— Не то чтобы я не доверяла вам, — примирительно сказала Мелани. — Просто в доме находится очень секретная рукопись. Очень секретная и очень ценная.

Все правильно, но мне было интересно, предусмотрен ли перерыв на ленч для меня? Живот уже подсасывало, а было только без четверти девять утра.

— Если вы считаете, что у вас будет на это время, — ответила Мелани, когда я задала ей этот вопрос. — У моих предыдущих девушек не оставалось ни минутки, чтобы поесть. Они едва успевали закончить всю работу к половине пятого.

Здорово! Может быть, я так отощаю за время работы у Мелани, что моя униформа свалится с меня и мне разрешат носить что-нибудь другое.

Прежде чем я начала работать, Мелани отвела меня в свой кабинет, который, как она объяснила, был заперт, когда она выходила из него. Это была большая и безупречно обставленная комната. В ней находились только основные предметы для офиса — письменный стол, стулья, шкафы и тому подобное. Кроме того, там еще был длинный стол, на котором стояло множество коробок с карточками. По-видимому, решила я, на этих карточках записана вся та грязная информация об Элистере П. Даунзе, которую только можно было раздобыть. Чего в комнате не было, так это компьютера. Все, кто был знаком с карьерой Мелани, знали, что у нее была настоящая фобия к компьютерам, поэтому свои рукописи она печатала на старомодной «Смит Короне» [32].

В комнате за столом сидел невысокий и грузный мужчина средних лет. Мелани не сочла нужным представить мне его. Как грубо, подумала я. Но потом я вспомнила, что я — прислуга, а с прислугой никто не разговаривает, по крайней мере, в Лэйтонс.

— Ты новая горничная, — сказал мужчина, когда я уже выходила из офиса Мелани.

Тоже мне, чертов Шерлок Холмс.

— Да, — улыбнулась я. — Меня зовут Элисон.

— Это Тодд Беннет, — пояснила Мелани. — Он помогает мне в сборе информации и проводит здесь большую часть времени.

— Рада познакомиться, — сказала я Тодду. У него была веснушчатая кожа и вьющиеся каштановые волосы. Весил он, по крайней мере, фунтов двести пятьдесят [33]. Могу поспорить, что старина Тодд имеет перерыв на ленч, с завистью подумала я.

— Я тжерад пзнкомитца, — процедил сквозь зубы Тодд. Его слова не отдавали дружелюбием. Ну, конечно, кому нужны новые друзья? Вообще-то мне, но этот вопрос сейчас не обсуждался.

Я отнесла корзину с приспособлениями для уборки в спальню хозяйки и поставила ее на пол. Потом я подошла к гигантских размеров кровати Мелани и начала стаскивать простыни розовато-лилового с серым цвета. Я уже почти стянула нижнюю простыню, когда заметила на ней несколько желтоватых пятен. После минутного размышления до меня дошло, что у Мелани был любовник. Прошло уже столько времени с тех пор, когда я последний раз была с мужчиной, не говоря уже о сексе, что почти забыла, как выглядят простыни, испачканные спермой. Неужели Мелани занималась этим с Тоддом? Она была такой субтильной, а он таким огромным, что я ни за что на свете не могла представить, как они делают Это. Но никогда нельзя понять, что привлекает людей друг в друге. Она сама сказала, что он много времени проводит в этом доме.

Закончив застилать постель, я не могла удержаться от смеха. Неужели все горничные этим занимаются? Исследуют чужое постельное белье и размышляют о половой жизни своих хозяев? Интересно, а Мария тоже это делала, когда работала у нас с Сэнди? Если даже и так, то она, должно быть, была разочарована. Мы с Сэнди тратили так много сил на приобретение предметов роскоши, одежды и машин, что нам не приходило в голову заниматься таким бесполезным делом, как секс.

Я свернула простыни и спустила их на подъемнике. Потом взяла корзинку с приспособлениями для уборки и начала убирать комнату. Каждые несколько минут в дверь просовывалась платиновая голова Мелани. «Не полируйте стол воском». «Не чистите раковину этим абразивным средством». «Не оставляйте полос на зеркале». От ее присутствия я превратилась в издерганную развалину. Если она не перестанет отрывать меня от работы каждые пять минут, мне ни за что не управиться к половине пятого.

Как выяснилось впоследствии, я закончила уборку только в половине восьмого вечера. Мелани отказалась оплачивать мне три сверхурочных часа.

— Вам платят за выполнение работы, а не за то, сколько времени у вас это занимает. Если вы хотите пораньше уходить отсюда, работайте быстрее, — сказала она.

Я уснула в ту же минуту, как только добралась до дома. Без обеда, без телевизора, без того, чтобы перезвонить маме, которая звонила мне три раза. Первое послание на автоответчике звучало так: «Привет, Элисон. Это твоя мама. Сейчас половина первого. Ты не звонила мне уже неделю». Второе гласило: «Привет, Элисон. Это твоя мама. Сейчас половина третьего, а мои друзья в клубе говорят, что их дочери звонят им каждый день». И, наконец, третье: «Привет, Элисон. Это твоя мама. Сейчас половина четвертого, и отсутствие внимания с твоей стороны заставляет меня сердиться». Итак, моя мама рассердилась. Какие еще новости? Не помню, чтобы я когда-либо так уставала. И душевно, и физически. Но прежде, чем провалиться в небытие, я еще раз взглянула на хрустящие зеленые банкноты, лежавшие на ночном столике. Их было на сумму двести долларов. Приятных сновидений, пожелала я сама себе и выключила свет.

Глава 7

Я думала, что по прошествии нескольких недель моя жизнь в качестве домработницы Мелани Молоуни станет легче. Я ошиблась. Мелани была не просто строгой хозяйкой. Она была хозяйкой, которую породила преисподняя. Если я с утра первым делом чистила унитаз при ее спальне, то она требовала, чтобы я почистила его еще раз, прежде чем я уходила. Если ей хотелось, чтобы я почистила ее серебро, то она дожидалась того момента, когда я начинала собираться домой, и просила меня об этом. Она заставляла меня драить пол на кухне, стоя на четвереньках, вместо того, чтобы воспользоваться шваброй. После этого она усаживалась за кухонный стол, чтобы съесть свой ленч, оставляла в раковине кучу грязных тарелок и требовала, чтобы пол был вымыт еще раз. Но хуже всего было то, что я обозвала «Пыткой Коврами». Закончив протирать мебель во всех комнатах, я пылесосила ковер, которым был покрыт почти весь пол в доме. Я уже собиралась убирать пылесос, когда она дотрагивалась до моего плеча и, указывая на пол, говорила:

— Неправильно.

— Что такое? — спросила я, когда это случилось в первый раз. — Ворсинки на ковре должны быть сориентированы в одном направлении. Мне не нравится, когда они торчат в разные стороны, — пояснила она.

Неужели вы думаете, что при таком подходе к уборке дома у Мелани было время на работу над книгами и исследованиями? Я открою вам один гнусный секрет: у Мелани не было времени для работы над книгами и исследованиями. Этим занимался Тодд Беннет. Одним из первых откровений, снизошедших на меня во время работы в качестве домработницы Мелани, было то, что большую часть литературной работы делал Тодд, причем оставаясь при этом в тени. Тодд Беннет разгребал все это дерьмо, а Мелани купалась в лучах славы.

Иногда, когда она отправлялась на интервью или деловую встречу, или же к парикмахеру, мы с Тоддом усаживались в ее кабинете и перемывали ей кости. Он был все таким же неприветливым, как и в первый день нашего знакомства. Он страдал от усталости и непризнанности.

— Мы вместе работали в «Чикаго Сан-Таймз», — рассказал он, когда я поинтересовалась, как он начал работать на Мелани. — Она сказала, что пишет биографию Дина Мартина и попросила меня помочь ей. С того времени я и стал ее соавтором. Вернее будет сказать — соавтором-призраком.

Последние слова он произнес с нескрываемой горечью.

— Так, получается, вы — именно тот, кто в действительности и пишет книги. Тодд, я просто поражена, — разглагольствовала я.

У меня была идея немного польстить Тодду и заставить его рассказать мне кое-какие вещи. Он произвел на меня впечатление человека, которому никто никогда не льстил, причем с самого детства. Он и теперь выглядел как толстый, прыщавый мальчишка, которого в самую последнюю очередь взяли в бейсбольную команду, но ни разу не дали поиграть.