Мне не хотелось ничего портить и спрашивать у Кулли, что он имел в виду, говоря «это». Я промолчала. Я была счастлива, и мне хотелось, чтобы «это» никогда не кончалось.

Мы пошли назад по пляжу к месту парковки и сели в «джип». В течение пятиминутной поездки до бухты мы не разговаривали, а только поглядывали друг на друга, чтобы убедиться, что этот день нам не приснился. Приехав в бухту, мы поднялись на борт «Марлоу», быстро зашли в каюту и начали снимать куртки.

— Ты, наверное, захочешь сейчас перекусить, — сказала я, вспомнив, как вчера Кули своим десертом разрушил возникшее было между нами влечение.

— Еда может подождать, — сказал он. — Все, что мне сейчас хочется, так это целовать тебя.

Он обнял меня и начал целовать. Сначала очень нежно, потом более страстно. Его язык властно вторгался в мой рот. Прежде чем я успела прийти в себя, мы уже лежали друг на друге на небольшом диванчике и, тяжело дыша, занимались тем, что пылко целовали друг друга. Мне не терпелось ощутить его прикосновение к моему обнаженному телу, но я не хотела выступать инициатором. Это его задача. К счастью, он с ней справился.

Его рука проникла мне под свитер и начала ласкать мои груди. Я застонала. Застонала? Сэнди, ты слышишь это? Я застонала!

— Пойдем туда, — прошептал Кулли, увлекая меня на койку в выступе каюты. В тот момент я могла последовать за ним хоть на край света.

Мы разделись и с восхищением стали разглядывать наготу друг друга.

— Ты прекрасна, — сказал Кулли глядя на меня в свете солнечных лучей, проникавших сквозь иллюминатор.

— Это ты прекрасен, — ответила я. И это было правдой. У него были широкие плечи и плоский живот, на котором рельефно выступали мышцы. Грудь была покрыта золотистыми волосами с редкой сединой. Бедра узкие, а задница — высокая и упругая. И еще был его член. По правде говоря, я еще ни разу не видела таких совершенных по форме членов. Опыт мой был, конечно, невелик, но я впервые видела такой прямой, розовый, такой блистательный и… манящий орган. Совершенно помимо моей воли, моя рука обхватила его. И это я, всегда избегавшая дотрагиваться до мужских половых органов с таким же упорством, с каким избегала визита к пародонтологу!

— Это так приятно, — застонал Кулли. Я продолжала ласкать его, пока мы стояли напротив койки. — Давай ляжем. Что ты об этом думаешь?

— Думаю, что это великолепное предложение, — тихо ответила я, не выпуская «его» из своих рук. На ощупь «он» был таким гладким, словно отполированный кусок мрамора, таким соблазнительным, что мне захотелось облизать его. Облизать? Неожиданно меня захлестнуло безудержное желание, которое я не испытывала ни разу за все свои тридцать девять лет жизни… опаляющая страсть, в которой я никогда бы не призналась самой себе. Мне хотелось коснуться губами его головки!

Мои губы спустились вниз по его телу, я вдыхала его аромат на всем этом пути, пока не дошла до «него». Член был так велик, что казалось, он вот-вот взорвется. Я взяла его в рот, поражаясь, что не испытываю никакого отвращения. Неужели это я, Элисон Ваксман Кофф, занимаюсь с мужчиной, которого едва знаю, половыми извращениями? Я, которая скорее согласится вылизать пол на кухне, чем сделать минет? Неужели я и есть эта женщина, разгуливающая совершенно голой по шхуне в середине февраля? Ведь я спала в трусах и лифчике, даже когда оставалась одна. Да, это была я, и я жила полной жизнью.

— О, Господи! Какое потрясающее ощущение! Но, Сонни, не дай мне кончить. Я хочу быть в тебе.

Мне пришлось почти силой оттащить свой рот от пульсирующего члена. Его можно было сосать бесконечно, но у меня не было на это времени.

— Сейчас, — произнес он, нежно опуская меня на спину. — Сейчас.

К полудню я насчитала семь оргазмов по шкале Рихтера. У Кулли их было два.

— Ты не проголодалась? — спросил Кулли, когда мы качались с ним, лежа на койке, в такт волнам, бьющим о борт судна.

— Ты хочешь предложить мне вдобавок еще и яичницу с ветчиной? Яйца, ветчина и секс? На этом прогулочном суденышке больше удобств, чем на «Куин Элизабет», — улыбнулась я и, перекинув ногу через Кулли, пощекотала его под подбородком.

— Мне просто нравится иметь на борту все мне необходимое, — довольно робко произнес Кулли.

— Мне тоже, — сказала я. Потом я обвила его руками и поцеловала.

Во вторник утром я отправилась на работу. Да, я действительно это сделала. После такого божественного уик-энда на «Марлоу» с Кулли предстоящий день с Мелани не выглядел таким уж пугающим. Ну, я, конечно, позволила себе парочку фантазий на тему ее убийства. По дороге к бухте Голубой Рыбы я представляла, как она беспомощно стоит на дороге, а я переезжаю ее на своем «порше». Потом в моем воображении нарисовалась картина, как я отравляю ее минеральную воду «Эвиан» аммиаком и наблюдаю с секундомером в руках за действием яда. Потом я представила, как засовываю ее маленькие пальчики в электрическую розетку, и ее волосы встают дыбом, как у Дона Кинга [42]. Конечно, мне было стыдно за свои мысли. Подобный стыд я испытывала, когда одним махом съедала полный пакет сдобных рисовых крекеров с арахисом. Но Мелани просто не могла не вызывать злых, мстительных мыслей.

Я подъехала к воротам, показала охраннику пропуск и направилась к дому Мелани. Она уже ждала меня в кухне, уперев свои кулачки в крохотные бедра, а ее размалеванный рот скривился в недовольную гримаску. Ничего не говори, дай-ка я сама догадаюсь, сказала я себе. Наверное, она обнаружила, что чайки насрали на ее стеклянные двери, и теперь хочет, чтобы я слизала всю грязь.

— Доброе утро, мисс Молоуни, — бодро произнесла я, решив, что не дам этой Королеве Отбросов испортить мне настроение.

— Возникла одна проблема, — сказала она, не удосужившись пожелать мне доброго утра.

— Заранее прошу прощения, — улыбнулась я.

— Нет, не с вами. С Тоддом.

— А что за проблема с Тоддом?

— Он не кажет носа вот уже несколько дней. Он должен был приехать в конце недели, но не сделал этого. Он также не приехал ни вчера, ни сегодня.

— А вы пытались с ним связаться? — спросила я. Что за идиотский вопрос, Элисон. Эта женщина была журналисткой, и ей не требовалась горничная, чтобы позвонить нужному человеку.

— Конечно, я пыталась с ним связаться, но все время попадала на его автоответчик.

— Вы, должно быть, сильно о нем беспокоитесь. Он говорил мне, что вы были партнерами в течение многих лет.

— Партнерами? Это он вам сказал? Очень смешно, — фыркнула Мелани. Ее наштукатуренное лицо едва не треснуло от попытки улыбнуться. — Я бы не назвала нас партнерами. Тодд работает на меня. Я совершенно о нем не волнуюсь. Он не раз устраивал подобные исчезновения на короткие промежутки времени. Он делает это, когда испытывает обиду.

— Вы что, поссорились с ним? — спросила я.

— Ничего особенного не произошло. Но, Элисон, это не ваша забота. — Тогда к чему ты со мной об этом заговорила, стерва? — Я подняла этот вопрос потому, что вы можете для меня кое-что сделать. Это касается моей книги.

— Книги об Элистере Даунзе? — Я навострила уши.

— Именно так. Думаю, раз Тодд отказывается сейчас выполнять свои обязанности, вы сможете мне помочь.

— Я? Вы хотите, чтобы я помогла вам с книгой? — Мечты мои, похоже, начинали сбываться. Счастье улыбнулось мне. Жизнь менялась на глазах. Я стану богатой и знаменитой, меня не объявят банкротом. Я больше не буду мыть чужие туалеты. — О, мисс Молоуни. Помочь вам с книгой — это честь для меня. По правде говоря, у меня есть небольшой опыт в журналистике, так как…

— Не сейчас, — оборвала меня Мелани. — У нас много работы.

Я пошла за ней в ее кабинет. Я прямо-таки видела это: Мелани Молоуни и Элисон Кофф пишут бестселлер за бестселлером, получая за это один миллион за другим. Может быть, я сменю фамилию на «Ваксман», подумала я. К чему оставаться «Кофф» и позволять Сэнди и Сюзи купаться в лучах моей славы?