По вкусу предложенное питьё было горькой гадостью. Хотя пахло мятой и смородиной.

— Крыски пришли в город, напали на дом уважаемого Птеки, — продолжил зубр. — Да только птековы родичи отказались признавать в них звеРрюг и дали отпор.

— Достойный, скажу вам, отпор! — добавил гордо Птека, размахивая пустым кувшином.

— О да, весьма достойный, — подтвердил глава зубров. — И результатом отпора стало то, что сегодня на рассвете в Зубровый Замок явилась делегация от крысок, новоявленных звеРрюг, с жалобой звеРрям на возмутительное поведение звеРриков. Крыски требуют от города официально признать себя звеРрюгами. Сказали, что им явился призрак святого пророка, основателя ЗвеРры, — и повелел стать в Круг Безумных.

— Даже так? Лихо.

— Да, и нам придется решать, звеРрюги они или нет. Как глава зубров я отложил это решение до новолуния, — но в первую же ночь, когда луна исчезнет с неба, крыски придут в Зубровый Замок за ответом.

— А до этого они будут пакостить в городе, так сказать, на неофициальной основе? — осведомился Марк. — Без лицензии?

— Мне показалось, сурки им крепко поддали, — усмехнулся глава зубров. — Синяк под глазом у одного делегата был просто-таки роскошным. Крыски сообщили, что быть звеРрюгами не хотели, но воля пророка священна. Они ещё не набрались достаточно Безумия, поэтому удержатся от визитов в город. Пока луна убывает.

— Сумасшедший дом! — одобрил Марк. — А крыски просто птековых родичей боятся.

— Да, мы такие! — подтвердил Птека.

— Но решить в новолуние, звеРрики они или звеРрюги, мы обязаны, — сказал глава зубров. — И твоё слово тоже должно там прозвучать.

— Хорошо. Я буду, если не съедят.

— Зубры охраняют мельницу, пока ты болен, — объяснил Птека. — ЗвеРрюги обходят её стороной. Да и все остальные тоже.

— Я сниму оцепление, как только ты встанешь, — пообещал глава зубров.

— Завтра, — прислушался к себе и решил Марк.

Весь день до того момента, как провалился в сон, Марк, лежа в постели, размышлял:

"Начнём с начала. Что я знаю теперь?

В Оленьем Дворе хранился Артефакт. Заведовали сим загадочным предметом благородные олени. Как выясняется, некоторым их благородство давно было поперёк горла. Но насколько поперёк — пока непонятно. Во всяком случае, что-то не рвётся ЗвеРра мне помогать, как было обещано.

Похититель Артефакта проник в Олений Двор через заброшенный канализационный ход, сломав решётку. Точнее, похитители, раз уж им хватило сил убить всех хранителей до единого.

До сих пор не пойму, кому это было на руку, вытащить краеугольный камень из основания города. Ну зачем, зачем, чёрт меня подери? Кто не убоялся воцаряющегося в городе хаоса? ЗвеРри или звеРрики? Или звеРрюги? Но звеРрюгам-то, как раз, как мне кажется, меньше всего это требовалось.

Покровитель всех сниффов, что же это за Артефакт-то такой… "

ЛУНА УБЫВАЕТ

Ночь одиннадцатая

Ночью Марк проснулся от холода, — уличный ветер беспрепятственно сквозил по мельнице, — и осторожных шагов. Кто-то обошёл оцепление и расхаживал по штаб-квартире Последней Надежды ЗвеРры как у себя дома.

Пока Марк был без сознания, Птека успел обустроить пустую мельницу по своему усмотрению. В том числе и повесил плотные шторы на окна. В комнате царил мрак кромешный, лишь по звуку шагов Марк мог определить, куда направился ночной гость.

Шаги обошли комнату по стеночке, узкий луч потайного фонаря скользил по стенам. Гость что-то выискивал.

Марк замер, не зная, что делать. Мокрое полотенце на лбу ясности уму не прибавляло.

Фонарь в руке держащего осветил карту, луч пробежал по кругу Безумия. Фонарь дрогнул, луч качнулся, высветил вышивку Нисы и астролябию. И потух.

— Откуда?! — сдавленным шёпотом выдохнул ночной гость.

Марк решил швырнуть в незнакомца подушку и заорать погромче, призывая зубров на помощь, но раскрылась входная дверь, на фоне звёздного неба обрисовалась фигура росомахи в человечьем обличье, отлучившегося по малой нужде. Он сразу почувствовал, что в комнате посторонний, и на ходу перетекая в звериную ипостась, кинулся с порога на врага.

Незнакомец запулил в него фонарём и выпрыгнул в восточное окно, через которое проник на мельницу, поднявшись по практически отвесной, мокрой от брызг водопада скале.

— Штирлиц, что это было? — спросил сам себя Марк, стянул полотенце со лба и высморкался в него от души.

Преодолевая слабость, встал. Подошёл к восточному окну и закрыл распахнутые ночным гостем створки. Затем, морщась, доковылял до западного окна, слегка отдёрнул штору.

Ущербная луна покачивалась в небе. (Правду сказать, качало-то не луну, а Марка).

Внизу, у подножия лестницы, пылал, рассыпая фейерверки искр, огромный костёр, около него кружком стояли и зачарованно слушали рассказчика зубры. Огненные всполохи причудливо освещали их мощные торсы. Лестница была под надежным контролем.

— Охранники, ага, — сделал вывод Марк. — Нужно срочно выздоравливать, пока ещё кто-нибудь не навестил и голову не отгрыз под неусыпным надзором бдительной охраны.

Из кухонного люка вылез заспанный Птека с масляной лампой.

— Что за топот?

— Ночные гости озоруют. Ты не знаешь, кстати, почему зубры не в доме караулят?

Птека покосился на росомаху и дипломатично сказал:

— Говорят, душно потому что…

— Ладно, фиг с ними. Но тебя, лохматое исчадие ада, мы утром постираем, понял?

Мохнатый лик росомахи не выразил никакого восторга. Росомаха презрительно сморщился, чихнул и полез под кровать.

А Марк принюхался и понял, что заложенный нос запахов не чувствует и росомаха под кроватью, поэтому, ему никак не мешает. Он залпом выпил целебное птеково варево, передёрнулся от горечи и забрался под любимое лоскутное одеяло.

ЛУНА УБЫВАЕТ

День

Росомаха надеялся, что утром все позабудут про обещанное ночью. Не тут-то было!

Для стирки Графча пришлось позаимствовать чан, в который звездочёт переливал бумажную массу перед тем, как отправить её на сита. В чане бултыхалось раскисшее месиво, видимо, так и оставшееся с момента гибели хозяина мельницы. Чтоб добро не пропадало, Марк вычерпал и вылил его в прямоугольные короба, затянутые понизу сеткой, как и было задумано звездочётом. Освободив чан, с помощью Птеки выкатил его на берег.

Среди утвари и незаменимых в крепком хозяйстве вещей, что доставили на тележках птековы домочадцы, нашёлся и щёлок.

Птека развёл на берегу костёр, нагрел воды. Бурчащего росомаху загнали в необычную ванну, где заставили отмокать в щелочной воде не менее часа, велев превращаться попеременно то в зверя, то в человека. Вооружившийся жесткой мочалкой Марк закатал рукава и самолично оттёр грязь с головы и спины Графча.

Мокрый росомаха тяжело перевалился через край чана. Оставляя за собой потёки грязи, дошлёпал до реки и упал в воду. Он долго плескался в омуте под водопадом.

— Баловство! — мрачно охарактеризовал он заботы о своей чистоте, выбравшись на берег и отряхиваясь, как собака.

Одежда его человеческой ипостаси простиралась в чане и выполоскалась в реке вместе с ним, но снять её для просушки Графч категорически отказался, так и сушился у костра на берегу.

Слегка обсохнув, росомаха предпочёл не искушать судьбу и не ждать, когда для него придумают новые издевательства, вроде расчёсывания и стрижки, и поспешил исчезнуть, отправившись по своим тёмным делам.

Марк после ухода росомахи промыл чан и заново налил воды. И долго плескался в ванне сам. Сидеть в тёплой воде и смотреть на реку было удивительно приятно. А неотвязное ощущение, что это, может быть, одна из последних ванн в жизни вообще, придавало купанию дополнительную остроту.

Птека ушёл стряпать ватрушки, то есть местный их аналог.