В начале 1930-х годов в учебном расписании значились и нововведения: полеты на высоте 5–6 тысяч метров, бомбометание с истребителя и стрельба из пулеметов по буксируемым мишеням. В своей книге «Они ковали победу» герой войны Виктор Анисимов приводит любопытный случай: однажды в учебном бою, «незадолго до войны», он столкнулся с известным среди немцев асом Первой мировой войны летчиком по имени Герман (фамилия не указана). Как следует из книги, после продолжительного боя Анисимов прижал самолет Германа к земле, и тот совершил вынужденную посадку. Признав факт поражения, немецкий летчик подарил Анисимову свои золотые часы. На обратной стороне подарка была дарственная надпись: «Лучшему летчику Германии от Вильгельма Второго». Во время Первой мировой войны у немцев было всего 17 лучших асов, среди них с именем Герман — только Геринг.
Сейчас в Липецке остался только один свидетель пребывания немецкого авиаотряда — Яков Петрович Водопьянов, служивший в школе «Виф-Упаст» техником-испытателем самолетных двигателей.
«О том, что среди немцев, учившихся у нас летному делу, был Герман Геринг, начали поговаривать еще до начала войны, — говорит Яков Водопьянов. — Я сам тогда не раз слышал от друзей постарше, что те даже видели Геринга». Немецкие летчики быстро обживались, некоторые селились в частных домах, нанимали деревенскую прислугу. Большинство вполне сносно научилось говорить по-русски.
Немцы все чаще стали разгуливать по рынку или охотиться близ деревенских окраин. «Их можно было легко опознать по клетчатым гольфам и душистым сигарам, — вспоминает Водопьянов. — С некоторыми частенько выпивали. У них свой медведь был, и тот наше вино обожал. Ходили они и в деревню на танцы. Помнится даже, как играли они первую свадьбу — весь город собрался. Молодой летчик Карл Булингер женился на учительнице из Воронежа Асе Писаревой».
Приезжая из краткосрочных отпусков, немцы баловали деревенских девушек шоколадом и разными заграничными безделушками. Потому и пошли по Липецку острые шутки про обманутых «шоколадниц»— невостребованных немецких невест.
Была своя зазноба и у немца Геринга. Дочь станционного смотрителя Надя Горячева жила на городской окраине в районе Нижинки. Единственное, что помнят про Горячеву, так это ее гордость и красоту. Когда познакомилась с немцем, стала нелюдимой, только с ним и видели. Сегодняшние родственники покойной «бабы Нади» живут неподалеку от бывшей авиашколы (сейчас там расположен военный городок). Разговаривать с журналистами «о родственнице и немцах» наотрез отказались. Соседка их, Анна Ваганова, рассказала, что не один раз видела в соседней квартире среди семейных реликвий скатерти с изображением фашистской свастики.
Зимой 1926 года, после приезда в школу «высокой» немецкой комиссии, уехал на каникулы в Германию и Геринг, судя по всему, пообещав Надежде вернуться позже и забрать ее из России. К тому времени у будущего рейхсмаршала Германии уже была законная жена Эмми. Слов своих будущий фашистский деятель не сдержал, но любовные письма писал до начала войны. Надежда, обучившись по школьным учебникам немецкому языку, тоже писала письма в Германию с признаниями, что «ждет Геру и готова пронести в сердце любовь к нему через всю жизнь» (пер. с немецкого). О серьезных намерениях влюбленных говорит и тот факт, что в этом же письме Надя писала Герингу: «…дорогой Герман, как твоя нога (во время одной из прогулок Геринг упал с лошади и повредил ногу, о чем написал в Россию)? Я очень переживаю, что болезнь помешает твоему возвращению в Липецк». Тогда ей было неведомо, что часть писем оседала в архивах НКВД, так и не дойдя до Германии.
С августа 1933 года Липецкий отдел НКВД начал разрабатывать секретную операцию под кодовым названием «Летчик». Чекисты пытались выявить шпионов, завербованных немцами. До начала войны в застенках оказалось больше 65 «врагов народа», замеченных в связях с летчиками «Виф-Упаст».
В начале войны, однажды ранним летним утром, Надежда Горячева исчезла из города, а вернулась в родной дом только в 1946 году умалишенной 38-летней женщиной, так и оставшейся в воспоминаниях земляков легендой. Надежда осталась жива только благодаря своему знакомству с человеком номер 2 в нацистской Германии. Именно через нее, по одной из версий, советское командование пыталось выйти на переговоры с главарями рейха. В этой истории еще много белых пятен, прояснить которые до конца смогут только засекреченные с тех времен документы. На главный для историков вопрос, почему на город Липецк, находившийся на направлении главного удара германской армии, упали всего две шальные бомбы, а находящийся в 20 минутах полета Воронеж фашисты стерли с лица земли? Может, оттого, что Гера помнил о городе своей молодости и Надюше Горячевой?
АЭРОСТАТЫ ЗАГРАЖДЕНИЯ В НЕБЕ СТОЛИЦЫ СБИВАЛИ И НАШИХ ЛЕТЧИКОВ
(Рассказывает Александр Бернштейн, ветеран воздухоплавания и Великой Отечественной войны)
Этот очерк основан на рассекреченных недавно архивных документах Министерства обороны, беседах автора с офицерами, сержантами и рядовыми воинами, ныне ветеранами частей АЗ (аэростатов заграждения) ПВО Москвы.
Советское правительство еще до войны рядом своих решений укрепляло противовоздушную оборону западных и юго-западных границ страны и особенно выделяло защиту Москвы, Ленинграда, Баку, Киева, Минска, Одессы, Риги и других, в основном приграничных, а также столицы наших республик. Для обороны столицы с воздуха был сформирован 1-й корпус ПВО, командиром которого всю войну был генерал-майор артиллерии (впоследствии генерал-полковник) Д.А. Журавлев.
В состав корпуса на 22 июня 41 года входили пять зенитных артполков — всего 576 орудий,1 зенитно-пулеметный полк — всего 324 ствола,1-й и 9-й полки аэростатов заграждения (АЗ), 2 зенитно-прожекторных полка — всего 318 прожекторов,2 полка ВНОС —580 постов наблюдения, 9 радиолокационных станций разведки самолетных целей РУС-1 (и РУС-2, что было тогда редкостью) и другие части (связь и т. д.).
1-му корпусу ПВО был оперативно подчинен 6-й истребительный авиационный корпус (командир полковник И. Д. Климов), который состоял из 11 авиационных полков — всего 387 самолетов-истребителей.
Силы были немалые, но это по штату, а фактически меньше. Боевая тактика ПВО по защите Москвы была разработана еще до войны. Истребительные авиаполки должны были базироваться в радиусе 120 км от центра Москвы. Их задачей были встреча и уничтожение в воздухе самолетов противника на рубеже 150–200 км от столицы. Пояс огня зенитной артиллерии на уничтожение самолетов противника планировался в радиусе 30–35 км от центра города. В этом же поясе действовали световые поля прожекторов. На аэростаты заграждения возлагалась защита центральной части Москвы в радиусе около 8 км, а также подступов к ней с западной, юго-западной, северо-западной сторон и прикрытие ближайших стратегических узлов.
1-й и 9-й полки аэростатов заграждения были сформированы в Кунцево на базе отдельных отрядов АЗ, вооруженных уже с 1934–1936 годов. Кадры в эти полки поступали из опытно-испытательного воздухоплавательного дивизиона, а также с офицерских курсов ПВО. Первым полком АЗ командовал подполковник П.И. Иванов, его заместитель подполковник Худинский, начальник штаба майор К.И. Зилле, инженер полка капитан В.М. Немцев. Девятым полком командовал майор Э.К. Бирнбаум, его заместитель батальонный комиссар Д.А. Захватаев, начальник штаба майор Остроумов.
Каждый полк должен был иметь по штату 216 постов АЗ. Для прикрытия Москвы планировалось поднимать 432 аэростата на дистанции 800—1000 м друг от друга. В тот период площадь центральной части столицы была около 200 кв. км, а по границам города — около 330 кв. км. Следовательно, штатной численности было вполне достаточно, чтобы создать 100 %-ную вероятность столкновения самолета с тросом при его полете ниже потолка поднятия аэростатов по курсу через центр столицы с любого направления.
Одиночные аэростаты заграждения предвоенного выпуска имели высоту подъема 2,5–3,0 км, а в системе «тандем»— 4–5 км. Применялись аэростаты типа КВКН, КТВ-КТН, К6В — К6Н с наземными лебедками ЛЗ6 на шасси ГАЗ-АА. К концу войны, кроме перечисленных, на вооружении были одиночные АЗ КО-1 и БАЗ136, последний тип применялся и в тандеме.