— А что вы думаете о Париже? — продолжал Филипп.

— Хм!… Отвечать на этот вопрос немного затруднительно!…

— Отчего же? Высказывайте прямо ваше мнение, не стесняйтесь.

— Ваше высочество, конечно, Париж не лишен некоторых достоинств — Пале-Рояля, Лувра и прочее — все это чудесные достопримечательности… Но улицы… Ваше высочество, я недоволен ими…

— В Конкорно несравненно лучше, не правда ли?

— В Конкорно у нас только и есть одна улица. Но что за чудная улица! Разгуливая по ней, можно быть уверенным, что не встретишь неприятности и не рискуешь быть раздавленным; карет там и не видать! В Париже же наоборот: вас оглушает шум экипажей, суетня, давка! Нет… нет… лучше и не говорить про парижские улицы. Слишком много народа, экипажей и мошенников… в особенности последних, ваше высочество, в избытке!…

— Больше, чем в Конкорно?…

— В Конкорно трехдневный ребенок возвратит вам ваш кошелек, если вы его затеряете в его колыбельке!…

— А в Париже?…

— Он его припрячет, маленький плут! Да, ваше высочество, уж это верно…

— Разве парижские воры успели вам уже насолить?

— А разбойники! — воскликнул виконт. — Посудите сами, ваше высочество. В день моего приезда… Не прошло еще десяти минут моего пребывания в Париже, в гостинице «Белый Лебедь», а у меня уже украли часы, золотую табакерку, бриллиантовую булавку, кошелек и даже носовой платок!

— В самом деле?

— Да, ваше высочество!… Но этого еще мало: мошенники отобрали у кондуктора весь мой багаж!… Да чему же все смеются?

— Мне очень жаль, виконт! — сказал регент.

— Действительно, я жалок, а вина в этом ваша, ваше высочество…

— Моя вина? — переспросил удивленный регент.

— Разумеется, ваша или вашей полиции, а это почти одно и тоже… Признаться, полиция у вас очень дурная, ваше высочество! Разве можно оставлять на свободе воров? От них нельзя и остеречься… Но лучше было бы заставить мошенников носить особенную одежду — например, красную, чтобы их можно было бы узнать издали? Я подал жалобу начальнику полиции… Он меня отлично принял… Обещал разыскать все пропавшее… Да жди его до второго пришествия!… До сих пор ничего не нашли… А если бы я был регентом, хотя бы только две недели, — ручаюсь, что дела пошли бы лучше, чем теперь…

— Что же делать? Все люди не безгрешны, — ответил регент. — Но нынче вечером вы увидите здесь волшебницу, познания которой удивительны. Возможно, она наведет вас на следы похитителей.

Виконт еще говорил, но его уже более не слушали. Умы придворных были заняты лишь одной Виолой Рени, которую с нетерпением ожидали.

Глава XVIII

РЫСЬ И КУПИДОН

В тот же день, в сумерки, к одному из входов в Пале-Рояль подошли два человека.

Они явно подражали вельможам. Превратник не хотел было их впустить, но они предъявили ему пропуск, полученный от маркиза де Тианжа.

Дверь дворца отворилась. Лакей привел их в маленькую приемную и пошел доложить капитану гвардии.

Эти два человека были Жак Обри и Купидон. С некоторых пор они были неразлучны. Их связывала тесная дружба. Уведомленный об их приходе, де Тианж вошел к регенту.

— Ваше высочество, — сказал он, — человек, которого мы ожидаем, Жак Обри, пришел во дворец со своим товарищем… Я сейчас иду к нему… Не желаете ли вы сами выслушать его?

— Да, конечно, — ответил Филипп. — Я спешу… искупить мое преступление, я сделаю счастливым ребенка той женщины, которая не могла простить меня при своей жизни… Пойдемте, маркиз, пойдемте скорей!

Следуя за регентом по галереям и коридорам дворца, де Тианж думал:

«Филипп, Филипп, как мало тебя знают! Под этим легкомыслием, кажущимся равнодушием, ты обладаешь сердцем, которого никто не в силах оценить!… Тебе недостает одной лишь твердости… иначе ты был бы великим человеком…»

Рысь и Купидон, оставшись в приемной одни, были сначала ослеплены роскошью комнаты: чудная мебель, громадные зеркала, позолота — все поражало их своим великолепием. К несчастью, все предметы были тяжелы и неудобны для кражи. Надо было отказаться от надежды на добычу, и Купидон, любивший живопись, начал рассматривать большие картины и делал свои вульгарные замечания.

—| Старайся по возможности быть в рамках приличия, — сказал ему Рысь. — Мы во дворце, надо соблюдать манеры и выражения вельмож.

— Неужели ты недоволен мною! — возразил обидевшийся Купидон. — Мне кажется, что я ничем не хуже прочих придворных! Взгляни на мой костюм… бархат, шелк… платок опрыскан духами, точно у герцогини!… А эти манеры!… Я смело могу заткнуть за пояс любого дворянина!

Говоря это, Купидон уселся в кресло, скрестил ноги и обмахивался то своим платком, то шляпой.

— Когда ты молчишь, — сказал Рысь, как бы любуясь дружком, — ты, действительно, недурен… надо отдать тебе в этом справедливость.

Рысь небрежно развалился в кресле напротив Купидона и прибавил:

— А я-то? Кажется, говоря беспристрастно, у меня тоже внушительный вид?

— Дивный! Несравненный! — ответил Купидон. — Если бы маркизы и герцогини увидали тебя, то, я уверен, ты сразу поразил бы их всех!

Во время этого разговора в приемную вошли Филипп Орлеанский и де Тианж.

— Что это значит? Чудаки вы этакие! — воскликнул последний при виде небрежных поз, принятых мошенниками.

Рысь и Купидон вскочили, совершенно сконфузившись, и ответили:

— Извините, маркиз, тысячу раз просим извинения!

— Спрашивайте их, — тихо сказал маркизу регент.

— Ну, Жак Обри, — произнес де Тианж, — какие известия? Отыскали ли вы девицу де Сен-Жильду?

— Нет еще, господин маркиз, — ответил Рысь.

Лицо регента приняло грустное выражение.

— Однако неделю тому назад вы были так уверены в успехе! — возразил маркиз. — Невозможное для вас не существовало! Ваши уверения и обещания, стало быть, были ложны?

— Никак нет, господин маркиз! Я сделал все, что только было возможно.

— А между прочим, вы ничего не нашли?

— Я не говорил вам этого.

Луч надежды блеснул в глазах Филиппа.

— Так объяснитесь же! — воскликнул де Тианж. — Что же вы открыли?

— Одну очень важную вещь, которая нам стоила много труда и издержек… Мы узнали наверное, что после смерти графини де Сен-Жильды дочь ее оставила Варен и направилась в Париж, где оставалась недолго; отсюда же она уехала в дилижансе в Орлеан.

— А потом?

— Пока что это все, что я знаю.

— Немного же!…

— Напротив, очень много, господин маркиз! Во-первых, это доказывает нам, что девушка жива.

— Да это мы знали и прежде… надо было тотчас же отправиться в Орлеан…

— Во-первых, — возразил Рысь, — хорошо еще, что наши первые попытки увенчались успехом… а то в Орлеане надо было бы снова начать поиски, которые мы делали в Париже, рыскать всюду и расспрашивать у всех… Все это стоит денег… а вы понимаете, господин маркиз, что мы не в состоянии много тратить! — прибавил бандит, хлопая по своим карманам.

— Вам, стало быть, нужны деньги? — спросил де Тианж.

— Да, и много! — подтвердил Купидон.

— Вам дадут их… Вот бумага на пять тысяч ливров… Надеюсь, этой суммы с вас будет достаточно!… Как только вы нападете на след, то известите меня немедленно.

— Слушаю, господин маркиз!

— Употребите все ваши силы и надейтесь на вознаграждение.

— Эти вещи не забываются… постараемся исполнить ваше приказание!

Де Тианж позвонил. Вошел лакей.

— Вас проведут сейчас к казначею: там вы получите деньги, — продолжал маркиз, — ступайте!…

Оба вора вышли в сопровождении лакея.

— Что думаете вы, ваше высочество, о том, что мы сейчас слышали? — спросил маркиз, оставшись наедине с регентом.

— Увы! — грустно ответил Филипп. — Не знаю отчего, но я более не рассчитываю на этих плутов… Предчувствие говорит, что они нас обманывают и не найдут Диану. Теперь я твердо верю только в познания Виолы Рени и надеюсь на нее…