При упоминании имени главы порта, капитан невольно сделал шаг назад, а свеча в его руке задрожала. Катарина мысленно улыбнулась, радуясь тому, что за прошедшее время Дариан не сменил лордов из Совета. И улыбаясь, добила капитана фразой, которой лорд Каен завершал любые секретные указания:

— Попутного ветра и не забывайте о величии короны Шарратаса.

Шанад испуганно сглотнул, но нашел в себе силы низко поклониться, пожелать леди сладких снов и, пошатываясь выйти. С усмешкой глядя ему вслед, Кати похлопала по одеялу и волк, вскочив на постель, устроился у нее в ногах.

Дальнейшая ночь прошла относительно спокойно. Время от времени раздавались шаги, дверь приоткрывалась, Анраш лениво рычал и нежеланный гость поспешно закрывал дверь, стремясь как можно быстрее уйти прочь.

Свист кнута, удар и сдержанный, полный боли стон истязаемого.

— Продолжайте! — безжалостно приказал король.

Удар за ударом, свист плети, рассекающий воздух прежде, чем рассечь плоть, и сдавленный стон герцога Ларише. Ниар продолжал молчать вопреки всем стараниям палача. Он молчал и когда король ворвался в его шатер, кулаками пытаясь вырвать признание, и когда стражники, связав, везли его во дворец, и все девять часов непрекращающихся пыток…

Легкие быстрые шаги, крики обоих стражников, которые посмели встать на пути королевы и Алиссин ворвалась в пыточную. На мгновение глаза ее расширились от удивления, скользнув по истерзанному телу герцога Ларише, но уже в следующую секунду Ее Величество гневно взирала на монарха.

— Как это понимать?

— Алиссин, — простонал король, — в твоем положении подобные развлечения нонсенс!

На этот раз стон издала королева:

— Не взирая на мое положение, — Алиссин не скрывала гнева, — вы позволили мне, отправиться за нашей маленькой Кати… И что я вижу?! Катарина сбежала, а вы… — и устало вздохнув, Алиссин с грустью добавила. — Дариан, есть границы даже для воли монарха. Он герцог, Дариан, а дворяне опора короны, что же ты делаешь?

— Уйди, Алиссин, — прорычал король отворачиваясь от нее, — ступай в свои покои и думай о наследнике, которого носишь во чреве! О Катарине буду думать я… если она жива…

— Жива, — королева усмехнулась, — покидая лагерь, я приказала Анрашу оставаться с ней, если он не вернулся, значит, Кати жива.

— Анраш? — Дариан недоверчиво взглянул на королеву. — Твой волк?

— Хоть в чем-то вас не подвела память, — усмехнулась королева, и, глядя на палача, отдала приказ. — Герцога Ларише снять, отнести к лекарю.

Дариан прорычал, подойдя в два шага к королеве схватил Алиссин за запястье, дернув на себя:

— Не смей оспаривать мои приказы! Он останется здесь, пока не заговорит!

Подобного королева терпеть не собиралась и одним ударом отправила Дариана на холодный пол. Затем резко опустилась на колено, и схватив супруга за воротник, прошипела:

— Что он тебе должен сказать, Дарри? Что помог Катарине, раздев собственного лесничего? Это тебе и так известно! Какого черта, Дарри? Из-за тупости ты можешь разрушить собственное королевство! Если хотел его убить, действовать нужно было тихо — напасть в лесу, убить, а затем обвинить в этом приблудных разбойников и устроить их показательную казнь. Вот так действуют все умные короли, и следов никаких и для всех ты добрый и справедливый! А сейчас что??? Придворные вывозят своих дочерей за пределы королевства, торговцы опасаются торговать с Шарратасом, гильдии ремесленников недовольны! К чему ты идешь, Дариан? К чему?

Поднявшись, она строго взглянула на палача:

— Дважды я не повторяю!

Дариан поднимался тяжело, затем подошел, обнял королеву сзади и прошептал:

— Я был не прав, прости… разберись здесь сама, но…

— Я поняла, — так же тихо ответила Алиссин, — Ларише отпускать сейчас нельзя, после твоих действий он не будет столь ревностно предан короне, как раньше.

Алиссин мрачно проследила за покинувшим подземелье королем, лишь после этого обратила свой взор на герцога, которого уже сняли с цепей и положили на стол, прикрыв грязным плащом. Внезапно взгляд герцога стал осмысленным и Ниар прошептал:

— Ваше Величество…

Королева подошла к истерзанному дворянину, ласково провела ладонью по щеке и голос ее был полон нежности:

— Не стоит благодарности, герцог, вам нельзя сейчас говорить…

— Нет, — Ниар приподнялся на локтях и громко зашептал, пользуясь тем, что палач вышел позвать стражников. — Катарина, она просила… Взяла с меня клятву, что я скажу вам… Она не просила помощи, только чтобы я передал вам…

— Я слушаю вас, — шепотом ответила потрясенная королева. Ниар снова лег, и начал быстро говорить:

— Дариан отравил вас… Он рассказал об этом Катарине, как и о сроке, что остался до вашей смерти — полтора года…

— Этого не может быть, — Алиссин с подозрением взирала на дворянина.

— Кати сказала, что это было сделано сразу по приезду в замок… сейчас Дариан сожалеет, но слишком поздно… — теперь королева слушала не перебивая и Ларише продолжил. — Катарина предполагает, что это яд без названия, ему не дано было название, дабы сохранить состав в тайне… Ранее Дариан говорил ей о нем и даже показывал. Но от этого яда есть противоядие, его постоянно пил король Ранаверн… мне жаль, что его это не спасло нашего доброго…

— Где противоядие? — едва слышно спросила королева.

— Кати не знает точно, часть была у королевы Еитары, но королева выпила его сама, опасаясь… за свою жизнь. А часть… император Хассиян так же владеет секретом этого яда, и… Кати, она постарается достать его.

— Почему? — прошептала Алиссин.

— Жизнь за жизнь… — ответил Ларише. — Кати благодарна и за спасение ее сестры, потому что понимает, что только у вас было достаточно благородства, чтобы оградить девушку от Дариана.

Вошли стражники, и Алиссин отошла, позволяя им унести истерзанного герцога, а затем королева поднялась к себе в покои, и достав прядь волос цвета темной карамели, долго плакала, впервые в жизни осознав всю свою беспомощность. Король переиграл ее, проявив безжалостность прежде, чем Алиссин вступила в игру… ненависть поднялась удушающей волной… Бездействовать принцесса Лассарана определенно не собиралась. И в империи Ратасса было немало людей, готовых отдать жизнь за королеву. Потерять несколько шпионов Алиссин могла себе позволить, рисковать Катариной — нет.

Герцог Ларише остался жив, Алиссин посчитала его достаточно преданным… себе.

Катарина менялась. Иногда девушке казалось, что она взрослеет, но перемены ее не радовали. Злость, ненависть ко всем, ощущение свободы и вместе с тем безысходности вносили смятение. Вновь и вновь вспоминая все сказанное Алиссин, девушка понимала, что каждое слово королевы стало ядом, что сейчас менял все ее мировоззрение. И Кати уже не любовалась розовыми на закате облаками — она контролировала матросов, отслеживая их взгляды. По вечерам книги не были более ее спутниками — теперь она сама исписывала желтые листы бумаги, планируя, продумывая, рассчитывая. Пока только планы, но Катарина была уверена, что они станут реальностью. И перед сном привычный ритуал — сжечь все написанное, чтобы хранилось в памяти, но не попало в руки тех, кто сможет помешать.

Империя Ратаса встретила их двумя патрульными шхунами, обыском и неприятным разговором с лейтенантом Шиваррасом.

— Ваше имя! — пристально разглядывая и Катарину и устроившегося у ее ног Анраша, произнес этот неприятный тип.

Кати молча разглядывала истинного сына своей империи — смуглый, жилистый, темноглазый, с небрежным хвостиком волос и неизменной ритуальной косичкой от виска.

— Катарина, — спокойно ответила девушка.

— Просто «Катарина»? — язвительно переспросил патрульный.

— У вас предубеждение в отношении женских имен? — насмешливо поинтересовалась Кати.

Лейтенант усмехнулся, небрежно поправил ремень широких штанов, и вкрадчиво поинтересовался: