— Нет. Если речь зайдет о ее жизни, я церемониться не буду.

— И я так считаю. В этом пункте я сдаваться не собираюсь.

Хантер молча склонил голову в знак согласия.

— Возможно, приходится уступать в мелочах. Нелегко быть мужем, особенно в первый день, — его понимающие голубые глаза стали серьезными. — Женщине может угрожать много опасностей. И вам не под силу уберечь ее ото всех из них.

— Например? — озадаченно просил Джейк. Хантер махнул здоровой рукой.

— Индиго не умрет от голода, если не будет есть несколько дней. Возможно, нужно предоставить ей самой решать, когда ей принимать пищу. Когда ей хочется выплюнуть еду, а муж приказывает проглотить ее, происходят странные вещи. Моя жена называет это давиловкой.

Джейк перестал раскачиваться в кресле. Он вспомнил утро, когда заставил Индиго проглотить лепешку. Он удивленно поднял брови.

— Что еще?

— Вы должны разрешить ей кормить свою пуму. Это просто осчастливит меня. Она воет весь день и не дает мне спать. И моя жена все время ходит недовольная.

Джейка передернуло.

— Понял. Наверное поэтому Лоретта так холодно сегодня со мной поздоровалась.

— Индиго — ее маленькая дочка, — сказал Хантер. — Ей вряд ли было приятно видеть, как та давится лепешкой. И мы всегда разрешали ей кормить ее зверей. И вдруг ее муж говорит, что пуму нельзя кормить.

— Понимаю.

Хантера не очень убедил ответ Джейка.

— Правда? Если пуму не кормить, она начнет промышлять по ловушкам, расставленным в лесах. И может угодить лапой в одну из них. И охотник ее убьет. А поскольку она доверяет только Индиго, от нас она не принимает пищу. Мы можем только смотреть на нее и переживать.

— И злиться, — добавил Джейк. Хантер улыбнулся.

— Моя Лоретта — добрая женщина и ничего не скажет. Но посмотрит на вас ледяным взглядом. Уступайте в мелочах, ладно? Столько перемен за такое короткое время чреваты массой неприятностей.

Джейк спрыгнул с качалки.

— Спасибо, Хантер. Вы меня просветили. Хантер кивнул.

— Вы пойдете навстречу моей дочери, и тогда она тоже пойдет навстречу вам.

— Отлично. Мы, пожалуй, так и поступим.

Уже смеркалось, когда Джейк покинул дом Вулфов. Он пошел вниз по дощатому тротуару, громко стуча каблуками и плотно сжав губы. Ярость. Она просто захлестывала его. Сегодня утром Индиго наврала своим родителям, наврала совершенно беспардонно. Спрашивается, почему? Джейк представил себе, как она с видом кроткой овечки сидит за столом и через силу грызет лепешку, всем своим видом показывая, что исполняет приказ мужа-самодура. Эта картина выводила его из себя.

Подходя к дому Лопесов, он заметил, что за окнами темно. Он чертыхнулся и взлетел вверх по ступенькам, решив, что она убежала или выкинула еще какой-нибудь дурацкий женский фокус. Не останавливаясь, он с размаху распахнул дверь так, что она с грохотом стукнулась о стену.

Индиго была здесь, в полутемной кухне. Она стояла у разделочного стола и стругала кусок оленины — мирная домашняя идиллия, разве что на Индиго был индейский наряд, в кухне не горел свет и лицо ее выражало обиду. Джейк почувствовал себя полным идиотом. Он сунул руки в карманы джинсов и молча смотрел на нее. Она выглядела так, словно ее кто-то избил — ее руки, покрытые синяками, дрожали, и казалось, что она вот-вот расплачется.

Его злость немного улеглась. Хотя его и взбесило то, что сегодня она черт знает что наговорила о нем своим родителям, он все же не мог не признать, что последние несколько дней ей пришлось туго. И она боролась за себя, как могла. Единственное, что ему оставалось, — понять ее переживания и взять себя в руки.

Он сходил в гостиную за лампой, зажег ее и поставил на кухне.

— Тебе понадобятся завтра дрова? — спросил он. Выражение ее лица не изменилось, хотя губы слегка дернулись.

— Сама принесу, — сказала она.

Ее ответ прозвучал сухо и враждебно, под аккомпанемент ударов ножа, который плавно прорезал кусок оленины и ударял о стол. У Джейка появилось неприятное ощущение, что она представляет себе, будто кромсает его шею.

— Я могу тебе помочь, — ответил он.

Сказав себе, что нужно сохранять спокойствие и благоразумие, он вышел и набрал охапку дров. Когда он вернулся, она кончила строгать мясо и принялась чистить картошку. Джейк с притворной веселостью произнес:

— Гроза прошла стороной. Так что впереди много солнечных дней.

В ответ — холодное молчание. Джейк стиснул зубы и снова отправился за дровами, проклиная всех женщин на свете и их метод самообороны. Возможно, Хантера лишь позабавила бы подобная ситуация, но Джейку было не до смеха. Он перестанет себя уважать, если позволит Индиго так себя вести каждый раз, когда она с ним не согласна.

Приняв решение, Джейк вернулся на кухню и уложил дрова в поленницу.

— Пожалуйста, миссис Рэнд. Этого хватит на весь завтрашний день.

Она не поблагодарила его. И даже не подала виду, что услышала его слова. Джейк наблюдал, как она, прикрыв крышкой кастрюлю с картошкой, принялась раскладывать на разогретой сковородке с шипящим жиром кусочки оленины, обваленные в муке. Все ее существо дышало ненавистью. «Спокойствие!»— напомнил он себе. Он вдруг подумал, что она не решается бурно выражать свои чувства просто из боязни, что он ответит ей той же монетой.

Он потер себе шею.

— Дорогая, я знаю, что ты расстроена. Капельки раскаленного жира брызнули со сковородки, и Индиго вздрогнула.

Джейк ждал ответа, потом понял, что Индиго не собирается ничего говорить, и поджал губы.

— Посмотри на это с хорошей стороны. Ведь если ты не будешь работать несколько дней, у тебя появится возможность проводить больше времени со своей матерью.

Он сделал паузу и добавил:

— Или со своими зверями. Например, с Беззубым. Она бросила на него удивленно-испуганный взгляд.

Ее лицо изменилось. Что это? Чувство вины? Джейк не мог быть уверен, что угадал правильно. Через минуту ее лицо приняло прежнее выражение. Спина распрямилась, и Индиго снова сосредоточилась на готовке оленины, словно его тут и не было.

— Не надо бояться, что я разозлюсь, если ты рискнешь высказать свое мнение.

Она ответила, не поднимая головы:

— Я не боюсь.

Это было не так, и они оба это знали. Джейк почувствовал, как в нем нарастает раздражение.

— Ну, тогда, по крайней мере, взгляни на меня. Хотя она и была смущена, он заметил, что в ее глазах притаилась обида.

— Вот так лучше.

Если бы взгляд и в самом деле мог испепелять, Джейк был уверен, что от него остались бы одни головешки. Джейк отлично знал характер Индиго и то, что она не станет скрывать своих чувств.

— Сколько мне еще терпеть это проклятое молчание?

Индиго облизала губы.

— Пока мне не захочется что-то сказать. А сейчас во мне нет ничего, кроме… — ее лицо напряглось, и она испытующе посмотрела на него, — злости.

Это был шаг в правильном направлении.

— Тогда излей ее на меня, — произнес он строгим тоном.

Она снова бросила на него изумленный взгляд.

— Это твое желание?

Он привык к дамским штучкам Мэри-Бет, к которым она прибегала, когда хотела добиться своего. И сейчас Джейк с опаской посмотрел на Индиго. Ему начинала надоедать ее готовность услужить. Если ей хотелось заставить его почувствовать себя злодеем, она вполне в этом преуспела. Если она надеялась рассердить его, то была очень даже к этому близка. Она даже сама не понимала, насколько.

— Да, это мое желание, — выдавил он из себя. Распрямившись, она убрала сковородку с огня, вытерла руки о полотенце и повернулась к нему.

— А ты не взбесишься?

— Нет. Меня взбесит, если ты не станешь говорить. Она вздернула голову.

— По-моему, ты самонадеянный эгоист и негодяй. Она произнесла это так четко и безапелляционно, что Джейк сначала ничего не понял.

— И я ненавижу тебя, — закончила она.

У него в горле пересохло, то ли от ярости, то ли от желания рассмеяться.

— Это все?