Прибыв в Нью-Йорк, сразу замечаешь, что практически всю тяжелую, плохо оплачиваемую работу выполняют афроамериканцы или недавние иммигранты. В коридорах аэропорта первым делом сталкиваешься с рекламой и стройными рядами телевизоров, постоянно транслирующих эфир Си-эн-эн или Фокс-ньюс. Машина пропаганды принимается за прибывшего сразу, едва тот успевает сделать шаг с трапа, — и ему не остается ничего иного, кроме как сдаться на милость победителя.

Но здесь присутствует и та, почти приятная, сторона Нью-Йорка, которая делает его похожим на город какой-то страны «третьего мира», сглаживая все усилия пропаганды. Скрипучие, перекошенные тележки для багажа, за которые надо заплатить, хотя у большинства прибывших пока нет долларов. Чрезмерно активные таксисты и по большей части агрессивный хаос сутолоки — крики, ругань и толкотня, — посреди которого вымотанный полетом путешественник замирает, гадая, как ему (или ей) попасть теперь домой. Иностранцу такой «эмоциональный» прием может показаться устрашающим, но лично мне он дает возможность вздохнуть с облегчением. Он вполне уместен: весь город — один грандиозный базар.

Сан-Франциско

Когда я прибыл сюда вчера вечером, накрапывал дождь, но сегодня погода прояснилась, и город засверкал в чистых лучах калифорнийского солнца, которые заставляют буквально все вокруг выглядеть четко и выпукло, выделяют из общего фона. У всех зданий, у всех людей — твердые, ясные контуры. Нереальное ощущение, словно попал в рисунок на цветной открытке. Привезенный складной велосипед очень даже пригодится.

Сан-Франциско — город дружелюбный в отношении велосипедистов, с точки зрения философии и политики. А вот география подкачала: знаменитые холмы любого заставят не раз подумать, стоит ли седлать «железного коня». И это при том, что город как таковой плотностью концентрации не уступит Манхэттену или какой-либо из европейских столиц. Местный союз велосипедистов выпустил замечательную карту города и окраин, на которой показана (при помощи меняющейся глубины красного оттенка) крутизна улиц. Линия, окрашенная в бледно-розовый цвет, изображает улицу с умеренным уклоном, а темно-красные линии говорят о подъеме на основные холмы, и этих дорог лучше избегать — я же не мазохист. К счастью, карта позволяет спланировать практически любой маршрут туда и обратно так, чтобы миновать худшие из подъемов… ну, почти.

Моя приятельница Мелани Си договорилась об экскурсии в штаб-квартиру «Эппл» в Купертино, как раз на юг отсюда, и о ланче с главой их дизайнерского отдела Джонатаном Айвом. Команда под предводительством Айва разрабатывала внешний облик первого компьютера «Ай-Мак» и всех его последующих моделей, всю линейку «Ай-Бук», «Пауэр-Мак», «Пауэр-Мак Джи-4 Кьюб», «Пауэр-Бук», семейство «Ай-Под» и еще много чего.

Айв проводит короткую лекцию о внутреннем устройстве «Пауэр-Бука», наглядно демонстрируя нам, что даже внутри этот аппарат блестяще продуман во всех деталях. Похоже, он гордится хитроумными укладками и защелками внутренностей аппарата не меньше, чем его элегантной внешностью. Суть его позиции в том, что дизайн не должен ограничиваться наклейкой на внешней панели, действительно классный аппарат хорошо устроен и внутри, и снаружи — даже те детали, которых большинство простых пользователей никогда не увидит. В кругах последователей школ «Баухаус» и «Венские мастерские» внешний декор был под запретом: его считали несущественным, излишним для цельности проектируемого объекта или здания. Адольф Лоос [30], как известно, ставил знак равенства между украшательством и дьяволом. Быть может, в том, как Айв гордится тщательным дизайном «Пауэр-Бука», заложено что-то от их наследия?

Мне кажется, презентация, которую устроил Джонатан, не просто тешит его дизайнерское эго. Айв хочет показать, что качественный дизайн внутренностей делает лучше сам аппарат: чем разумнее тот устроен, тем надежнее работает. И если до конца следовать верной дизайнерской установке, сам предмет не только начинает выглядеть классно, но и становится лучше — и снаружи, и внутри. Тем самым из него не только изгоняется дьявол ненужного украшательства, но подтверждается и моральная безупречность хорошего дизайна: ангелы берут его под свою защиту. Похоже, Айв уже проводил подобные демонстрации, но это не мешает оценить эту лекцию по достоинству. Впрочем, я подозреваю, что мы не услышим от него или кого бы то ни было в «Эппл» подробного рассказа о том, над чем эти люди работают сегодня, или хотя бы рассуждений вслух: «Вот если бы все это могло поместиться в мобильнике…» (надо сказать, мы встречались с Айвом до наступления эры «Ай-Фона»).

Я упоминаю о своем текущем сотрудничестве с Фэтбоем Слимом (чье настоящее имя — Норман Кук), и Джонатан говорит, что обедает сегодня в компании своего друга Джона Дигвида, одного из ведущих диджеев мира и приятеля Нормана. Поначалу я слегка удивлен: как, Джонатан слушает танцевальную музыку, работая над своими дизайнерскими проектами? Но затем, хорошенько приглядевшись к сидящему напротив парню с короткой стрижкой и в майке с рисунком, понимаю, что передо мной — чуточку постаревший британский клаббер-подросток. Не скучно ли ему здесь, в Купертино?

Купертино расположен к югу от Сан-Франциско и к западу от Сан-Хосе. Городок, если его можно считать таковым, лежит среди прибрежных холмов и виноделен. Здесь не так уж много развлечений — бизнес-кампусы, магазины и удивительная бакалейная лавка с товарами из Азии. На холмах, раскинувшихся к западу, технократы выстроили немало новехоньких особняков. Не так уж далеко базируются «Хьюлетт-Паккард», «Гугл», «Сан микросистемс» и прочие компании Силиконовой долины, превратившие тихий, сонный Сан-Хосе с притороченной к нему территорией Стэнфордского университета в столицу компьютерных и IT-разработок. В этих краях можно наблюдать плотнейшее скопление инженеров, компьютерных гениев, технарей, бизнесменов, фантазеров-мечтателей и жуликов-нахлебников.

Насколько я могу судить, занятий в этой части залива не так уж и много. Я практически беспрепятственно езжу на своем велике по чистым, безупречно гладким шоссейным дорогам, и вокруг ровным счетом никого — пешеходов или велосипедистов, во всяком случае. Все дороги ведут в места, как две капли воды похожие на те, что я только что покинул. Интересуюсь, не ездят ли местные жители в Сан-Франциско, чтобы развлечься: ну там, концерты, спектакли и выставки, или может, их привлекает безумно пестрая кухня тамошних ресторанов? Ничего подобного, эти парни настолько любят свою работу, что безвылазно торчат здесь, в своих живописных пригородах — засиживаются допоздна в офисе или берут работу на дом.

В здешних местах аккумулированы огромные денежные средства. В эпоху Карнеги, Фриков, Меллонов, Дьюков и Лаудеров миллиардеры создавали бы вокруг собственного имени шумиху, поддерживая местный музей, больницу, библиотеку, какую-либо иную достойную помощи организацию или предприятие: как Билл Гейтс сделал это, основав Фонд Гейтса, или как Пол Аллен с его музеем «Почувствуй музыку». Но мне кажется отчего-то, что местная тусовка предпочитает решать проблемы собственной сферы деятельности: выпуск программного обеспечения, Интернет-технологии, электронные диковинки или все сразу. У меня создалось впечатление, что по крайней мере кое-кто из них не особенно заботится о деньгах, которые зарабатывает: они слишком занятые люди, чтобы просто сидеть, пересчитывая деньги. Виртуальная реальность «Второй жизни», да и только.

Я помню Сан-Франциско времен первого Интернетбума. В те годы все поголовно собирались запустить собственный онлайн-бизнес, мир ожидали резкие перемены, а инвесторы выстраивались в очередь, чтобы завалить наличными любого, кто обладал хотя бы смутной идеей, мало-мальски подвешенным языком и минимальными навыками программирования. Лихорадочный энтузиазм того времени, возможно, не уступал «Манхэттенскому проекту» и усердию, с каким создавалась атомная бомба. Иначе говоря, это открывало новые возможности, сулившие изменить весь мир. Но здесь носителями прежнего миссионерского рвения оказались вздорные фантазеры-дельцы. Замыслы создания новых веб-сайтов множились вовсю, предлагалось все, что только можно вообразить, — весь спектр услуг для домашних животных, службы помощи по хозяйству… Казалось, будущее предопределено: никому и никогда больше не придется выходить из дому. Каждая идея была гениальной, потрясающей, революционной. Нет ничего удивительного в том, что Сеть порой называли наследием эпохи хиппи — только с более дорогостоящими игрушками.