— А вдруг не победит? — спросила Сабрина.

— Победит. Он, не сомневаюсь, очень обрадуется, узнав, что вас беспокоит его самочувствие.

«Вообще-то меня куда больше беспокоит, как бы не оказаться у него в брюхе», — подумала Сабрина.

Когда они добрались до ее класса, оказалось, что и лента, которой было опечатано место преступления, и тело Брюзгнера уже исчезли. Разбитое стекло заменили на новое, всю паутину убрали. Даже с доски успели смыть кровавый отпечаток. Лишь несколько парт стояло не на своем месте, но больше ничто не напоминало о страшной сцене, свидетелями которой они были всего несколько часов назад. Да, директор Гамельн явно расстарался.

— Что бы это ни было, учителя оно врасплох не застало, — сказала бабушка Рельда, расставляя парты по рядам. — Потому, как разбросаны парты, видно, что он пытался сопротивляться.

Сабрину передернуло от ужаса, когда она представила себе эту схватку. Напал ли на учителя один гигантский паук или тысяча маленьких, смерть его была ужасной. Даже такой зануда, как Брюзгнер, не заслужил этого.

— А зачем мы сюда пришли? — спросила Дафна, еще когда они входили в класс. — Всё равно мы ничего не найдем в темноте.

— В темноте-то как раз и попадаются лучшие улики, — сказала бабушка.

Она подошла к столу Брюзгнера и выдвинула ящики. Все были пустые, кроме нижнего, в котором лежала фотография, где он был снят с какой-то дамой. Они стояли на пароме, наслаждаясь видами Гудзона в полдень, и чокались бокалами с шампанским.

— Это его жена? — спросила Сабрина, когда бабушка показала ей фотографию. — Невозможно представить себе, что кто-то захотел выйти за него замуж.

— Дома он, вероятно, был совсем другим, — ответила бабушка. — Однажды ты сказала мне, что ваш отец слишком осторожничал, а тот Генри Гримм, которого знаю я, был человеком совершенно безрассудным. У каждого из нас столько разных граней.

— Его жена, наверное, ужасно горюет, — вздохнула Дафна.

— Да уж, — тоже вздохнула бабушка.

— Ну раз уж нашли фотографию, — сказала Сабрина, замечая краешком глаза какую-то тень в углу, — может, пойдем? А то у меня мурашки по коже…

— Не бойтесь, мэм, — сказала Дафна. — Я из полиции, я защищу вас.

Она вдруг прошлась по комнате, изображая походку шерифа Свинсона: ноги колесом, корпус вперед, словно нависает над ремнем с пряжкой. Сабрина захохотала во всё горло — до того было похоже.

Бабушка вытащила из своей сумки уже знакомые девочкам инфракрасные очки.

— Не волнуйтесь, Lieblings,я быстро, — сказала она и, надев очки, стала внимательно оглядывать комнату, пока не увидела что-то на полу. — Ну-ка, ну-ка! Девочки, идите-ка сюда. Вот, взгляните!

Сестры поспешили к бабушке. Дафна первая схватила очки и тоже уставилась на пол.

— Ух ты, клево!

Сгорая от любопытства, Сабрина сдернула очки с сестры и, приглядевшись, через специальные линзы увидела белые размытые, словно призрачные, следы от подошв — последние следы покойного мистера Брюзгнера.

Наклонившись, бабушка Рельда провела пальцем по полу. На нем осталась белая пыль.

— Та-ак, всё интереснее и интереснее, — сказала она, поднося испачканный палец к глазам Сабрины. — У него на подошвах какая-то пыль, а может, порошок.

Тут что-то попало Сабрине в нос, и девочка отчаянно зачихала.

—  Gesundheit, — сказала бабушка Рельда.

— Гезунд… что? — спросила Дафна.

— Это по-немецки «будь здорова», — пояснила бабушка.

— Следы идут из коридора, — сказала Сабрина, открывая дверь и двигаясь за мерцающими отпечатками подошв.

— Замечаешь что-нибудь особенное? — спросила бабушка, вплотную следуя за Сабриной.

— Следы очень далеко один от другого. Один его шаг — как три моих.

— Это потому, что он бежал, — сообщила бабушка.

Сабрина восхитилась: бабушка Рельда была прирожденным детективом. И девочка подумала: может, и она когда-нибудь станет такой же проницательной.

Следы вели на первый этаж. Сабрина направилась вниз по лестнице, но неожиданно кто-то снял с нее инфракрасные очки.

— Ты что? — возмутилась она, повернувшись к сестре. — Если тоже хочется посмотреть, могла бы и попросить!

Но бабушка и Дафна молча смотрели на потолок, и выражение их лиц было какое-то странное. Сабрина взглянула туда же, и оттого, что предстало ее глазам, даже содрогнулась. Над ними, вниз головой висело жирное существо с лягушачьей головой и перепончатыми, тоже как у лягушки, пальцами, обтянутыми скользкой, пупырчатой кожей; под нижней губой раздувался огромный зоб. Тело же, руки и ноги существа были человеческие, причем как у девочки. Своим длиннющим липким языком существо и отняло у Сабрины очки и теперь то засовывало их в рот, то снова вынимало, будто раздумывая, стоит ли проглотить добычу. В конце концов оно выплюнуло очки прямо под ноги Сабрине, забрызгав ей брюки липкой слюной.

— Нет уж, спасибо. Можешь забрать себе, — сказала Сабрина, оттирая с джинсов противную слизь.

Лягушка-монстр издала странный хихикающий звук и раздула свой огромный зоб. Сабрина видела лягушек по телевизору, и зоб у них раздувался точно также. Это означало, что они приготовились кого-то съесть. Внезапно девочка почувствовала, что попала в меню этой лягушки.

— Бежи-и-им! — крикнула Сабрина.

Все, включая Эльвиса, бросились было наверх, но жуткая девочка-лягушка, спрыгнув с потолка, шлепнулась прямо перед ними, загородив дорогу.

— Вижу-вижу, — проквакала она, — мертвечинка первый сорт…

5

Бабушка Рельда замахнулась на нее сумкой и стукнула ей полбу. Лягушка охнула и упала. В бабушкиной сумке, как знала Сабрина, было всё, что угодно, — от шпионских очков до невероятного количества монет по двадцать пять центов, [4]так что удар получился что надо! Эта мерзкая лягушка не скоро теперь поднимется. Если вообще поднимется…

Не теряя времени, они обошли ее и помчались вниз по лестнице. От них не отставал Эльвис, который неуклюже скакал по крутым ступенькам и грозно лаял.

— Если повезет, — сказала бабушка Рельда на бегу, еле переводя дух, — это чудище побоится Эльвиса и не станет нас преследовать.

— А если не повезет? — спросила Сабрина, подавая ей руку, чтобы помочь сойти с последней ступеньки.

Увы, бабушка даже ответить не успела: лягушка уже скатилась с лестницы и прыгнула на ближайшую стену, прилипнув к ней, как на присосках.

Эльвис оскалил зубы, будто говоря всем своим видом: «А ну, сунься!»

— Не слишком любезная у вас шавка, — проквакала девочка-лягушка. — Ну ничего, у меня в животе она быстро переварится, как и вы все.

Дафна вдруг выступила вперед и предъявила свою новенькую сверкающую звезду помощника шерифа.

— Вы арестованы за… за… за то, что вы — такая противная! — заикаясь, сказала она, но на монстра это не произвело никакого впечатления — наоборот, лягушка сделала резкое движение, пытаясь зацепить лапой Дафну.

Сабрина схватила сестру за руку и потащила за собой к выходу. Чудовище преследовало их, прыгая со стенки на стенку. Когда девочки с бабушкой добрались до входной двери, она была уже прямо у них за спиной и, молниеносно выбросив свой длинный липкий язык, опутала им руку Дафны и схватила девочку.

Эльвис набросился было на мерзкую лягушку, но та лишь подпрыгнула к потолку. Там клыки дога были ей не страшны.

— Отпусти ее! — закричала Сабрина, отчаянно пытаясь дотянуться до сестры.

Лягушка, издавая жуткие смешки, размахивала Дафной прямо у нее над головой. Малышка извивалась, что было сил пытаясь вырваться из лап монстра, и, сумев дотянуться до своей экстравагантной прически, выхватила из нее металлический транспортир и вонзила его прямо в лягушачий язык. Девочка-лягушка взвизгнула, и Дафна упала, сбив Сабрину с ног.

— А тебе еще не нравилась моя прическа, — попрекнула Дафна сестру, помогавшую ей быстрее подняться с пола.

Девочки со всех ног бросились к двери, бабушка Рельда и Эльвис бежали следом.