35 изода.
«Мой белокурый демон, ты говоришь о том, что мужчины не умеют любить, но вот он входит, его взгляд отыскивает меня в помещении и глаза начинают светиться любовью. И я понимаю, что в его глазах я — весь мир, как и он в моих. Это невероятное, сильное, и такое волнительное чувство, и когда мы вместе, кажется, что нет ничего, что способно разлучить нас, а пламя в моем сердце никогда не погаснет. Он моя сила, он мое дыхание, он моя жизнь… Он. И каждое прикосновение, каждая нежность, что он дарит, как очередное признание в любви. Мне постоянно кажется, что я прошла сквозь зеркало и очутилась в каком-то другом, совершенно ином мире. Там, позади, осталась боль утрат, страх потерь, серость и отчаяние, а здесь все цветет яркими красками надежды, радости и… наслаждения. О, сколько наслаждения дарит любовь… Ты говорила мне об этом так часто, но нечто подобное я испытывала лишь дважды — с тобой в той карете, и с яростным гепардом в ночь побега. И оба раза всплеск чувств был под влиянием дурмана. А с ним и сейчас это не всплеск, это взрыв подобный фейерверку. Это океан чувств что он пробуждает во мне, это шторм, неистовый и неудержимый… А после остается море нежности и счастья, от того что я с ним, что я его, а он мой. И теперь я понимаю — все, что ты говорила о любви, каждое слово, оказалось невероятной, непостижимой, но правдой. Я счастлива, я действительно счастлива, и исполненная нежности улыбка играет на моих губах, когда пишу тебе об этом. И уже не имеет значения междоусобная война, что грозит империи. Мы вместе, а значит, мы справимся, в этом сомнений у меня нет.
Нашего большого мальчика мне не жаль! Совсем. Теперь, когда я понимаю как это может быть, в отношении к ночам проведенным в его постели, остаются лишь только горечь и непонимание.
А теперь важное. В его спальне, обратите внимание на статуэтку Пресвятой Девы Ортанонской. В ней скрыт ключ от маленькой резной шкатулки, которая венчает камин. Вы неоднократно видели это вырезанное из камня чудо, но, как и все несведущие никогда не догадывались о том, что это не просто камень. Замочная скважина находится сзади, скрыта от глаз. В самой шкатулке рычаг, позволяющий открыть секретную панель. Удачи, Мой Белокурый Демон».
5 раэ.
«Любовь моя, никогда не испытывала мук ревности… до самого твоего письма!
Святая моя наивность, надежда заполучить тебя становится все более призрачной, но… Но что-то внутри меня очень радуется твоему счастью, Катарина.
Что касается твоего милого подарка мне — он оказался больше и значительнее, чем я могла предположить. Это ускорит мою победу года на три, как минимум. Моя благодарность тебе и несколько советов, для тебя. Старая карга готовит заговор. Да, моя святая наивность, у меня есть глаза и уши повсюду. Сейчас для нее, я про каргу, крайне важно устранить того, кто, чтоб его демоны обласкали, кто тебе так дорог. Из имеющихся у меня сведений, нападение произойдет у небезызвестного тебе лекаря, вероятнее всего на третий день после получения тобой данного письма. Понимаю, что сейчас твои нежные ручки начнут дрожать, а трепетное сердечко сжиматься от страха. Мой совет — убирай старую каргу, она вам спокойно жить не даст. Идеальный вариант кара небесная. Если пожелаешь, отправляйся вечером этого дня на пристань, найди корабль «Дитя бури» и передай капитану только одно: «Пусть свершится правосудие». Он поймет, и исполнит.
С любовью к тебе».
19 раэ.
«Мой Белокурый Демон, с прискорбием сообщаю, что известная нам высокопоставленная леди скоропостижно скончалась. Кара небесная настигла ее на входе в храм Пресветлого Огитана, упавшей с храма статуей. Я же, следующая за ней, остановилась, дабы выслушать просьбу трех женщин с окраинных селениях, что прибыли в качестве паломниц. В народе распространяются слухи, что моя доброта была вознаграждена Пресветлым. Так же активно распространяются слухи, что мои прикосновения способны излечить от болезней… Дартан окружен толпой страждущих, однако в нашем нынешнем положении, это не так уж плохо. Что касается события, о котором ты предупредила — несмотря на предпринятые мною меры, заговорщики едва не ранили мое дыхание. А Харан пострадал, и лезвие оказалось отравленным, но спасти зверя удалось. И потому нет у меня жалости к погибшей леди! Хотя я лгу, и, наверное, самой себе. Это ужасно! Это все просто ужасно. И стоило бы возрадоваться тому, что нет более опасности, а мне страшно и тревожно…».
33 раэ.
«Кати, святая наивность, а не беременна ли ты, любовь моя? Что-то мне подсказывает, что предположение верно. Опять же малыш толкается, подтверждая ударами ножки, или ручки. Ох, радость материнства это не то, что приносит мне радость.
Что касается гибели известной нам старой карги, никакая она не леди, наивность моя. Леди не поступают так с теми, кто имел благородство взять их в жены, несмотря на возраст и наличие в утробе чужого дитя. Но как говорится — совершил благое дело, готовься к расплате, и эта истина подтверждается веками. Не печалься о ней и ее судьбе, благодаря твоему возлюбленному она прожила жизнь всеми почитаемой императрицы, а не всеми забытой монахини на острове Печали. И подлостью с ее стороны было отплатить за добро, ну да кто ей виноват. Не грусти, тебе сейчас не желательно.
Радость моя, а сообщи мне, есть ли слабые места у лорда Сьене? Сей индивид несколько излишне рьян в исполнении наложенных на него обязанностей.»
— Почему строительство еще не завершено? — Катарина, в скромном черном платье, гневно смотрела на трех подрядчиков. — Вам был назван предельный срок, и вы взяли на себя обязательства, так почему же сейчас я слышу лишь жалкие оправдания?
Мужчины стояли, опустив головы. Оправдания были, но в действительности и вина за сорванные работы имелась.
А Ян, вальяжно сидящий в кресле у окна, с наслаждением любовался собственной женой. Уже единственной. Впрочем, он подозревал, что единственной для него она стала с первого взгляда. И сейчас он любовался тем, как преобразилась его нежная девочка. В глазах более не было затравленного страха, спина прямая, чуть вздернутый подбородок и уверенность в своих силах. Но перемены императора не беспокоили, беспокоили лишь письма, которые Катарина неизменно получала, и столь же неизменно писала ответные.
— Я ожидаю видимых результатов, — ледяным тоном проговорила Катарина, — в противном случае я приму меры, для предотвращения вашей строительной деятельности!
Мьене Ахисе, мьене Лерна и мьене Сайро, низко кланяясь, покинули скромный кабинет в приюте святой Ниламины.
— Это невероятно, — разгневанная Катарина обернулась к императору, — мужчины Ратасса столь щедры в своих обещаниях, но столь же скупы в их исполнении.
— Грозная Катарина, — Хассиян рассмеялся, — все дело в том, что ранее они не воспринимали твои указания всерьез.
— Почему? — девушка развернулась, обиженно посмотрела на него.
— Хорошенькие женщины редко бывают требовательными управляющими, и ранее они считали большинство твоих требований лишь капризом.
— Ах так! — Катарина гневно прошлась по полупустому кабинету. — В таком случае мне придется говорить с ними иначе!
— Например? — весело поинтересовался Ян.
— В случае невыполнения указанных работ в срок, я… я посажу их в темницу, на хлеб и воду! Они должны отдавать себе отчет в том, что взятые обязательства необходимо выполнять!
Усмешка исчезла с его лица, Ян плавно поднялся и, подойдя к Катарине, внимательно посмотрел в огромные карие глаза, его вопрос был обманчиво нежен:
— Любовь моя, а ты готова понести ответственность за написание и получение секретных посланий?
И он уловил! Этот быстрый взгляд на, казалось, монолитную стену! Усмехнулся, ласково поцеловал, а затем стремительно направился к тайнику.