— Вы так их хвалите, что я начинаю задумываться, уж не решили ли вы остаться на этой планете, — полушутя, полусерьезно сказал Дмитрий.

— Ну так я пока еще не думал, но в принципе… Знаете, это уникальный народ! Равнинных племен довольно много и они раскиданы по всему материку. Хотя все сотрудничают, но сливаться в одно племя не стремятся. Сохраняют свое разнообразие и очень им дорожат. А с другой стороны, глубинно, по сути, они едины. Имеют очень много общего в культуре — и в фольклоре, и в преданиях, и в этических нормах. Главное же, что сразу в них привлекает — это то, что все они — открытые, дружелюбные, гостеприимные и очень мирные люди!

— Да? А в моем представлении индейцы — это томагавки, скальпы, боевая раскраска.

— Что вы! Это земные индейцы, да и то только в момент военных действий. Здесь этого нет! Я же говорю, абсолютный позитив! Зло даже в голову не приходит! Хотя, впрочем, раскраска есть, но она носит ритуальный характер. Во время обрядов и, как ни странно, лечения, тут часто на тело наносят рисунок.

— Да, мне тоже известна такая практика, — кивнул Дмитрий.

— Вот видите! И это действительно помогает! А еще они лечат травами. А если сложная травма или болезнь, шаман входит в транс и работает руками, исцеляя. Очень интересное зрелище!

Дмитрий задавая вопросы, никак не мог привыкнуть к писклявому звучанию своего голоса в здешней плотной атмосфере со значительным количеством гелия. Зато этнографа это нисколько не смущало, и он не замолкал ни на минуту. Похоже, на любимую тему он мог говорить часами. А в лице гостя с ГИМПа нашел благодарного слушателя. Несколько раз они останавливались передохнуть, а когда начало темнеть и взошла одна из трех здешних лун, устроились на ночлег. Знахарь набрал хвороста и разжег костер. Пламя было необычного карминно — красного цвета, яркое и горячее. Этнограф тут же пояснил, что это из — за содержащихся в древесине соединений лития, а так же благодаря особенностям состава атмосферы. Вместе они пристроили на земле взятый из флаера походный синтезатор и, проверив принесенные Пашей местные плоды, приготовили ужин.

— Жалко, что приходиться питаться так, — вздохнул этнограф. — Тем более, что есть растения, правда немного, в которых лития не так уж и много и их можно есть. Вкусно, кстати. Но все приходится проверять анализатором. Хотя, я уже научился и так чувствовать, что можно есть, а что нет. Вот здесь поблизости, увы, ничего пригодного для нас в пищу, кроме вот этих плодов, что я принес, больше нет.

— Да? Наверно у тебя тоже есть паранормальные способности, — сказал знахарь.

— Так, немного. Но главное не в этом. Тут словно сама природа помогает. Хм, местным, а насчет нас — разговор особый. Ну вот, например, тут даже заблудиться нельзя, если почувствовать природу. Мне, когда только приехал, в лесу одному было крайне неуютно. Что и понятно — на Земле то я жил в большом городе. А потом как-то раз я отстал от группы. Перепугался, конечно, а затем вдруг разом ощутил, что бояться нечего! Это было… как озарение. Я почувствовал, как здесь все связано — словно узор из взаимоотношений. И если суметь в них «вплестись», что ли, то постепенно все становится понятно. И легко можно прийти куда угодно. И сейчас я Равнину и поселения на ней, ммм, уже знаю — будто вижу. Ну не всю конечно, но на довольно большом расстоянии. И базу чувствую. Так что заблудиться невозможно. И безопасную дорогу вижу, с учетом всех ловушек здешнего мира.

— Ты все это чувствуешь? — спросил Дмитрий, вспоминая, как Пелагея оставила его маленького в лесу, и он тоже почувствовал дорогу к ее дому, когда сумел успокоиться.

— Да, это будто карта внутри меня, но есть она не всегда, а появляется, если мне нужно.

— Интересно.

— У меня мечта есть — обойти все племена Большой равнины. И непременно пешком. Когда идешь, постепенно начинаешь чувствовать свой ритм движения и возникающий в результате твоего перемещения новый узор, соединяющийся с уже существующими в тех местах, где ты идешь. Он ведет тебя и путь становится абсолютно безопасен, а если и встречаются препятствия, то их преодоление дает сил больше, чем отнимает. Но… но, увы, это несбыточно! На такое путешествие ушли бы годы, а начальники постоянно ссылаются на нехватку времени, торопят, требуют результаты. А когда вот так сидишь у костра в лесу, то чувствуешь, что время течет по — другому. Да и вообще я порой думаю, а есть ли, собственно говоря, это самое Время. Или мы, люди, просто его придумали, как и многое другое, лишь для того, чтобы упростить описание многообразия встречающихся в природе циклов и ритмов. База и окружающий ее лес — будто два разных мира. У индейцев, кстати, жизнь очень неторопливая и размеренная, они никогда не спешат.

Дмитрий и сам заметил разницу энергетики на территории базы и в окружающем ее пространстве. Люди вносили в здешний мир напряженность. Как, впрочем, и на всех планетах, где ему уже довелось побывать ранее. Земляне словно напрягали саму Ткань Мира. «Может быть Ткань каких-то Миров обладает большей чувствительностью, она как бы тоньше — и поэтому острее реагирует на создаваемое людьми избыточное «натяжение». И тогда возникают всяческие связанные именно с землянами катаклизмы», — подумал Дмитрий. Тут он боковым зрением заметил некую странностьв облике этнографа. Повернувшись с нему, он произнес:

— Паша, не двигайся.

После чего осторожно снял с его волос и положил себе на ладонь клеща.

— Что там? Вот зараза! — этнограф вскочил и начал лихорадочно осматриваться. — Дьявол, посмотрите, а на спине нет?

— Нет, вроде больше не видно, — сказал знахарь. — Но мы обрызгались репеллентом, да и одеты в комбезы, так что бояться нечего, а этого ты, наверно, волосами зацепил с ветки.

— Надо сжечь немедленно эту гадость! Бросьте егое в костер! Они же дико заразные!

— Нет, брат, жечь его мы не станем. Достань флакон для биопроб. Похоже, это такой же клещ, как и тот, который укусил заболевшего сотрудника базы. Видишь, красная полоска на спинке? И, как я чувствую, похоже, инфицированный. Нам повезло.

— Да, в том, что он не тяпнул меня!

— Нет, что мы его нашли. Может быть, это позволит понять, как вылечить больного. Ну — ка, о, как интересно.

— А ты не заразишься?

— Нет, я умею противостоять малым духам. Удивительно — энергетические потоки у клеща и живущего в нем вируса не разделимы, у них общий узор. Вот поэтому вирус и исчезает так быстро при попадании в другое живое существо. Вирус и клещ — симбионты и вирус не может долго жить без клеща. Как, я полагаю, и клещ, если в нем уничтожить все эти вирусы. Поэтому то в организме укушенного вирус быстро распадается. И на срезах тканей клеща исчез-того же убили, чтобы их сделать.

— А я говорил, что так может быть, но меня не послушали, — сказал Паша.

— Ты тоже видишь энергетические потоки?

— Нет, этого я пока не могу. Но это логично — на планете все взаимосвязано и симбиоз встречается часто. Биологи не прислушались. А вот, оказывается, я был прав. Ну и как же лечить больного, пораженного такимвирусом?

— Пока не знаю, но думаю, можно было бы попробовать подобрать сочетание трав и, возможно, местные татуировки. Что-то мне подсказывает — так может получиться.

— Да, индейцы травами часто лечат, причем подбирают их интересно — знахарь обычно чувствует, какая травка нужна! Помогают такие сборы замечательно, я на себе пробовал. Как-то споткнулся, на сучок напоролся, собрался уже аптечку использовать, но взглянул на росший неподалеку куст — и ощутил, почувствовал — вот он-то мне поможет. Ну и решил рискнуть. Листья приложил, перемотал — и пока до базы добрался, рана зажила.

Весь следующий день пути Паша рассказывал о культуре и быте разных племен. Он долго и подробно объяснял разницу между Такати и Сиуки, племенем Озерных людей и Бармами. Как понял Дмитрий, некоторые племена, хоть и были родственными и имели общие корни, еще в древности разошлись, развивались в совершенно разных условиях и теперь встречаются лишь на так называемых Больших Сборах, когда раз в местный год в день Слияния Лун (когда все Луны выстраиваются на одной прямой и для жителей равнин становится видна только одна, передняя, ближняя к планете) все желающие из всех племен могут приехать на что-то типа всеобщей ярмарки, а заодно и общего Совета Старейшин и Шаманов. Там решались самые насущные вопросы, а шаманы племен проводили совместные обряды, призванные обеспечить хорошую жизнь всем племенам.