— Сколько? — спросил он, но тут же с отвращением отшатнулся, разглядев ее лицо, и поспешил уйти в дождь, что-то бормоча про себя.

Прошел еще один мужчина. Она попыталась улыбнуться ему. Он презрительно фыркнул и исчез.

Неожиданно рядом послышался женский голос.

— Нечего тебе здесь делать, слышишь? Ты что, наркоманка? — Марионетта увидела смотрящее на нее лицо с густо подведенными глазами и карминным ртом, на нее пахнуло сладким запахом пудры и дешевых духов.

— Я вас знаю, — призналась Марионетта или ей показалось, что она это сказала. — Вы однажды подарили мне фиалки…

Теперь вокруг нее собрались уже три женщины, они суетились и спорили.

— Ей нельзя здесь оставаться, — сказала одна из них. — Нас из-за нее загребут!

— Ей нужно в больницу…

— Тебе бы домой пойти, милочка, — громко проговорила третья прямо ей в ухо, перекрывая гул в голове. — Я найду тебе такси.

Тут Марионетта стала кричать что-то неразборчивое, биться и сопротивляться, пока они не пообещали не отправлять ее домой.

— Я этим давно занимаюсь. Я — такая же, как и вы. Пожалуйста, оставьте меня в покое… — умоляла их она.

Женщины ушли, о чем-то переговариваясь, но не желая привлекать внимание. Даже в лучших ситуациях их профессия не из легких…

Марионетта не знала, как долго она простояла, дрожа под дождем. Иногда мужчины замедляли шаг, но тут же отводили глаза и уходили.

«Я все неправильно делаю, — подумала она. — Мне надо выйти на дорогу, стать на повороте. Они не могут меня как следует разглядеть, в этом все дело».

Пошатываясь, Марионетта вышла на перекресток. Там находился небольшой обувной магазин с освещенной витриной, и она встала напротив, чтобы свет падал прямо на нее. «Странно, — подумала она, — как тихо в Сохо в канун Нового года». Куда подевались все пьяницы, театралы, просто гуляки? Только настойчивый барабанный бой в ушах. Марионетта услышала шум приближающейся машины. С трудом повернулась. Она сделала шаг вперед, попыталась улыбнуться. Она и представления не имела, что полагается в таких случаях говорить. Внезапно дверца открылась, протянулась рука, без лишних церемоний втащила ее на заднее сиденье, дверца тут же захлопнулась. Марионетта почувствовала, как машина набрала скорость, и повернулась, чтобы взглянуть на водителя. Это был Микки Энджел.

Глава девятая

Сначала Марионетта не понимала, где находится. Она помнила, что приходил врач и наложил ей швы на лицо. Она знала, что Микки Энджел рядом. Большую часть времени женщина спала, глубоко, без сновидений, радуясь забытью и возможности уменьшить боль.

Проснулась Марионетта в маленькой комнатке с темно-синими стенами. Ей показалось, что помещение светится странным голубым светом. «Совсем как под водой», — сонно подумала она, прежде чем снова забыться. Ей хотелось навсегда остаться в этой комнате с ее темными тенями, медленно движущимися по полу. Здесь она чувствовала себя в безопасности.

Настало время, когда Марионетта стала сознавать, что кто-то приносит ей чай, суп, миску с кукурузными хлопьями. В дверях появился Питер Трэвис, она была уверена, что это он с беспокойством смотрит на нее поверх своих очков. Певица-блондинка — кажется, ее звали Вики, — пришла и помогла Марионетте сменить ночную рубашку, забрав старую, испачканную кровью, которая почему-то оказалась на ней.

— Это моя рубашка, — объяснила Вики. — Я ее принесла, когда Микки позвонил и сказал, что нашел тебя.

Марионетта посмотрела на пятна крови, с трудом приподняв опухшие веки.

— Извини, — смутилась она. Собственный голос показался ей до странности хриплым и глухим.

Вики улыбнулась.

— Да брось ты. Теперь поспи…

И Марионетта уснула.

Большую часть времени она чувствовала, что Микки находится в комнате. Иногда, открыв глаза, видела его у окна, задумчиво смотрящего на улицу. Она знала, что это Микки помогает ей сесть, когда подходило время выпить бульон; что это он тихо задергивает занавески, если лучи солнца падают на кровать, заставляя ее морщиться.

Однажды Марионетта проснулась от звуков музыки, доносящихся из соседней комнаты. Она поняла, что это Микки тихонько играет на пианино. Она не узнала мелодию, но сами звуки, напоминающие о сотне прокуренных клубов Сохо, успокаивали ее, и она, улыбнувшись, снова заснула.

Ее состояние заметно улучшалось в присутствии Микки, хотя на первых порах он почти с ней не разговаривал, только спрашивал время от времени, как она себя чувствует и не хочет ли есть. Постепенно поправляясь, Марионетта стала спать меньше и больше думать, и тогда пожалела, что Микки все время молчит, ей очень хотелось поговорить с ним, рассказать, что случилось, объяснить, почему она оказалась на одном из перекрестков в Сохо.

Однажды вечером ее снова разбудили звуки пианино. На этот раз Марионетта узнала мелодию, эту песню Марио часто пел их матери в кафе: «Дай мне тебя обнять». Слезы жгли ей глаза. Каким далеким и невинным казалось теперь то время, когда все Перетти вместе работали в «Империале», а самым большим развлечением для Марионетты был поход в кино раз в неделю, где она могла забыться и мечтать выйти замуж за Дерка Богарда…

Она не заметила, что Микки перестал играть, пока не увидела, что он стоит в дверях, — босой, в мятой рубашке и джинсах.

— Хочешь чаю? — спросил он.

Женщина отрицательно покачала головой, а когда он повернулся, чтобы уйти, не выдержала, протянула руку и позвала:

— Микки!

Он обернулся и заметил, что она опустила руку с гримасой боли.

— Тебе лучше не двигаться, — посоветовал Микки. — Ты вся в синяках.

— Пожалуйста, — попросила она. — Пожалуйста, подойди и поговори со мной.

Он подошел и осторожно сел на край постели.

— Уже поздно, — заметил он. — Может, тебе стоит поспать?

Она попыталась засмеяться.

— Я уже много дней только и делаю, что сплю. Даже не знаю, какое сегодня число.

— Пятнадцатое января.

Марионетта с удивлением уставилась на него.

— Ты хочешь сказать, что я лежу здесь уже больше двух недель?

— Доктор дал тебе снотворное. Первую неделю ты вообще почти не приходила в себя.

Она посмотрела на желтые и бурые пятна на руках.

— Хорошенький же у меня, должно быть, вид, — произнесла она уныло.

Теперь Микки смотрел на нее прямо и серьезно.

— Поправишься, — заверил он. — Нужно время.

Марионетта снова откинулась на подушки.

— Время… — пробормотала она. — Вот этого у меня как раз и нет…

— Неправда. — Микки встал и некоторое время смотрел на нее с суровым выражением лица. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Она покачала головой.

— Не могу. Если Барти узнает…

Энджел решительно покачал головой.

— Забудь о нем. Оставайся здесь, сколько захочешь. Поняла?

Женщина кивнула. От слабости и облегчения она не могла говорить.

Микки снова пошел к двери.

— У меня номер, — извиняясь, произнес он. — В «Мамбо румз». Мне очень жаль. Но Питер здесь. Если что-то понадобится, позови его, он будет в соседней комнате. — Казалось, ему хочется поскорее уйти.

Марионетта с некоторым удивлением осознала, что Микки Энджел слегка ее побаивается. Женщина медленно подняла руку к лицу. Неужели она так чудовищно выглядит?

— Успеха тебе, — машинально пожелала она, и дверь за ним закрылась.

Позже она позвала Питера Трэвиса, который сидел в соседней комнате и слушал джазовый концерт по радио. Он порадовался, что Марионетта не спит.

— Ты немного похорошела с того дня, когда я в последний раз тебя видел, — заметил он.

Она решительно похлопала ладонью по кровати.

— Сядь, Питер, — велела она, уверенная, что с ним ей будет легче говорить, чем с Микки. Он охотно уселся, радуясь компании. — Расскажи мне, — попросила Марионетта, — все, что случилось.

— Что ты хочешь знать? — спросил он хитро.