Наверняка она вспоминала о том, что произошло этой ночью. Марлок был уверен, что Линет думала об этом все утро. Ее приводили в изумление те перемены, которые случились с ней. Она не могла не задумываться о том, что будет дальше.

Он взглянул на каталог моделей, лежавший перед ними. Его тетя вместе с модисткой были поглощены обсуждением покроя талии.

Виконт посмотрел на талию Линет, на ее бедра и спину. Догадывалась ли она, через какие непристойности ей предстоит пройти? Конечно, нет. И он не мог предупредить ее. Он не мог предотвратить это. Сегодня вечером Линет навсегда утратит свой милый, наивный вид. Виконт горько сожалел о том, что это произойдет по его вине.

– Это платье просто чудо! – внезапно воскликнула Линет. Адриан увидел, что она указывала на простое, но элегантное бальное платье.

– Классический стиль универсален, не так ли? – продолжала она. – Стоит лишь добавить оборку или бант, и весь вид меняется. Баронесса и модистка повернулись к Линет; на их лицах было написано искреннее удивление.

– Вы совершенно правы, – учтиво сказала баронесса.

– Вы далеко пойдете, милочка, – добавила модистка. – Вы знаете, как нужно экономить.

Затем баронесса и модистка повернулись к Адриану. Он даже не взглянул на платье, зная, что с ним все будет в порядке, и лишь поинтересовался:

– Вы уже выбрали ткань?

Задавая этот вопрос, он заметил, что Линет с восхищением разглядывает серебристо-серый шелк. Разумеется, она будет настаивать на этом скучном цвете. Он был прост, по-своему элегантен и, естественно, подходил для незамужней дочери священника.

Но это не подойдет для Линет. Для теперешней Линет.

Модистка понимала это. Она будто читала его мысли. Всех своих девушек Адриан приводил в это ателье, и здесь хорошо знали, какие ткани он предпочитал.

Когда они сделали выбор, Адриан снова устремил свой взгляд на Линет. Девушка выглядела сейчас более спокойной, словно участие в обсуждении помогло ей вернуть самообладание. Это хорошо. Ему не хотелось видеть ее надломленной и неуверенной в себе. Ей понадобятся силы, чтобы пережить этот день до конца. Ему так хотелось быть вместе с ней, чтобы как-то помочь выстоять перед тем, что ей предстояло. Но он знал, что не сможет этого сделать. Он пытался так поступать с другими девушками, и это только ухудшало ситуацию.

Виконт поднялся и, вежливо поклонившись дамам, попрощался. Когда Марлок повернулся к Линет, он почувствовал, что твердость покидает его. Пытаясь не поддаваться жалости, он строго сказал:

– Ну что ж, задача этого утра выполнена, Линет, и выполнена прекрасно. Осталось пройти еще одну, самую неприятную процедуру.

Последние слова виконт старался произнести ободряюще, но Линет не понимала, что он имел в виду. Он нежно поцеловал ей руку. Позже она будет проклинать его за это, но он не мог устоять, чтобы не прикоснуться к ее нежной коже. Он мысленно просил прощения за то, что ей предстояло вытерпеть. Если ему повезет, она поймет, почему он так поступил.

А если не повезет... О некоторых вещах лучше вообще не думать.

Он еще раз поклонился женщинам и вышел из ателье.

Нахмурившись, Линет проводила виконта подозрительным взглядом. Что-то было не так. Ей показалось, что он хотел о чем-то сказать, в его прикосновении был какой-то смысл. Но она не поняла, какой, именно. Она едва отдавала себе отчет, что он уделил ей слишком много внимания, когда прощался, покидая ателье.

Марлок сказал, что ее ожидает самое плохое. Конечно, он имел в виду бесконечное снятие мерок. Ей предстояло стоять неподвижно, будто она манекен, пока каждая часть ее тела будет измерена. Но ей было не привыкать к такой чепухе. Когда ее младшая сестра училась шить, Линет терпеливо простаивала у нее в качестве модели часами.

«Как это похоже на мужчин, – размышляла она, – думать о физическом неудобстве и не замечать душевных мучений». Ее вовсе не беспокоила перспектива провести несколько скучных часов в ателье. На самом деле она горевала о том, что утратила свою независимость. Хотя, если честно, она пока не чувствовала большой разницы между той жизнью, которую вела в доме отца, и обстановкой в доме виконта. И там, и здесь ее жизнью распоряжался мужчина. У них были разные взгляды, они учили ее разным вещам, но в целом ее жизнь оставалась почти такой же... Вспомнив о ночных переживаниях, Линет покраснела и поспешно отбросила мысли о них.

И вот сегодня у нее отняли одно из немногочисленных прав – право выбора одежды для себя. Что могло быть хуже этого?

Она смахнула с глаз слезы. Эти люди выслушали ее мнение, даже похвалили ее выбор. Если бы они позволили ей выбрать тот серый шелк, Линет была бы счастлива.

Модистка и ее помощницы приступили к работе. Они тщательно провели измерения, интересуясь абсолютно всем – от ширины запястья до высоты груди. Иногда Линет невольно краснела, но модистка знала свое дело, и это мучение скоро закончилось.

Они завершили свою работу быстрее, чем ожидала Линет, и поэтому она, немного повеселела. В жизни существовали вещи и похуже, чем невозможность выбирать себе одежду. Мило улыбнувшись модистке, Линет подумала о том, что она сумела сохранить самообладание. Теперь, возможно, ей удастся повлиять на баронессу.

Она спокойно наблюдала за тем, как баронесса прощается с модисткой, и уже повернулась к выходу, как вдруг заметила, что та не спешит присоединиться к ней. Линет смущенно осведомилась:

– Разве у нас осталось что-то еще?

Баронесса улыбнулась, но ее взгляд был холодным и колючим.

– Конечно, Линет. Еще очень, много дел. Идите сюда.

Она указала на дверь, которая вела в заднюю часть дома. Когда модистка открыла эту дверь, Линет увидела темный коридор и краем глаза заметила, что все взгляды устремлены на нее. В какой-то момент она почувствовала себя кроликом, которого загоняют в клетку с удавом, но усилием воли прогнала эту мысль. В конце концов, она находится в модном ателье в центре Лондона. Здесь не могло быть никаких удавов.

Кивнув баронессе, Линет спокойно прошла в мрачный коридор, удивляясь тому, что ее спутницы молчат. Женщины вплотную следовали за ней, словно преграждая ей путь к бегству. Линет почувствовала тревогу и замедлила шаг. Ее страх усилился, когда баронесса вдруг грубо подтолкнула ее сзади.

– У нас назначена встреча, мы не можем опаздывать, – сквозь зубы процедила пожилая леди.

Коридор внезапно закончился, и они оказались перед самой обыкновенной дверью. Правда, на ощупь она была холодной и очень тяжелой. Линет стоило больших усилий, чтобы открыть ее. Женщины вошли в просторную комнату, освещенную огнем, который полыхал в камине. В центре комнаты стоял большой стол. Справа – ширма и массивное кресло.

В углу Линет заметила мужчину.

Он казался каким-то безликим, хотя был хорошо одет и учтиво им улыбался. Его присутствие почти никак не ощущалось. Даже Линет, которая всегда старалась уловить характерную особенность в лицах прихожан своего отца, не могла зацепиться взглядом хоть за что-нибудь в облике этого человека. Он вышел вперед, вежливо поклонился и поцеловал руку баронессы, затем взял руку девушки.

– Вас зовут Линет? – спросил он высоким гнусавым голосом.

Она кивнула, вопросительно глядя то на баронессу, то на незнакомца. Линет вдруг заметила, что модистка исчезла, плотно прикрыв за собой дверь.

– Меня зовут мистер Смайт, – продолжал мужчина. – Я врач, и мне предстоит провести обследование.

– Обследование? Какое еще обследование?

Линет повернулась к баронессе, но та, капризно поджав губы, не соблаговолила ответить. Вместо этого она села у камина и вздохнула. Мистер Смайт вежливо пояснил, обращаясь к Линет:

– Я должен обследовать вас на предмет болезней и наличие шрамов.

Девушка оглядела его с головы до ног. Только сейчас она поняла, что этот мужчина собирался обследовать ее.Она застыла, чувствуя, что ее охватывает яростное негодование.

– Уверяю вас, мистер Смайт, у меня прекрасное здоровье.