком. Она не очень хорошо знала дядю Питера, потому что он всегда надолго уходил в море. Но Мэри помнила, что каждый раз, когда он возвращался, он приходил к ним в гости с подарками: засахаренными фруктами и прочими деликатесами. Именно дядя Питер привез матери ту шелковую розовую ткань, из которой она сшила платья и которые были на ней и Долли в тот день, когда они купались голыми. В Фоуэе всегда говаривали, что он богат, и, собственно говоря, каждый раз, когда мать заговаривала, что ей хочется чего-нибудь особенного, отец всегда отвечал в шутку:

— Тогда подожди, дорогая, пока Питер не вернется.

— Я не знаю, что сказать, — воскликнула Мэри. — Это так неожиданно, господин Кастел.

— Не сомневаюсь, что это неожиданно, — сказал он. — Но поверьте мне, в моем желании сообщить вам эту новость нет ничего дурного, я только хочу, чтобы семья снова была вместе. Видите ли, мы с Долли друзья. Мы встретились около четырех лет назад, и она рассказала мне, что у нее есть сестра, уехавшая работать в Плимут, о которой с тех пор ничего не было слышно. Долли сказала, что ваши родители все еще беспокоятся о вас, не зная, живы вы или мертвы.

— Им неизвестно, что со мной случилось? — Мэри не знала, радоваться этому или огорчаться.

Господин Кастел покачал головой.

— Судя по тому, что рассказывала мне Долли, ваш отец ездил в Плимут искать вас, но безуспешно. Долли пришло в голову, что вы наверняка поедете в Лондон, и поэтому она нашла здесь место, надеясь, что в один прекрасный день столкнется с вами. Но годы шли, и она уже начала терять надежду. Я понял, как много вы значите для нее, еще в тот день, когда впервые ее встретил. Как только она услышала мой акцент и узнала, что я из Корнуолла, она стала искать возможность поговорить со мной.

Мэри кивнула. Это показалось ей логичным. Потому что если бы она сама встретила кого-нибудь с корнуолльским акцентом, она бы немедленно захотела с ним общаться.

— Вы тогда знали, где я нахожусь?

Кастел покачал головой.

— Я в самом деле не знал. Трудно было предположить, что у такой девушки, как Долли, есть сестра, которую могли выслать.

— Почему? — спросила Мэри.

— Ну, Долли такая… — Он замолчал, пытаясь подобрать нужное слово.

— Честная? — решила помочь ему Мэри. — Вы не думали, что у нее может быть сестра воровка?

Кастел выглядел смущенным.

— Я не это имел в виду, — сказал он поспешно. — Долли робкая и трудолюбивая. Я представлял, что ее сестра такая же, как она.

Услышав эти слова, Мэри убедилась, что он действительно знаком с Долли. «Робкая и трудолюбивая» — это ее точное описание. Мэри часто называла сестру мышкой, рассказывая о ней другим.

— Так почему вам потребовалось столько времени, чтобы прийти сюда? — спросила Мэри. Прошло около четырнадцати месяцев с тех пор, как в газетах появилась новость о ее заключении в Ньюгейт. Еще чаще о ней упоминалось в газетах около трех месяцев назад в связи с ее помилованием.

— Если хотите, можете назвать меня тугодумом, — сказал Кастел и робко взглянул на нее. — Потому что я читал статьи в газетах о «девушке из Ботанического залива» и даже заметил, что вас зовут так же, как сестру Долли. Но мне ни на секунду не пришло в голову, что это могла быть та самая Мэри Броуд.

— Правда? — спросила Мэри, слегка удивившись.

Он нервно поправил свой жесткий воротник.

— Это было бы слишком необычно. Никто, зная Долли, не подумал бы, что у нее такая смелая сестра. И потом, Мэри Броуд — достаточно распространенное имя, и в газете, которую я читал, не упоминалось, что вы родом из Корнуолла.

— И что в конце концов навело вас на мысль, что я могу быть ее сестрой? — спросила Мэри с любопытством.

— Стихотворение, — сказал Кастел и взглянул на Босвелла, надеясь на поддержку, но тот молчал.

— Стихотворение? — переспросила Мэри. Она догадалась, что он имеет в виду один из тех памфлетов, о которых упоминал Босвелл, хотя он ни одного ей не прочитал.

— Их расклеивают повсюду с того дня, как вас помиловали, — произнес Кастел смущенно. — Но я никогда их не читал, пока одно из них не попалось мне на глаза в моем магазине. Я не могу объяснить, почему это произошло, но у меня возникло странное чувство, и оно не исчезало. Я не хотел показывать стихотворение Долли, ведь она могла бы расстроиться, если бы узнала, что ее сестру выслали. Или из-за намека на то, что вы с господином Босвеллом больше чем друзья. Поэтому сегодня утром я пошел к нему домой, чтобы спросить, что он думает по этому поводу.

Мэри вопросительно посмотрела на Босвелла.

— Господин Кастел в первую очередь спросил меня, не из Фоуэя ли вы, — объяснил Босвелл, пожав плечами и давая понять, что у него не было другого выхода. — Я это подтвердил, и тогда он рассказал мне о Долли. Я хотел сам сообщить вам об этом, но господин Кастел настойчивый человек, моя дорогая. Ну а теперь я предлагаю вот что: я проверю его слова и вернусь к вам, когда у меня будут доказательства.

Позже, в тот же день, Мэри помогала госпоже Вилькс мыть посуду после ужина, когда кто-то снова постучал в дверь.

— Держу пари, что это опять Босвелл, — сказала она с обеспокоенным видом. — Возможно, он узнал что-то еще об этом Кастеле.

Мэри была неспокойна весь день. Ей хотелось верить господину Кастелу, но, поскольку Босвелл с таким подозрением воспринял его утверждения, она изо всех сил старалась ни на что не надеяться.

Она поспешила в холл, по дороге снимая фартук, но, когда она открыла дверь, у нее подкосились ноги.

За дверью снова стоял господин Кастел, а рядом с ним была Долли.

Мэри не могла бы не узнать свою сестру. Долли выглядела точно так же, как девять лет назад, когда стояла и махала рукой Мэри, садившейся на корабль до Плимута. Мэри все эти годы помнила этот маленький вздернутый нос и эти голубые глаза. Она невольно охнула и закрыла лицо руками.