Итак, он тот, кто даст мне свободу. Я рассказываю свою историю без всяких усилий, легко и просто, до определенного момента, о котором мне бы не хотелось говорить. Этот чудо-человек не любит проституток, и он может мне отказать.

— Разденьтесь, пожалуйста.

Обнаженная, с поднятыми слегка округленными руками, я даю себя осмотреть. Я полна надежды. Мой маленький позор у меня между ног. Доктор начинает писать, бормоча какие-то слова. Я стараюсь их запомнить. «Развитие грудной железы типично женское». Удача. «Телосложение женское». Удача. «Кожа нежная тонкая». Удача…

Серия измерений, фотографий, щелчки различных аппаратов вокруг меня, все в порядке. Удача. Теперь я лежу на столе, ноги раздвинуты. «Пограничный случай между транссексуалом и интерсексуалом». Удача. Этот крошечный член становится официальной причиной необходимости моего превращения в женщину. Здесь его не проверяют на эрекцию, чтобы окончательно установить пол. Его не ощупывают, не осматривают с презрением и недоверием. Ошибка природы очевидна, и она должна быть исправлена. Для хирурга это абсолютно ясно.

С кипой направлений я лечу в лабораторию. Всевозможные анализы крови, рентген, гормональный баланс и, наконец, консультация у сексолога.

Передо мной бородатый задумчивый мужчина. Мы говорим с ним о психологическом аспекте. В моем случае изменение документов необходимо. Моя женственность не просто образ. Сексологу это понятно. Таким образом, последнее препятствие исчезает.

Первая ночь в Брюсселе. Комната в плохом отеле, жесткая кровать, шум из ночного бара — ничто не мешает мне мечтать. Я приобщаюсь к религии женщин. Я выполняю свои последние обязательства и пишу маме: «Твой любимый сын скоро превратится в дочь». Я хочу, чтобы она поняла всю важность этого превращения, с которым она в душе никогда не была согласна. Мне хочется, чтобы она признала этого нового ребенка, который должен появиться на свет, и чтобы она согласилась быть его матерью. Пусть она узнает, что единственным путем, приведшим меня к утверждению моей женственности, был путь проституции. Я ни за что не отвергну этот путь, даже когда стану дорогой и изысканной жрицей любви, когда клиенты будут платить за мое тело его настоящую цену и никто больше не увидит во мне мужчину, появившегося на свет из-за ошибки природы двадцать восемь лет назад. Наконец я засыпаю. Я сжимаю подушку в руках, сворачиваюсь калачиком и сплю, как ребенок, который с нетерпением ожидает нового дня.

Сегодня мой хирург, мой Бог, рассказывает мне в деталях о предстоящей операции. Она будет длиться несколько часов, это сложная операция, и я должна дать письменное согласие, сознавая все возможные последствия. Здесь помнят про несчастный случай с «Пегги», приехавшей оперироваться в Льеж. Международная пресса долго комментировала ее историю, доведя дело до скандала, но у этой несчастной девушки была биологическая несовместимость с донорской кровью, и она умерла. Это исключительный случай. У меня же анализы нормальные, все пройдет хорошо. Я не пью, таким образом, послеоперационного бреда не будет. Я никогда не принимала наркотиков, значит, не будет депрессий после анестезии. Таковы результаты лабораторных исследований.

Белоснежные руки доктора Мишеля Т. аккуратно складывают листки бумаги, исписанные цифрами, отражающими анализы крови, гормонов и так далее. Я жду, я знаю, что он мне скажет «да». Я полностью в его власти. Так когда?

— Не раньше восьмого октября, я не оперирую летом.

Легкое разочарование. Мысленно считаю: сто двадцать дней, сто двадцать дней тюрьмы и — свобода. Восьмое октября 1974 года будет датой моего рождения.

— Вам двадцать восемь лет. Неплохой возраст для операции такого типа. После тридцати пяти лет уже приходится считаться с начинающимся процессом старения. И еще, вы не живете половой жизнью? У вас нет друзей? Нет мужчин?

— Нет.

— Это плохо. Я сделаю вам влагалище, полностью приспособленное для полового акта. Влагалище должно функционировать нормально, это основная задача… Я, конечно, не прошу вас заниматься проституцией, конечно, нет, но надо будет жить с мужчиной. Вы хороши собой, образованны, вам не составит труда найти себе друга.

О, ему нечего бояться, этому хирургу-Богу. Его произведение будет служить мне. Мой первый клиент, один безумец, уже с нетерпением ожидает меня, я это знаю. Он мечтает овладеть мною, как овладевают девственницей. Лишение девственности — его любимое занятие. Он завсегдатай Нейи, и я ему уже обещала эту привилегию. Он хорошо заплатит.

— Что касается самой операции, то я вам скажу следующее: половой член очень атрофирован, и не хватит кожи, чтобы сделать влагалище и губы. Значит, мне придется прибегнуть к трансплантации. Мы возьмем немного кожи на бедре. Шов будет практически незаметен. Никаких гормонов за месяц до операции, это приказ. Гормоны смягчают кожу и мешают трансплантации.

— А это очень сложно? Это опасно? Я думала… я не знала, что нужна трансплантация.

— А вы считаете, что достаточно отрезать, а остальное слепить как из глины, так, что ли? До сих пор мне приходилось оперировать пациентов с более крупным членом, и в этих случаях нам хватало кожи. Но вы не беспокойтесь, я делал такого рода пересадки у девочек, родившихся без влагалища, и результаты были превосходны.

Мне бы хотелось знать, вернее, вообразить форму этого женского органа, и я решаюсь: «Но это будет хорошо, вы думаете? В общем… это будет похоже на настоящий женский орган?» У него оскорбленный вид.

— Вы моя тридцать шестая пациентка. Я учился в Хьюстоне. Я ручаюсь, что даже медсестра не сможет отличить мою работу от работы природы. Здесь, в Европе, нет средств, которыми располагают врачи в Соединенных Штатах, но техника операции у нас безупречна. Во всяком случае, ни малейшего риска. Вы имеете дело не с шарлатаном. То, как будет выглядеть половой орган, — не единственный вопрос, который стоит перед нами. Я должен изменить всю мочеполовую систему, убрать простату. Я сейчас вам покажу…

Странно, конечно, но мне наплевать на простату и на мочеполовую систему. Мне кажется, что все это похоже на систему канализационных труб, меня мучает другой вопрос, который я не решаюсь задать, а именно: будет ли у меня возможность получать настоящее наслаждение от любовного акта? Можно ли спросить об этом у моего Бога, который мне уже столько обещал?

— Скажите, я смогу «кончать»?

Ответ положительный. У меня будет чувствительная точка, заменяющая клитор. Собственно, эта точка уже существует. Что касается проникновения члена внутрь, доктор мне объясняет:

— Видите ли, получение наслаждения — это вопрос скорее психологический, связанный с любовью. «Когда не любишь, не получаешь наслаждения», — не так ли вы говорите?

Я буду любить. Нет, не самих клиентов, а акт проникновения. А потом придет день, когда появится тот самый мужчина, избранный мною, любимый мною, — почему бы и нет? У меня кружится голова при мысли о необычайном превращении, которое меня ожидает Все изменится, все мои отношения с девушками, женщинами, мужчинами клиентами, даже мои отношения с самой собой. От меня наконец уйдет мой двойник, которого я с таким упорством стремилась уничтожить изо дня в день, в течение стольких лет, но тень которого преследует меня. Я больше не унижусь до неестественной любви, до невыносимого болезненного акта.

Конечно, именно эта «любовь» помогла мне собрать деньги, которые я должна вручить моему Богу: четыре тысячи бельгийских франков за сегодняшнюю консультацию, сорок тысяч франков как аванс за будущую операцию, и в конечном счете это обойдется мне в сто тридцать пять тысяч бельгийских франков, примерно в двадцать семь тысяч французских франков. Почти три миллиона старых франков. Платить надо либо наличными, либо переводить деньги на специальный счет во Франции. Искусство и налоги не всегда совместимы. Какая разница? Эти деньги заработаны проституцией, они ускользают от фискальной системы, точно так же, как я ускользну от моей прошлой жизни.