— А на всех остальных можешь смотреть? — Его голос звучал жестоко.

— Ты прав, — Сэм вовсе поникла, думая о сотнях тысяч разных людей, не имеющих никаких шансов и угрюмо идущих к своему финалу.

— Она родится заново, — махнул рукой Габриэль, — и ничего не будет помнить. Ей не будет больно, ровно до того момента, пока ей не придется умереть снова.

— Габриэль, я знаю, что ты зол на меня. — Сэм обняла свои колени, словно пытаясь защититься. — Но помоги ей, пожалуйста, я прошу тебя.

— Ты понимаешь, что я должен буду оказаться с ней рядом, когда она будет умирать, когда ее силы будут на исходе, чтобы не взять больше, чем смогу вынести. И чтобы она не успела снова набрать тьмы.

— А если я буду рядом, и буду держать тебя за руку? — Спросила Сэм, снова дотрагиваясь до его руки.

Он взял ее за пальцы и поднес их к губам. Потом подтянул ее полностью к его сильному прекрасно сложенному телу.

— Тебе придется держать меня всего, и все равно не будет никаких гарантий, если в ней осталось достаточно темной силы.

— Ты точно не забываешь, кому я принадлежу? — Спросила Сэм, высвобождаясь из его объятий и начиная сердиться.

— А ты, приходя в мой дом и прося меня о помощи?

— Прости, Габриэль, — она встала, готовая уйти.

— Постой, — налет пошлости и издевки слетел с его лица, как будто его там никогда и не было. — Я помогу тебе. — Сказал он, тяжело подымаясь с пола. — В конце концов, мне нечего терять.

Он закончил свою фразу слишком мрачно и слишком серьезно, чтобы Сэм могла не заметить.

— Габриэль, — она подошла к нему и нежно коснулась его щеки ладонью, — я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Если для того, чтобы тебя спасти, на самом деле потребуется обнять тебя с головы до пят, знай, что я сделаю это.

— Зачем? — Он убрал ее руку со своего лица, и смотрел с расстояния в несколько сантиметров, так близко к ней, что она ощущала его дыхание на своей коже. — Зачем я тебе?

— Ты — лучшее, что у меня когда-либо получалось.

Он рассмеялся легким искренним смехом.

— Мара-Мара, в этом своем воплощении ты такой ребенок. — Он взял ее в охапку и усадил себе на колени, опустившись назад на ковер. — Известно ли тебе, что в тебе сейчас намного больше света, чем десять минут назад?

— Что? — Недоуменно спросила она.

— Я не знаю, как это объяснить, но ты словно разгораешься рядом со мной. Когда такое происходит, я начинаю думать, что ты всех смертных можешь сделать светлыми.

— Обычно после этого мне становится очень плохо, — осторожно сказала Сэм, вспоминая, что с ней было в последний раз.

— Разве ты бы отказалась от еще одного шанса? — Спросил он, явно витая в облаках своих фантазий о ее перерождении.

— Габриэль, — Сэм одновременно и жаль было его одергивать, и сказать ему неправду она не могла. — Я не могу бросить Нагару.

Габриэль мрачно молчал, его снова словно сдернули с небес на землю. Сэм засомневалась, не изменил ли он своего решения.

— Так ты поможешь мне?

— Помогу. — Ответил он, но его голос не был счастливым. — Где Нагара сейчас? — Неожиданно спросил он.

— Наводит порядок в северной ветви. — Ответила Сэм, гадая, зачем он спросил.

— А ты перемещаешься сквозь тьму?

— Да, теперь в любое время дня и ночи. — Подтвердила она.

— Тогда уходи. — Сказал он. — Я приду к вам через пару дней. С ней же ничего не случится за это время?

— Ты знаешь, что гарантий нет. — Ответила Сэм, пораженная его словами. — Но у нее еще должно быть время.

— Уходи. — Снова повторил он. И Сэм, не прощаясь, покинула его дом, все еще недоумевая.

Глава 23

— Он согласился? — Спросил Дориан, прохаживаясь вдоль книжных полок особняка Малькольма в Дитлоке. Когда он так делал, это невольно напоминало ей о Маке, и заставляло сердце сжаться. Сэм отогнала воспоминания прочь, потому что ей необходимо было разобраться с настоящими проблемами.

— Да, — коротко ответила она, а сама снова задумалась над странным поведением Габриэля.

— Мне его вообще не понять, — произнес Дориан.

Сэм вскинула брови.

— Ты снова роешься в моей голове.

— Не сердись, — сказал он успокаивающим голосом. — Мне не нужно для этого рыться. Причина твоих огорчений — Габриэль, но я еще меньше могу разобраться в нем, чем ты. Он — твое дитя.

— А в своих ты разбираешься? — Голос Сэм звучал виновато.

— Да. Кто тебя интересует?

И она знала, что это не пустые слова, потому что благодаря ему, сама их отлично понимала. Но в случае с Габриэлем он действительно никак не мог ей помочь, потому что не знал сам.

— Все, с кем я общаюсь, как только они становятся мне не безразличны, уходят. — Мрачно произнесла она, имея в виду Малькольма.

— Они уходят, когда ты им становишься не безразлична, когда понимают, что ты никогда не будешь с ними.

— Но это ведь не относится к Габриэлю. — Уточнила она.

Дориан пожал плечами.

— Откуда мне знать.

— Он презирает меня за то, что я не стала такой, как он хотел.

— Ты бы давно забыла об этом, если бы сама себя не презирала за это. — Произнес он, подходя к ней ближе. — Ты считаешь, что мы не должны быть вместе? Считаешь, что равновесие нарушено? — Он наблюдал, как эмоции пробегают по ее лицу. — Хочешь, чтобы я уничтожил всех вампиров?

Сэм покачала головой.

— Нет, не хочу, тогда не останется никого цельного на земле. Только страдающие разорванные частички.

— Ты считаешь их цельными, счастливыми, моих детей? — Усмехнулся он. — Они тоже несовершенны. Все они. И, судя по всему, твой Габриэль тоже.

— О, нет, он особенный, — возразила Сэм. — С ним очень… легко.

— Легко, — прошептал Дориан, окунаясь в ее воспоминания о времени, проведенном с Габриэлем, о полуденном зное и маленьком кафе на площади с фонтанчиком. — Я настолько тяжелее?

— Не ревнуй, пожалуйста. — Теперь была ее очередь усмехаться. — Ты — другой, ты — намного больше и важнее. — В ее голове всплыла картина чернильного моря, стоя на поверхности которого, она тянула руки в глубину, к нему.

— По разные стороны стекла, — проговорил он, глядя на ту же картину в ее сознании. — Иногда мне страшно, что стекло перестанет быть прозрачным.

— Нагара, — она нежно коснулась его волос. — Мы всегда будем вместе. Никакое стекло не имеет значения.

— Один раз нас уже разлучили. — Он смотрел на нее грустно. — И надолго.

— Но что может случиться теперь? Больше нет детей света, нет первых детей ночи. Есть Габриэль, но что бы он ни натворил, я не расстанусь с тобой.

— Есть люди и вампиры.

— Ты хочешь спросить, что я сделаю, если вампиры убьют и обратят всех людей?

— И что ты сделаешь?

— Ничего. — Ответила Сэм. — Мы вернемся к тому, с чего начали. Потому что тогда не останется никого, кроме тебя и меня.

— Поживем наедине, — улыбнулся он. Затем добавил: — Они никогда не пойдут на такое самоубийство.

— Как дела с северной ветвью? — Сменила тему Сэм.

— Я поставил над ними Саранда.

— Саранда? — Поразилась Сэм. Но он же из ветви Малькольма, и разве он достаточно стар?

— Обе ветви пошли от Люсинды. Из их ветви старых почти не осталось, так что у меня не было другого выбора. Саранд справится, я не сомневаюсь.

— А Клер, она недостаточно стара? — С опасением спросила Сэм. Она и рада была, что старейшей не оказалась Клер, но и не могла для себя уяснить иерархию их запутанной ветви.

— Она тебе причиняет беспокойство? — Спросил Нагара, внимательно глядя ей в глаза.

— Нет, — почти выкрикнула Сэм, подумав, что он может с ней сделать, и, считая, что Клер все-таки не заслуживает смерти.

— Успокойся, — прошептал он, притягивая ее к себе. — Я не стану ничего делать, не поговорив с тобой.

Сэм облегченно вздохнула и расслабилась в его руках.

— Клер — достаточно стара. — Произнес он, нежно проводя пальцами по ее волосам. — Она — глава восточной ветви.