Он сел на своё место под крики: «Отменить!.. Отложить!.. Похоронить эту идею!.. Распространить значки с белым медведем!..»

Прозвенел колокольчик, и слова председательствующего: «На этом заседание клуба объявляется закрытым» — потонули в шуме отодвигаемых стульев и топоте ног, устремившихся к выходу.

Квиллер, единственный член клуба без определенных занятий на ближайшие часы, неторопливо прошелся по Главной улице в направлении магазина с позолоченной вывеской «Эксбридж и Кобб, антиквариат». Витрина, как всегда, ослепляла блеском начищенных и отполированных изделий из меди и красного дерева; от цен, как обычно, захватывало дух.

— Дорогой! Вот не ожидала, что ты так скоро откликнешься на приглашение! — пропела Сьюзан.

— Я могу уйти.

— Нет-нет! Заходи и полюбуйся на коллекцию копилок. — Проведя его в глубину магазина, она отперла шкаф, полки которого были уставлены металлическими предметами странного вида по пять-шесть дюймов в высоту и ширину.

— Покажи мне ту, что стоит пятьдесят тысяч, попросил он.

— Сьюзан заколебалась.

— Если ты собираешься писать о них, то нельзя упоминать цены и фамилию владелицы. Это пожилая женщина, а коллекция была собрана её умершим мужем.

— Было бы о чём писать! Я просто хочу посмотреть…

— Ты так прямолинеен, Квилл! — вздохнула Сьюзан.

Копилка, которую она показала, была изготовлена в виде чугунных фигурок пони и клоуна.

— А как ею пользоваться? — спросил Квиллер?

— У тебя есть цент? Положи его на эту подставку и поверни рычажок.

Когда Квиллер сделал, что она велела, пони забегал по кругу, а клоун между тем сунул монетку в прорезь.

— Это всё заводные игрушки, — объяснила Сьюзан. — Механизм приводит в действие осликов, слоников и прочее. Такие копилки были очень популярны в конце девятнадцатого века, когда все старались приучить детей к бережливости. Для ребятни это было одновременно и развлечением.

— И сколько копилок по пятьдесят тысяч ты надеешься продать в Пикаксе? — спросил Квиллер.

— Ни одной, дорогой. Самые ценные я рекламирую в одном из центральных журналов. А прочие собираюсь продать на телефонном аукционе.

Квиллер с любопытством рассматривал копилки. Тут были кошки, собаки, коровы, обезьяны, кит и шотландец в шапочке-гленгарри, с пледом через плечо и большими усами. Он имел вполне дружелюбный вид.

— Хочешь купить? — спросила Сьюзан. — Очень похож на тебя. — Она положила монетку в ладонь шотландца и нажала на рычаг. Шотландец поморгал, приподнял руку и сунул монету в нагрудный карман.

— И сколько она стоит?

— Ну… Эта копилка не такая старинная, как другие, но она американского производства и в хорошем состоянии. Немцы тоже изготовили копилку в виде шотландца, который высовывал язык и глотал монету. У мужа Мэгги это вызывало отвращение.

— Ты говоришь, Мэгги? Так это она продает коллекцию?

— Я позвоню ей и спрошу, сколько она хочет за Килти — так зовут шотландца.

Пока Сьюзан звонила, Квиллер развлекался, опуская центы в разные копилки.

— Мэгги сказала, что продаст Килти за полторы тысячи, — сообщила Сьюзан, вернувшись. — надеюсь, ты понимаешь, что это почти даром.

— Я не позволю себе обирать бедную вдову, которая вынуждена продать последнее жемчужно-бриллиантовое колье, — произнёс он с апломбом.

— Она делает это от чистого сердца, потому что ты ей нравишься и она обожает твои статьи. Кроме того, я сказала, что ты согласился помочь в проведении телефонного аукциона.

— Что-то не припомню, чтобы я давал согласие. Впрочем… Что я должен буду делать?

— Просто сидеть на телефоне и записывать ставки, которые будут называть люди со всех концов нашей необъятной страны. Твой чарующий голос заставит их удвоить цену… Сейчас я дам тебе коробку для Килти.

С покупкой под мышкой Квиллер направился в сторону автостоянки. По пути ему попалась контора Мак-Вэннела и Шоу, и он решил зайти похвастать приобретением.

— Где ты раздобыл этого уродца? — прогремел Мак-Вэннел, но тут же добавил: — Хотя беру обратно это нехорошее слово — он похож на тебя.

— У тебя есть десять центов? Я покажу, как он действует.

Биг Мак положил монетку Килти в ладонь и нажал на рычаг.

Шотландец моргнул и сунул монетку в карман.

— Эй! А обратно он её вернет?

— Нет, конечно. Это же копилка, банк. Ты что, налётчик?

— Ну, знаешь, Квилл, это чистый грабёж. Надо позвать Горди. — Он связался с компаньоном по переговорному устройству.

— Что у вас тут происходит? — спросил появившийся Гордон Шоу.

— Сеанс чёрной магии, — ответил Квиллер.

Ещё один десятицентовик исчез в кармане Килти, и партнер Мак-Вэннела залился счастливым смехом.

— Надо показать это Скотти, — сказал он.

Владелец находившегося через улицу магазина мужской одежды так хохотал, что из-за стенки прибежал встревоженный портной и тоже стал жертвой чугунного грабителя.

Квиллер вошёл во вкус и решил непременно обчистить коллег из «Всякой всячины». В отдел городских новостей он зашёл в тот момент, когда сотрудники, сдавшие в печать очередной номер, отдыхали, перед тем как приступить к следующему. Сгрудившись вокруг Килти, они стали шарить по карманам в поисках десятицентовиков. Вскоре к ним присоединились женщины из литературного отдела и главный редактор. Из своего кабинета появился Арчи Райкер, чтобы выяснить, из-за чего такой шум. Килти до того всем понравился, что никому не было жалко пожертвовать ему десять центов, хотя Арчи заметил, что вполне хватило бы и цента.

— Джуниор Гудвинтер назвал это ограблением по-пикакски: не ты грабишь банк, а банк грабит тебя.

Покинув здание, Квиллер стал на два доллалара богаче, что ещё долго служило поводом для шуток его сотрудникам.

B амбаре всякое новое приобретение воспринималось подозрительно, пока проверка не показала, что оно безопасно. Сиамцы обнюхали руку Килти, его мигающие глаза и усы, после чего Юм-Юм потеряла к нему всякий интерес и удалилась. Коко же ещё долго и внимательно разглядывал копилку, близоруко щурясь, пока до него не долетел тревожный сигнал с востока. Шея его вытянулась, уши прижались. Кто-то приближался к амбару по дорожке от Центра искусств.

Квиллер вышел встретить нежданного гостя и увидел, что это десятилетний мальчишка с фермы Макби.

— Калверт! Вот приятный сюрприз! Я вспоминаю тебя каждое утро, читая очередную календарную мудрость.

— Правда? — откликнулся мальчик.

— Чем могу быть тебе полезен?

— Папа сказал, что я могу попросить вас кое о чём

— О чём же?

— Вы не достанете мне автограф Боза? Папа говорит, что он работает в вашей гостинице.

Этого Квиллер сделать, понятно, не мог и решил увести разговор в сторону.

— Дело в том, что это не моя гостиница, — сказал он. — Она принадлежит Фонду К. Просто названа в честь моей матери.

— А… — произнёс Калверт. Он не видел тут связи с тем делом, из-за которого пришёл.

— И потом, это теперь не просто гостиница, а отель, более комфортабельный и шикарный.

— Понятно.

— А ты видел, как Боз метал ствол в субботу?

Мальчик покачал головой.

— Я читал об этом в газете. И в школе все об этом говорят.

— К сожалению, Боз на этой неделе не работает, так что давай подождём и посмотрим, что будет дальше. А как дела в школе?

— В порядке! — ответил Калверт и убежал.

Перекусив на скорую руку, Квиллер отправился на заседание Генеалогического клуба, проходившее в Старой каменной церкви на Парковом кольце. У входа его встретили Ланспики.

— Все с нетерпением ждут тебя, — сказала Кэрол.

— Откуда такое нетерпение? Они ожидают, что я буду выполнять акробатические трюки или изображать кого-нибудь в лицах?

В зале для собраний ожидало человек двадцать, сидевших по кругу. Квиллер обошёл круг, обмениваясь рукопожатиями. Все здесь были людьми его возраста или старше; представлять его никому не требовалось. Каждый неизменно бросал взгляд на его усы и произносил что-нибудь вроде: «Читал вашу последнюю статью… Откуда вы только берете идеи для вашей колонки?.. Как поживают сиамцы?»