— Бог знает. — Он покачал головой. — Приемные родители? Она здесь несчастна, и я не представляю, что делать. Она не…

Он остановился на полуслове, и Бетти нахмурилась.

— Что «не»? — Она склонила голову набок и поджала губы. — Вы мне сказали, что Кати немая. Откуда вы это взяли?

— Она вправду немая, — нахмурился Келл. — Не говорит ни слова.

— Она говорила со мной.

— Вам приснилось, — хмуро возразил Келл. — Она не говорит. Она не произнесла ни слова, пока была в сиротском приюте. Как я уже сказал, там никто не говорил по-английски, но некоторые воспитатели пытались общаться с ней и сказали, что не слышали от нее ни звука. Ни разу. И мне она не сказала ни слова за все три недели, что живет здесь.

— Она разговаривала со мной, — твердо сказала Бетти. — Сказала, что скучает по маме.

Келл изумленно уставился на нее.

— Еще она сказала, что мать звала ее Колокольчик и подарила ей передничек, который она носит. Что мама сама сшила его на швейной машинке.

Гробовая тишина.

В доме ребенок упорно занимался кубиками. Пощелкивание детских кубиков в вечерней тишине казалось оглушительным.

— Моя мать шила, — сказал наконец Келл. — Она была прекрасная швея, а Кристина… даже в семь лет Кристина помогала ей. Помню, как они обе сидели за швейной машинкой. Уже тогда мать научила Кристину шить простые вещи. — Он глубоко вздохнул. — А передник… Кати была в нем, когда ее отправили в приют. Там положено одеваться в приютскую одежду, но Кати носила его, как другой ребенок носил бы плюшевого медвежонка. И когда я привез ее сюда — в первое же утро, — она надела его и носит постоянно. Я снимаю этот передничек, пока она спит, и стираю. Тряпка почти разваливается, но Кати ни за что не расстается с ней.

— Нельзя винить ее, — тихо сказала Бетти. — Это единственная вещь, которая связывает ее… — Она покачала головой. — О, Келл… мистер Халлам… мне так жаль. Мне так жаль!

— Здесь нет вашей вины, — хрипло проговорил Келл. — Ваш кузен лгал, а вы ему верили. И пока он не женат, ущерб восполним.

— Возможно, уже невосполним, — прошептала Бетти. — Наверное, невосполним. Как мог Лайл бросить маленькую девочку одну? Как мог предать ее? — Пальцы Бетти сжались в кулаки. — Я бы… я бы… — Она взглянула, на Келла и обнаружила, что он с любопытством разглядывает ее. Бетти покачала головой, словно стряхивая с себя дурной сон. — Вы… вы неплохо наказали его, однако. — Она запнулась. — Я имею в виду, лишив его… этих двух миллионов. Для Лайла держать в лапах такие деньжищи — и потерять их… невозможно придумать лучшего наказания. Ничто не ударит его больней. — Она задумалась. — Вы уверены, что он сейчас не получит наследства? Что нет обходных путей?

— Я заставил своего адвоката проверить и перепроверить, — проговорил Келл. — Чтобы заключить брак в Австралии, необходимо подать заявление за четыре недели. Исключений быть не может. Меньше чем через две недели вашему кузену исполняется тридцать, и из-за канцелярской волокиты ему не выехать за границу, чтобы найти «быструю» невесту, — мы проверяли. В завещании Бромли все написано предельно ясно. Там поставлено одно условие — мой адвокат подозревает, что старик был слишком болен, чтобы отдавать отчет в своих действиях, — но что написано пером… «Все, чем я владею, завещаю Лайлу Мэйбери при условии, что он будет официально женат к своему тридцатилетию». Сказано предельно ясно, и если он не будет женат, завещание теряет силу и Кати наследует все.

— А если что-нибудь случится с Кати? — медленно спросила Бетти, снова взглянув на ребенка. Ее безжалостный кузен снова предстал перед глазами, и Бетти непроизвольно вздрогнула. — Если бы Кати умерла в том приюте…

— Наверное, на это и надеялся Мэйбери, — проговорил Келл. — Но и в этом случае у него нет никаких шансов. Если он не будет женат, жива Кати или нет, деньги уходят под государственную опеку. Мэйбери не наследует ничего.

Келл пожал плечами.

— Моя сестра и Ричард не были официально женаты, и по этой причине Оливер Бромли прервал контакты с сыном. Ричард признавал Кати своей дочерью, но Оливер Бромли никогда не упоминал о внучке. Пожалуй, это единственный резон, почему Оливер вписал условие женитьбы Мэйбери в свое завещание.

— Понятно. — Бетти с некоторым облегчением вздохнула. Если деньги не достанутся Лайлу, Кати будет в безопасности. Но что-то нашептывало ей, что Кати все еще подвергается риску, пока стоит между Лайлом и двумя миллионами долларов. — А каково же мое место в этой истории? — спросила она и задумалась. — Мистер Халлам, вы не можете держать меня здесь.

Бетти посмотрела на озабоченное лицо Келла, и ее сердце сжалось от внезапных угрызений совести при мысли, что она оставит этого мужчину и ребенка с их проблемами.

Нет никаких причин для подобных угрызений. Она не имеет никакого отношения к Келлу Халламу и его ребенку. Никакого…

Почему же кажется, что они чем-то связаны? Почему сердце болит за этого мужчину с ребенком?

— Конечно, я не могу держать вас здесь, — заговорил Келл. — У вас ваши драгоценные животные… — Он помедлил. — Беда только в том, Бетти, что вам не справиться с гневом вашего кузена. Вам придется столкнуться лицом к лицу с Мэйбери. Как он будет реагировать на ваше внезапное бегство?

На этот раз Бетти не смогла подавить содрогание, и Халлам заметил это. Его брови приподнялись.

— Вы боитесь его?

— Я… нет. — Бетти заставила себя успокоиться. Проблемы с кузеном — ее собственные проблемы. У этого человека хватает забот. Недостает ему еще брать на себя дополнительные заботы и разбираться с Лайлом от ее имени. Она неуверенно улыбнулась. — Лайл был зол на меня и прежде. Я выжила.

Да, с трудом, но выжила. Самые ужасные выходки Лайла оставили у нее раны не только на душе. Лайл был намного старше Бетти и всегда наслаждался ее беззащитностью в своем доме. Но это также не имеет никакого отношения к Келлу Халламу.

— Мы с Кати отвезем вас завтра домой, — проговорил Келл, наблюдая из тени за ее лицом.

Бетти не протестовала. Ей ничего не остается, как спокойно уехать домой и дожидаться ярости Лайла.

— Вы возьмете Кати с собой? — спросила она, пытаясь думать о чем-то более приятном. — Вы не брали ее, когда…

— Когда похищал вас? — Губы Келла растянулись в грустную улыбку. — У меня есть приятель, фотограф. Именно он одолжил мне все оборудование. Кейт сказал мне, что я буду похож на фотографа, если буду выглядеть несколько небрежно. Но даже при этом Кати рядом со мной выглядела бы неправдоподобно. Я попросил свою экономку посидеть с Кати, пока не вернусь. Миссис Скотт была, мягко говоря, озадачена, когда я заявил, что сам займусь домом, пока вы здесь. Я оставил вас в машине, чтобы дать ей время уехать, не увидев вас в свадебном наряде. В противном случае она бы не удержалась от сплетен. — Келл улыбнулся. — Могу ли я заявить, мисс Листер, что в джинсах вы выглядите милей, чем в свадебном платье? Атлас — не ваш стиль.

— Я знаю, — усмехнулась Бетти. — Но вся эта мишура — требование Лайла.

— Лайл требовал слишком многого.

— Да. — Бетти задумалась, взглянув на ребенка на полу. Ее отвлек опоссум, который заворочался в сумке. — Мистер Халлам…

— Просто Келл. Перейдем на «ты».

— Келл… прошу прощения, — вежливо начала она. — Мне нужно покормить опоссума, и… честно говоря… я и сама проголодалась. Можно я удалюсь в свою комнату?

— Нет.

— Нет? — Бетти вопросительно посмотрела на него и нахмурилась, заметив обиду на его лице. — Но… почему нет?

— Ты — моя гостья, Бетти. Я обращался с тобой ужасно — похитил и привез сюда против твоей воли, словно преступницу. Позволь мне несколько искупить свою вину.

— Каким образом?

— Скажем, пригласить тебя поужинать, — проговорил он и взглянул на часы. — Иди кормить своего малыша и возвращайся через полчаса. Мы с Кати будем ждать.

Мы с Кати…

Бетти кормила своего малыша, вспоминая их разговор.

Мы с Кати…