— Что-то общее есть, — согласилась Глория и, пока они шли, рассказала о своей поездке в Надор.

Они, не торопясь, поднялись по узкой тропе почти до середины одной из возвышенностей, которая только со стороны казалась не очень высокой, а на самом деле после почти часового восхождения до вершины еще оставалось далеко.

Глория решительно заявила:

— Все, дальше не пойду.

Геллан оглянулся:

— Здесь неплохое местечко. Будем считать, что мы находимся в брюхе пирамиды Хеопса.

— Одиночные пары туда не пускают, — рассмеялась Глория и, чуть отталкивая от себя Геллана, который крепко обнял и прижал ее к себе, попросила: — Подожди, дорогой, дай мне прийти в себя. От подъема вот-вот выскочит сердце.

Геллан положил ей руку на грудь и, смеясь, сказал:

— Точно, сердце бьется, как мотор автомашины. Хорошо, давай присядем вот здесь, в теньке.

Они устроились на большом плоском камне. Глория склонила голову к его плечу и с грустинкой сказала:

— Ты говорил о пирамидах. А знаешь, я уже соскучилась по ним, по Каиру.

— Да, я запомнил твои слова: все на Земле боится времени, но время боится пирамид. Кстати, ты не помнишь, какая пирамида была построена первой?

— Ну почему не помню! — Глория устроилась поудобнее. — Самая первая пирамида была построена более четырех с половиной тысяч лет назад, ее назначение — быть усыпальницей фараона Джосера, который правил с 2667 по 2648 год до нашей эры. Задумал пирамиду самый знаменитый ученый того времени Имхотеп, который за свои огромные знания был провозглашен богом. За основу он взял гробницы прежнего стиля — прямоугольные каменные строения. Имхотеп водрузил друг на друга несколько таких гробниц. Более поздние строители постепенно в своих пирамидах стали сглаживать ступени этих погребальных сооружений, и они в конце концов приобрели вид пирамид, которые расположены в Гизе.

— А где находится пирамида Джосера?

— В Мемфисе, древней столице Египта, где был гигантский комплекс Некрополя. Сейчас на месте Мемфиса находится деревня Саккара, а остатки строений и улиц города спрятаны под многометровой толщей наносов нильского ила.

Глория неожиданно замолчала, легла на спину, а голову положила на ноги Эдварда.

Он наклонился и поцеловал ее чуть влажные, нежные и теплые губы. От ее прерывистого дыхания у него закружилась голова. Он осторожно поднял Глорию и начал торопливо раздеваться…

Они потеряли счет времени и полностью отдались страсти и любви. Каменное ложе казалось им прекрасной и мягкой постелью.

Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы не Глория, которая вдруг напряглась и тревожно прошептала:

— Милый, за нами наблюдают!

Она хотела указать рукой, но Геллан остановил ее.

— Не надо! Не показывай вида, — он начал одеваться, но передумал и, оставаясь в одних плавках, лег рядом с поспешно прикрывшейся Глорией. — Что ты видела?

— Вот за тем камнем, который левее тропы, у самой пропасти прячется человек.

— Тебе не показалось?

— Нет, нет! Смотри, вон он, опять выглядывает!

Теперь и Геллан увидел человека, который осторожно выглядывал из-за большого осколка скалы.

— Следил, мразь! — чертыхнулся Геллан. — Глория, давай-ка проучим его.

— Как?

— Ты не прячься от него, не прикрывайся, а я посмотрю, кто это.

— Я что, должна перед ним голой торчать?!

— Ну, хотя бы почти голой. Давай, действуй.

В одних плавках, Геллан скользнул за выступ скалы, а затем, прячась за камнями и кустарником, начал стороной обходить то место, где укрывался неизвестный.

Не менее четверти часа прошло, прежде чем он оказался за спиной соглядатая. Теперь Геллану хорошо была видна и Глория. Она продолжала лежать в привлекательной позе и рукой тянулась к выступу. Весь ее вид говорил, что она общается со своим партнером, который скрыт выступом. Лежавшая недалеко от Глории одежда Геллана добавляла правдоподобности картине.

Незнакомец полусидел за большим камнем в двух метрах от пропасти и напряженно следил за Глорией.

«Пидор какой-то, — подумал Геллан и начал медленно подбираться к мужчине. — Сейчас ты у меня получишь по башке!»

И вдруг Геллан узнал мужчину. Это был не кто иной, как сам Мирех! Да, да, тот Мирех, который похитил и истязал Геллана. У Геллана в голове вихрем промелькнули воспоминания: вот Мирех избивает его, вот оскорбляет, а вот привязывает его, американца, к креслу для пыток! Геллан вспомнил и о клятве, данной себе, отомстить Миреху за позор и боль, причиненные ему, свободному гражданину свободной великой страны. Понимал разведчик и другое. Мирех наверняка расскажет обо всем увиденном Кериму, и можно голову на отсечение дать, что после этого Геллану больше Глорию не увидеть. Это приведет к потере связи со своими.

Нет, Геллан не имел права просто так набить ублюдку морду. И он, после некоторого раздумья, принял решение. Беззвучно подкрался, правой рукой схватил Миреха за шею, а левой заткнул ему рот. Мирех не издал ни звука, дернулся и почти сразу же обмяк. Хватка была железной.

Убедившись, что Мирех уже без сознания, Геллан приподнял его, сделал шаг к пропасти и швырнул своего врага туда.

— Тебе до смерти еще далеко — много десятков метров. Лети, — негромко сказал Геллан и подумал: «Прости меня, Господи, что не всегда я следую твоим заветам!»

Тяжело дыша, он направился к Глории, которая уже приводила себя в порядок.

— Что ты с ним сделал? — спросила она.

— Отпустил, — ответил Эдвард, одеваясь.

— Куда?

— В пропасть.

— Ты что, убил его?

— Я ему отплатил его же монетой. Ты что, против?

— Нет. За многие загубленные жизни и другие большие грехи он давно заслужил казнь. Как бы только Керим не узнал.

— Если только ты не скажешь, — притянул Глорию к себе Геллан, — то никто не узнает.

— А что я скажу? — Глория рассмеялась. — Я же ничего не видела.

— Значит, никто не видел.

Геллан обнял ее за плечи, и они отправились в обратный путь. Договорившись о том, что Глория должна сказать Майеру, они разошлись.

На душе у Геллана снова стало паршиво. Мысль, что пришлось убить человека, хотя и подонка, не радовала. Появилось и все усиливалось чувство тревоги. Его вдруг потянуло в свою комнату, и Геллан, словно повинуясь чьему-то приказу, направился к строению, где жил. Вошел в комнату и увидел сидевшего на кровати… самого себя. Он узнал свою фигуру, лицо, даже одежду. Не было у Геллана ни страха, ни растерянности, когда он молча остановился напротив самого себя…

Глава 37

Полещук первым увидел Геллана и Глорию, а Мельников — Миреха, следившего за ними.

— Куда это американец леди повел? — негромко спросил Полещук и сам же ответил: — Что это я! Известно куда: «и в темный лес ягненка поволок», — продекламировал он строки из знакомого стихотворения.

— Хочешь посмотреть, чем они заниматься будут? — поддел друга Мельников.

— Хватит им одного зрителя. Мирех слюной изойдет, наблюдая картинку.

— Погоди, Володя! Глянь!

Мельников пальцем указал чуть левее тропы, по которой поднимались Геллан и Глория и крался Мирех, — параллельно им, прячась за выступы камней, чуть-чуть поотстав, двигался Бугчин.

— Вот это да! Удовольствие будут получать двое, а двое — созерцать. Конечно, кино наверняка будет интересным.

— Нет, браток, — задумчиво произнес Мельников, — кажись, здесь дело не только в кино. Мирех, сучка, следит за ними — это точно. А вот цель, которую преследует Бугчин, неясна. Не будет же Керим поручать ему устраивать слежку за своим человеком, которому он верит больше, чем нашему уголовнику.

— У меня идея! — негромко воскликнул Полещук. — Давай и мы проследим за ними!

— Черт его знает. А может, ты и прав. То, что вся эта хреновина угрожает Эвансу, — вопроса нет. Давай подождем, пока отойдут немного, и двинемся следом.

— Хорошо, но только нельзя их упускать из вида, а то, когда укроются, можем напороться, как на засаду.