День приближался к концу, но я не была уверена, что хочу возвращаться к Марку. Не сейчас, когда воспоминания о случившемся в подвале оставались такими яркими и оглушающими. Мне нужно было прийти в норму, если такое вообще было возможным. Я сомневалась в этом.

- Высади меня у парка, мы там должны встретиться.

Маша кивнула, со всей силы вдавливая гудок и резко разворачиваясь через двойную сплошную. До нас донеслась адская мелодия, сплетенная из десятка автомобильных сигналов.

Я закрыла уши руками, уже не уверенная, что мы доберемся живыми, желая прекратить эту поездку прямо здесь и сейчас.

- Сам козел, - крикнула подруга, поправляя выбившуюся прядь волос. - Вот недоумки.

Когда машина резко замерла у входа в городской парк, у меня вырвался вздох облегчения. Кто сказал, что в моей жизни не хватало экстрима?

- Увидимся в понедельник, я позвоню тебе насчет исследования, хорошо?

Я кивнула, отстегивая ремень безопасности.

- Точно не хочешь пойти завтра со мной по магазинам? Шопинг расслабляет.

- Не меня. - Вероятность, что завтра у меня вообще появится хоть какое-то желание подняться с кровати, ровнялась нулю. В мои планы входило самобичевание и самоистязание, с самоунижением на десерт. - Хочу просто выспаться, но я позвоню тебе, если что.

- Тогда пока.

Машина за моей спиной резко рванула с места и скрылась из виду, провожаемая со всех сторон назойливыми гудками. Кто только выдал ей права, удивительно, ведь мы учились в автошколе вместе, и именно она перед самым экзаменом перенервничала и неудачно сдала назад, врезавшись в скамейку, на которой грелись в вечернем солнышке наши инструкторы. Слава

Богу, обошлось без жертв. Но долго ли ей будет так везти?

Я держалась в тени деревьев, избегая шумных компаний и влюбленных парочек, облюбовавших небольшие беседки. В этом огромном парке существовало лишь одно место, служившее мне настоящим убежищем - заброшенный маленький пруд, затянутый тонкой пленкой тины, и окруженным поникшими деревьями. Он находился достаточно далеко от повеселевшей толпы и был достаточно мрачен, чтобы не привлекать особого внимания окружающих. Маленький замкнутый мирок, незаметный для остальных.

Вечерние сумерки уже чувствовались в глубоких тенях, шевелящихся под моими ногами, но оранжевые лучи все еще довольно смело и беспощадно разгоняли их. Я промелькнула мимо густых деревьев, присев на слегка повалившуюся скамейку, уставившись на ровную темнозеленую гладь.

Наверное, стоило бы расплакаться, биться в истерике, все-таки я только что убила человека, но слез не было. Лишь абсолютная идеальная пустота. Внутри меня разрасталась пустыня, иссушая до последней клетки. Медленное ленивое сердцебиение, казалось, вот-вот пропадет совсем, размеренное дыхание равными толчками вырывалось из груди. Что со мной было не так? Куда подевалась боль, сожаление, отчаяние? Неужели я растеряла в этом хаосе все свои чувства?

Что-то неприятное шевелилось у самого сердце, не давая мне покоя. Раскаяние? Возможно. Но скорее нечто другое - жалость к самой себе, как бы эгоистично это ни звучало. Почему именно мне досталось проклятье? Почему тот человек встал именно на моей дороге? Почему пытался убить меня? Всего этого могло не произойти, разойдись наши пути хотя бы на несколько минут, не реши он отнять мою жизнь. Все мы были лишь животными, загнанными, обезумевшими, готовыми на все, лишь бы избежать смерти. Я защищалась, и мужчина оказался слабее. Зачем он вынудил меня пойти на крайние меры? Мой разум воспринял его как угрозу, тело среагировало мгновенно. Была ли в этом моя вина? Я бы все равно ничего не сумела изменить.

Убить или быть убитой. Почему давался только такой выбор? Он не позволил мне уйти, не дал ни единого шанса.

Жертва. Как бы не поворачивалась ситуация, я все равно оставалась жертвой. Мужчине не удалось убить меня, но что-то внутри постепенно умирало - мучительная смерть. Ее отпечаток въелся в мою кожу, словно дьявольская метка. Вечная.

Мне нравилось сидеть без движения, притворившись, что в теле совершенно не осталось жизни, возможно, так и было. Ветер стал холоднее, заставляя отвлечься от мрачных мыслей.

Темнота надвигалась резкими толчками, превращая зеленоватую тину в мраморно-серое покрывало, окружая меня со всех сторон. Вдалеке среди деревьев замерцали слабые огни фонарей, предсказывая скорое наступление ночи. Я боялась темноты, хотя и она не питала ко мне собой страсти. Приятно знать о взаимных чувствах. Но печально, что здесь нельзя было остаться навсегда - обратиться немой статуей, затеряться среди деревьев, стать никем - куском мрамора без прошлого и будущего. Вне времени.

Я поднялась на ноги, почувствовав, как сумка оттягивает плечо. Книга, та, что понадобилась

Марку. То, с чего все и началось. Моя рука нащупала шероховатую обложку, неужели этот дневник имел какую-то ценность. Что если именно из-за него меня пытались убить? Сотня тонких страниц в кожаном переплете? Я повертела свою находку в руках, пытаясь сломать крошечный замок, но тот оказался крепче, чем выглядел на первый взгляд. Мое внимание привлек уголок листа, выбивающийся из общего числа, и слегка темнее остальных. Мне с трудом удалось подцепить его ногтем, и он плавно выскользнул из книги. Я хмыкнула, радуясь своей ловкости, и развернула пожелтевшую бумагу, на ощупь оказавшуюся плотной и мягкой, как кожа. Страница, вырванная откуда-то самым варварским способом, была исписана мелким непонятным почерком, скорее напоминающим кардиограмму, чем предложения. Мне пришлось подавить разочарованный вздох, когда ни одна буква не сложилась ни в одно знакомое слово.

Черт. Я свернула бумагу и попыталась вернуть ее в дневник, но она никак не хотела возвращаться на прежнее место, выделяясь неровными краями. Ну и пусть, сегодня мне было особенно безразлично, что на это скажет Марк.

Быстрым шагом пресекая постепенно вымирающие улицы, окрасившиеся в желто-оранжевые тона, я думала о том, что больше не желаю терпеть его присутствия в своей квартире. Страх перед незнакомцем испарился, не оставив после себя ни единой назойливой нотки, сегодняшний день поставил финальную точку в моем бесконечном терпении Матери Терезы.

Чаша оказалась переполненной. Я ощущала себя непобедимой, словно торнадо, сметающее все на своем пути. Во мне пробудилось первобытное зло, приправленное долей безразличия к окружающим - крайнее состояние, пока сознание не вернется в норму, если вообще вернется. С появлением Марка моя жизнь покатилась под откос, бросая на самое дно, толкая на ужасные вещи. Я не была куклой, и мне не требовался кукловод.

Солнце совсем село, когда меня встретил родной дом, с редкими огоньками окон. Пустой подъезд гулко разносил звуки моих шагов, поднимая их все выше. Я сделала глубокий вздох, собираясь с мыслями, и открыла входную зверь - в прихожей никого не оказалось, а дверь в комнату Марка была плотно закрыта. Никаких аплодисментов или салюта, никакого полуобнаженного мужчина. Мне стало даже как-то жаль.

Я скинула обувь и верхнюю одежду, не останавливаясь, чтобы не дай Бог не передумать, толкнула деревянную дверь, вглядываясь в душный полумрак, заполнивший небольшое помещение. Света, льющегося из коридора, хватало, чтоб выхватить очертания кровати и мужскую фигуру, запутавшуюся в светлых простынях. Марк спал, даже не среагировав на мое внезапное вторжение. Обнаженный мускулистый торс притягивал внимание, резкие черты лица слегка расслабились, убирая излишнюю жесткость, тонкая ткань мало что скрывала, сбившись в его ногах и открывая узкую полоску темных волос, идущих от пупка. В другой ситуации, а может и в другой жизни, я бы что-то почувствовала, зачарованная сильным идеальным телом, но не сейчас. Внутри многое омертвело, оставив только злость, холодную и острую.

Щелкнул выключатель и комната заискрилась золотыми бликами, заставив Марка заерзать на кровати, поднимая руку и прикрывая ею глаза. Я выжидала, облокотившись о дверной косяк и лениво наблюдая, как он мечется на постели, тихо постанывая. Мы поменялись местами, и это было незабываемое ощущение - моя кожа раскраснелась, а на губах заиграла хищная улыбка.