— В Чикаго мы никогда не сталкивались с бешеными особями, — вмешался Квиллер. — Разве только с ребятишками, вооружёнными рогатками, да с шальными водителями грузовиков.

И тут же сменил тему, заведя разговор о шестидесяти усиках своего Коко. На что доктор Конни сказала:

— Не думаю, что Коко мурлыкал от восторга, когда вы их пересчитывали.

— А я дал ему легкого снотворного, как поступают в театре, когда нужно использовать кошку на сцене.

Он первым заявил, что ему пора домой — кормить своих питомцев. Женщины вспомнили о своих. В знак прощания Джо сел за пианино и в бешеном темпе сыграл «Кошек на клавишах» [4].

Кто-то сказал:

— Непременно надо опять встретиться.

И все согласно закивали.

Квиллер проводил Полли до дома и, как всегда, зашёл в Номер первый пожелать Бруту и Катте доброй ночи.

После феерического музицирования Джо и безумолчной дружеской болтовни Квиллер предвкушал тихий вечер со своими сиамцами.

По дороге домой он вспоминал своё детство в Чикаго, ему слышалось, как мать играет «Кошек на клавишах», и он только дивился, как легко и быстро её пальцы летают по клавиатуре. Джо Банкер исполнял эту музыкальную пьесу в два раза быстрее! Откуда в нём столько энергии? Джо вырос в маленьком тихом городке Хорсрэдиш, а в тихом омуте, как известно, черти водятся. В его кузине, докторе корвидологии [5], жизнь тоже била ключом.

Въезжая во двор амбара, он увидел, что Коко выделывает курбеты на кухонном окне. Так, понятно…

Две кувыркающиеся кошки означают: где наш обед? Умираем с голоду!

Одна кошка сигнализирует: на автоответчике сообщение.

Звонок был от Джада Амхёрста, одного из трёх членов жюри, уполномоченного выбрать название для ДОРСП.

«Квилл! Название есть! Превосходное! Завтра оно будет в газете, но если вам невтерпеж, звоните».

Джад жил в одном из кондоминиумов в Уинстон-парке, прямо напротив книжного магазина, где предполагалось провести итоговое заседание жюри.

Квиллера всегда тяготила неизвестность, поэтому он тут же позвонил:

— Не держите меня в напряжении, Джад! Ну, что там?

— Так вот. Мегги, Торнтон и я заседали целый день в «Сундуке». Стол, за которым проходило обсуждение, был весь завален бланками. Горы предложений. Начали читать их вслух. Большая часть — заурядные. Кое-какие — дурацкие. Три-четыре — приемлемые. И тут Торнтон оглашает одно… от Билла Тёмерика из Содаст-Сити…

— Я его знаю! — прервал Джада Квиллер. — Он пишет очень толковые письма нашему главному редактору.

— Его предложение вам понравится! Даже девиз есть! — И Джад прочёл: — «Клуб здоровья ветеранов: в здоровом теле здоровый дух».

— Записываюсь! — заявил Квиллер. — Ведь я уже достаточно стар. И наверняка сойду за ветерана!

— Я так и знал, что вам понравится, Квилл. Мы рассмотрели все предложения, но это — лучшее.

— А какой за него полагается приз?

— «Всякая всячина» даёт двести долларов, и ещё от владельцев магазинов поступили подарочные сертификаты.

— Спасибо за частную информацию, Джад. Вторничную колонку я посвящаю «Старой посудине» — её прошлому, настоящему и будущему.

И Квиллер принялся за работу:

Продуктово-семенной склад.

На службе у фермеров больше ста лет.

Название: «Старая посудина».

Типичный склад: плоская крыша, отсутствие окон, погрузочный терминал.

Внутренний вид помещения: голые стены с полками для мешков с продовольствием и с семенами. Находится в городе, что не устраивает сегодняшних фермеров, которые предпочитают иметь хранилища, расположенные по всему Мускаунти.

Собственность, пустующая уже много лет.

Необходимо сделать там несколько входов для публики, прорубить окна, провести канализацию, воду и электричество; покрасить и украсить коврами и идеями!

Почему бы не разбить на крыше сад?

В дневнике он сделал такую запись:

Позже в тот же день позвонила сама Хикси Райс.

— Угадай, что случилось! К нам возвращается стол с собаками!!

В начале года, чтобы собрать деньги на строительство Клуба здоровья, проводился благотворительный аукцион. Старожилы жертвовали для него весьма ценные вещи — от фарфоровых чашек до предметов старинной мебели.

Среди прочих даров был шестифутовый библиотечный стол из тяжёлого дуба; массивные, выгнутые в форме луковицы ножки поддерживали столешницу с одной стороны, а с другой она опиралась на двух бассетов в натуральную величину. Стол пожертвовала заведующая канцелярией «Всякой всячины», получившая его в наследство от состоятельного отца.

Деяние это вызвало тьму толков: «Он весит тонну! Держу пари, что она рада от него избавиться! А что, это можно вписать в налоговую декларацию, и скостят налоги? На сколько баксов он потянет?»

На аукционе неустановленное лицо предложило за него некую сумму, а приобрели стол за… десять тысяч долларов! И грузовик увез его из Пикакса в неизвестном направлении.

А теперь стол с собаками вернулся! Вернулся дар Клубу здоровья ветеранов от неизвестного доброжелателя.

— И куда его поставят? — поинтересовался Квиллер.

— В фойе, оно просторное. Вокруг, словно это некий центр притяжения, будут собираться члены клуба. Последние выпуски газет, журналов, настольная лампа с мягким приглушённым светом… Представь себе лампу, к примеру… в виде кошки! Можно заказать дизайнеру кошку, сидящую на задних лапах, а в передних она будет держать абажур. Как ты думаешь, Коко захочет позировать? Весь город побежит смотреть на стол с собаками и с лампой-кошкой!

— Немедленно положи трубку! — скомандовал Квиллер. — У тебя начинаются галлюцинации!

В понедельник Квиллер запоздал на полчаса с завтраком для сиамцев. Они набросились на него, словно им не давали есть целую неделю. Тем не менее в какой-то момент Коко резко поднял голову и уставился в одно местечко на кухонной стене. Несколько секунд спустя телефон разразился трелями, и кот вернулся к прерванной трапезе.

Звонила Лайза Комптон, в прошлом преподаватель, а теперь «просто» жена школьного инспектора. По совместительству она руководила волонтерами в Центре Эдди Смита, где продавали подержанные и редкие книги (деньги от продажи шли на благотворительные цели).

— Квилл! Только что нам с Алого мыса привезли коробку с книгами, которые вызвали у меня мысль о тебе.

— Такое заявление чревато вопросами, — заметил он.