Отработав технологию на нескольких небольших мостах в Пенсильвании и Делавэре, Реблинг получил контракт на строительство нового железнодорожного моста через Ниагару. Прямо на месте были сплетены 3640 проволок, и получился компактный равномерно натянутый трос. При помощи воздушного змея трос перебросили на противоположную сторону, и работа пошла. В итоге был построен первый в мире висячий мост длиной двести пятьдесят метров, достаточно прочный, чтобы выдержать вес поезда. Мост был открыт для движения 16 марта 1855 года.
Вскоре после успеха на Ниагаре технология витья тросов Реблинга стала стандартной для висячих мостов. В историю он вошел своим следующим проектом — Бруклинским мостом. В день открытия 28 мая 1883 года его сразу же окрестили восьмым чудом света. Он завершал транспортное объединение Соединенных Штатов от побережья до побережья. Все в этом сооружении было колоссальным. При длине 1825 метров он весил пять тысяч тонн и держался на 44-миллиметровых тросах, каждый из которых был 1091 метр в длину. С обеих сторон реки тросы крепились к пластинам ковкого чугуна, погребенным под гранитными опорами, каждая весом шестьдесят тысяч тонн и двадцать семь метров в высоту. На тросах было подвешено дорожное полотно 26-метровой ширины (на полтора метра шире Бродвея).
В середине XIX века только одно изобретение требовало столько проволоки, сколько затеи Реблинга, — телеграф 215 — 30 , 147 , который пересекал практически всю страну. Проблема заключалась в том, что для телеграфа требовалась особая проволока однократного волочения — такая, которую не нужно сращивать через каждые двадцать метров, и при этом устойчивая к порезам от щипковых хватов, применявшихся на производстве. В 1860 году выход из положения нашел англичанин Джордж Бедсон. Он предложил защищать проволоку и укреплять ее погружением в ванну с расплавленным цинком. Эта технология называлась гальванизация 216 — 184 , и с ее помощью Бедсон мог превратить десятикилограммовую чушку в гальванизированный прут за пятнадцать секунд. В 1868 году фирма «Уошберн и компания» (та самая, что отказала Реблингу) привезла технологию Бедсона в Америку на фабрику непрерывной проволоки в Вустере, штат Массачусетс. Никто и не догадывался, что тем самым готовился фундамент для великого преображения американского Запада.
Шестью годами ранее по Закону о гомстедах 217 — 298 предполагалось выделение ста шестидесяти акров общественной земли бесплатно каждому гражданину старше двадцати одного года, который обоснуется на ней и будет ее обрабатывать. По прошествии пяти лет владения земля переходила в постоянную собственность держателя. Тем не менее во многих районах Запада провозгласить это было проще, чем сделать, поскольку с 1862 года общественная земля использовалась скотоводами как бесплатные пастбища. А скотоводы не очень-то собирались уступать свои земли фермерам без боя (что и показали территориальные войны на Диком Западе). В конце концов благодаря гальванизированной проволоке Бедсона, а также усилиям фермера, торговца древесиной и заводчика скота победили землепашцы. Все трое жили в городке Де Кальб в штате Иллинойс, в девяноста трех километрах к западу от Чикаго. Именно в Де Кальбе в 1873 году на ярмарке они и увидели диковинную штуку, которую продавал местный фермер Генри Роуз. Она представляла собой установленную на ограде доску со вбитым в нее рядом гвоздей — с ее помощью изобретатель держал свою корову на безопасном расстоянии.
Фермер Джозеф Глидден, заводчик скота У. Л. Элвуд и торговец древесиной Джон Хейш модифицировали идею, и в 1874 году Глидден уже запатентовал окончательную версию. В их варианте изобретение представляло собой два витка скрученной гальванизированной проволоки, которые они купили в фирме «Уошберн и компания». На несущую проволоку с равными интервалами были намотаны «шпоры» из этой же самой проволоки. Изобретение назвали «колючая проволока». Она сделает США крупнейшим производителем зерна в мире, спасая посевы от нашествия скота.
Колючей проволокой фермеры могли огораживать свою землю, а особенно воду (которая служила причиной многих раздоров со скотоводами). Но и владельцам ранчо проволока принесла пользу. Она позволяла держать дорогой импортный скот отдельно от больных животных, а также строго контролировать размножение. Проволока стоила дорого, двести долларов за погонную милю, но зато она экономила трудозатраты и снижала потери скота. Кроме того, она избавляла от необходимости нанимать ковбоев.
Так или иначе, благодаря колючей проволоке к рубежу веков на открытых равнинах Небраски и Иллинойса, где раньше бродил скот, раскинулись бескрайние поля волнующейся кукурузы.
Для двух жестянщиков из Нью-Йорка, Меррелла и Соула, лучшего нельзя было и вообразить. Меррелл (у него были идеи) познакомился с Соулом (у него водились деньги) в овощном магазине, где Меррелл в то время работал. Скооперировавшись, они наладили процесс закатывания кукурузы в жестяные банки, что идеально подходило для быстро растущего продовольственного рынка в индустриальных городах восточного побережья.
В 1880-х годах на автоматизированной линии Меррелла и Соула кукурузу готовил аппарат Руба Гольдберга под названием «Меррелл ган кукер». Он состоял из варочной трубы, снабженной локомотивным бойлером, с одной ее стороны был огромный двигатель, который прогонял кукурузные зерна через трубу. Из другого конца трубы кукуруза падала в банки и автоматически запаковывалась. К 1890-м годам фабрика Меррелла и Соула в Читтенанго была крупнейшим консервным предприятием в северных штатах, выпускавшим сто пятьдесят тысяч банок в день.
Успехи с кукурузой вдохновили Меррелла и Соула на выпуск консервированного сухого молока и мясного фарша. А затем случилась беда — кукуруза стала чернеть. Через некоторое время после консервирования на зернах появлялись черные пятнышки. В 1909 году партнеры провели исследование, которое показало, что пятна появляются вследствие химических реакций, возникающих в процессе запаивания оловянных банок. Пытаясь решить проблему, производители сломали голову и перепробовали все, начиная от замены олова на сталь и заканчивая различными внутренними покрытиями — пергаментом, лаком, льняным маслом. В конце концов попробовали эмалирование, и это дало результат. Сначала его делали по технологии, изобретенной Бедсоном для гальванизирования проволоки, однако в 1930-х годах внедрили новый способ гальванического покрытия банок кадмием. Оказалось к тому же, что этот материал предохраняет от ржавчины всё — от деталей машин до поддонов холодильников. Кадмий был вдвойне привлекателен, поскольку его получение не требовало дополнительных затрат — он являлся побочным продуктом выплавки цинка. Затем, правда, выяснилось, что кадмий крайне токсичен, и его использование пришлось прекратить.
Однако сначала открыли еще одно свойство кадмия, которое станет жизненно важным для национальной безопасности и будет способствовать появлению самой противоречивой технологии современного мира. По иронии судьбы, это изобретение сведет в одной точке две разные последовательности событий, которые начались в завязке этой главы с разногласий по поводу рабовладения.
В XVIII веке аболиционистское движение пользовалось мощной поддержкой производителя проволоки и гвоздей — Ллойда. Рабовладельцы также нашли себе мощных союзников в лице производителей другого, не менее важного товара — сахара. Значение сахара в торговле было настолько велико, что после Англо-французской войны англичанами всерьез обсуждался вариант возвращения французам Канады в обмен на карибский остров Мартинику — там, в отличие от Канады, имелись плантации сахарного тростника. К 1800 году сладости составляли половину всего продуктового импорта Европы. Вплоть до 1830-х из сахара делали конфеты, сахарную пудру и засахаренные булочки. Затем появились леденцы — сладкие ромбики, приготовленные из сахара или патоки. Сахар также употребляли с кофе, чаем и горячим шоколадом (шоколад в плитках появится только в 1847 году). Для повседневных нужд сахар продавался в виде сахарных голов.